На следующий день я ненавязчиво взялся за Пашу Коссовского.
- Как ты относишься к дружбе между народами?
- Нормально, особенно на уровне койки. Но когда я работал в райкоме и
организовывал вечера дружбы с черножопыми, то меня от их физиономий порой
озноб пробирал.
- Ладно, ты же в этом не виноват. А вот та вчерашняя евреечка, ей что срок
светит?
- Тебе, что, по вкусу пришлась Елизавета Розенштейн?.. Насчет срока - пенис
его знает. Затуллин, тот, который вчера из Москвы пожаловал, смотрел папку
Розенштейнихи и уже давил на Безуглова - мол, дело вполне на статью тянет.
Дескать, центр хочет бодягу кончать и всех контактеров прикнопить. Мол,
кое-кто и у нас, и на Западе неверно понял разрядку международной
напряженности. Безуглов, кажется, не хочет доводить бабу до тюрьмы, все ж
таки это муженек-эмигрант гражданке Розенштейн удружил.
- Ну, а ты-то как, Паша?
- Мне до фени. Все равно кого-то надо сажать. Почему не ее?
- Слушай, Паша. Затуллин торопливый слишком, он скоро поскользнется.
Безуглов прав, любая посадка должна быть достаточно обоснованной, мы пока
еще разряжаем международную напряженность и у Америки хлебушек приобретаем.
У Розенштейн все в роду верные ленинцы - это тоже надо учитывать. Какой там
главный компромат на нее?
- Показания врачей-психиатров о том, что она давила на них, требуя
разглашения врачебной тайны.
- Пусть тогда Елизавета напишет, что занималась этим под давлением бывшего
супружника, с которым не хотела и не хочет иметь ничего совместного, что он
угрожал направить компрометирующие письма к ней на работу, что раскаивается
об утрате бдительности, столь присущей ее дедушке и папе...
- Ладно, Глеб, допустим, она занималась "этим" под прессом, под членом и
чем-то еще, ну, а мне-то какой прок ее отмазывать? Ведь могут и
неприятности случиться.
Конечно же Паша помыслил в этот момент, что врачиха-инфекционистка меня
"подмазала".
- А помнишь, Паша, ты брал по тридцать рэ у "Гостинки" диски "Блэк Саббат"
и прочих групп, запрещенных ко ввозу в Союз, и тебя прихватили менты? Я уже
через двадцать минут оказался в отделении милиции с бумагой от Безуглова,
что ты находишься на важном задании и трогать тебя нельзя, иначе родине
грозит ущерб. Мне тоже проку не было, но я думал, что мы - вместе, что мы
надежные кореша.
- Ладно, хрен с тобой... Только зря у тебя головка встрепенулась на эту
инфекционистку. С ней можно такую заразу нажить.
- Ты прав, хрен со мной, и это порой мешает.
С Безугловым мне самому пришлось толковать, естественно, не в прямую, а
настраивая против Затуллина. Майору этот тип тоже не шибко понравился,
поэтому Безуглов согласился, что либо мы Андрея Эдуардовича дружно
облажаем, либо он нас всех обгадит. Через пять дней от Паши я узнал, что
дело против гражданки Розенштейн прекращено, и все закончилось
предупредительно-разъяснительной беседой.
2. (Ленинград, 10 марта 1978 г.)
Все эти пять дней я подбирал материалы по мистике для полковника Сайко. Не
знаю, насколько питательный бульон приготовил, но кое-что для себя выяснил.
Мистика родилась на стыке греческой философии с египетскими и
шумеро-вавилонскими мифологиями. Деятельное участие в стыковке приняли
фаланги А. Македонского; соответственно, в Александрии Египетской возникли
гностические и неоплатонические системы Валентина и Плотина.
Эти два александрийских гражданина занимались устроением Всего, которое
представлялось им в виде многослойного пирога, состоящего из ступенчатых
эманаций Высшего Света, а проще выражаясь, из каскада энерго-информационных
полей. Большая информация означает высокую энергию. Низшие поля - это
тускнеющие отражения верхних. Верхние поля управляют низшими, однако чем
ближе к донышку, тем все становится гуще, кислее и противнее. Последний
слой, этакая ядовитая корка грязи - есть Наш Мир.
Когда появляются мощные религии, мистической философии, чтобы как-то
уцелеть, приходится скрещиваться с ними. У мусульман то, что получилось,
называется суфизмом, который, однако, из-за влияний соседки-Индии
превращается в один из вариантов йоги, то есть в психическую гимнастику. У
христианства - это Дамаскин, Эриугена, Эккарт, Николай Кузанский, Беме -
начинающие каждый раз с начала и словно бы усмиряющие сами себя, наверное,
потому, что находятся за пазухой у клерикалов. К тому же с семнадцатого
века все лучшие западные умы предаются одной науке.
Получше сложились дела у еврейской мистики. Ей тоже приходилось делать
много поклонов в сторону религии, однако придавленному иудаизму было
недосуг ереси душить. В науку товарищей еврейской национальности до
двадцатого века тоже не особо впускали, следовательно над конструкцией
мироздания было кому поразмышлять со скуки. В итоге получился неразрывный
каббалистический поток, все менее расцвеченный витиеватыми ближневосточными
образами: "Сефер Йецира", "Зоар", "Эц Хаим" и так далее вплоть до ныне
здравствующего каббало-математика Штайнзальца.
Однако и ныне мистика практически заканчивается там, где начинаются
естественные науки. Даже кванты и нейтрино для каббалы - это грубые
материи. А все наши грубые материи лишь крохи от потоков мощных энергий,
просочившиеся через экран, что отделяет наш мир от высших измерений и после
которого начинаются пространство, время, масса и прочие неприятности.
Сконструировать какое-нибудь архистрашное оружие с помощью любой
мистической трепотни было бы, пожалуй, затруднительно. Уж не собираются ли
в четырнадцатом отделе ПГУ вызывать ангелов или, например, демонов для
интенсификации борьбы с мировым империализмом? Хотя чем черт не шутит.
Ходит-бродит же успешно по всему миру призрак коммунизма.
На пятый день мозги у меня настолько завяли, что я решил проведать врачиху
Розенштейн. Для проведения своей предупредительно-разъяснительной беседы.
Подъехал к дому на Загородном, поднялся на четвертый этаж и звякнул в
нужную дверь. Та распахнулась, вывалилась разгоряченным телом Елизавета,
возбужденная и радостная, из квартиры подул гастрономический ветерок,
сдобренный пьяными довольными голосами и подвываниями мистера Джорджа
Харрисона. Все ясно, можно приступать.
- Гражданка, я по объявлению. Шатенка с ореховыми глазами ищет мужчину с
яйцевидной головой и красной книжицей в штанах.
Узнав меня, она сразу как-то потухла, хотя своим любезным видом я не
напоминал оловяного солдатика партии. Сразу скисла, как птичка, которая
вроде бы уже полетела, а оказалось, что на ниточке.
- Напугались? А зря, Лиза. Из клетки вас действительно выпустили. Летайте
на здоровье. Порхайте, парите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102