Командир, карапуз с разорванной штаниной, с деревянной саблей на боку и пистолетом в руке, подозрительно посмотрел на прораба, потом подал команду:
— Рота, за мной!
Рота пошла не за ним, а впереди его. Елена Петровна оглядела ребят и сказала, отчеканивая каждое слово:
— Чтобы этой игры больше не было!
— А почему? — нерешительно спросил командир.— Каникулы ведь...
— Не надо играть в войну, ребята. Так что сложите оружие. Вот туда, в угол. Живо! Неужели вам не говорят в школе, кто в наше время замышляет войну? Ну, кто?
Ребята, конечно, знали — кто, но молча стояли перед прорабом, растерянные и понурые.
— Ребята, айда купаться,— предложил получивший отставку командир.
В дровяном сарае, закрытом палкой, раздался сильный стук. Это «военнопленные» требовали себе свободу. Их выпустили. И лишь пятки засверкали, когда две армии, только что воевавшие между собой, дружно заспешили к реке.
Из конторы вышел пожилой, тучный мужчина в черном помятом костюме. Он сел на перила и задумчиво закурил.
— Здравствуйте,— Елена Петровна поздоровалась первая.— А я ведь помню вас.
— Да, кажется, встречались.— Мужчина потупился, потом, стараясь не смотреть в глаза, спросил: — Мне бы начальство. Вы, помнится, прораб?
— Да, вроде.
— Я хочу к вам на работу.
К нам? У нас же есть заведующий клубом.
— Да нет. Хватит с меня таких постов. Я ведь не только клубом заведовал. Куда посылали, туда и шел. А теперь хочу жить с народом, вот что.
— А разве вас держали где-нибудь в стороне от народа?
— Так-то оно так. Словом, когда-то я был каменщиком, печки клал.
— Это хорошо. Каменщики нам очень нужны. Пойдем, мы вас оформим.
Они вернулись в контору — она впереди, он за ней. На ходу он говорил:
- Конечно, у меня нет дипломов или как там. Есть Только опыт. Вернее, был когда-то. Не хотелось бы снова ходить в учениках. Семья у меня — трое детей, жена.
— Вашей фамилии я так и не знаю, хотя мы встречались.
- Петриков моя фамилия. Николай Карлович Петриков. Не слышали?
— Кажется, нет.
— Что ж, бывает,— вздохнул мужчина.— Словом, Петриков Николай Карлович.
В отделе кадров быстро договорились. Петриков сел писать заявление. Елена Петровна пожелала ему успеха и вышла.
Деревянные сабли, пистолеты, винтовки лежали на земле у сарая. Сами вояки, наверное, уже забыли о них. С берега доносились крики, веселый галдеж. Вечерело, но стояла такая жара, что Елена Петровна тоже была не прочь выкупаться. Жаль только, что ей уже было не совсем удобно купаться среди деревни, как это делают дети.
Кто в детстве не играл в войну? Какая это была увлекательная, полная романтики игра. А потом, когда, повзрослев, узнаешь, что такое настоящая война, смотришь на такие же игры своих детей с щемящей болью в душе. Тот, кто испытал войну и имеет детей, как-то инстинктивно, даже подсознательно чувствует неприязнь к увлечению их этой игрой.
Елена Петровна не была на фронте, но хорошо знала, что такое война, и не могла пройти равнодушно мимо такой забавы.
Она шла домой, где ее никто не ждал, одинокая, замкнутая, задумчивая. У других кто-то есть дома, о ком-то надо заботиться, кто-то готовит тепло и уют, у нее же никого не было.
Война.
Прошло полтора десятка лет, но она знала, что это такое.
Строитель — мирная профессия, но нет ее беспокойнее. Люди справляют новоселье в только что законченном доме, а строители, будто недовольные своим созданием, опять роют котлованы под новые здания, сносят старые дома или едут куда-то в необжитые края, чтобы начать все сначала.
Елене Петровне было как-то странно получать ордер на отдельную комнату и прописываться на постоянное местожительство в поселке. Двенадцатиметровая комната показалась ей слишком большой: все ее имущество — два чемодана и рюкзак — умещалось в одном углу. Завхоз притащил железную койку, стол и стул. Ей стало даже смешно: неужели ей все-таки придется перейти на оседлый образ жизни. И надолго ли? Ну а если уж оседать, так оседать. Дом не дом, если в нем нет топора, пилы и ложки. Она их приобрела, а сегодня купила комод, этажерку и целую кучу посуды. Добра набралось больше, чем нужно человеку,
привыкшему кочевать с места на место,— и ей пришлось вызвать машину, чтобы привезти покупки домой.
Когда машина остановилась у дома, Елена Петровна обхватила комод руками, подтащила к краю кузова, и не успел шофер выскочить ей на помощь, как комод оказался на крыльце.
— Ну и дал бог бабе силушки! — пробормотал шофер, неся вслед за ней легкую этажерку.
— Спасибо, не надо. Я сама...— поблагодарила Елена Петровна, когда шофер хотел было помочь ей устанавливать мебель.
Он растерянно потоптался на месте, потом незаметно
ушел.
Кое-как расставив мебель, Елена Петровна присела и задумалась. Вот и начинается жизнь в новой комнате. Надо Он обтереть новую мебель. Но в ее хозяйстве не оказалось даже тряпки, и она решила использовать что-нибудь из старого белья. В чемодане ей попали в руки занавески, и она повесила их на окно. Ветерок заколыхал легкий тюль.
Был конец июня. Июнь... Который же это июнь проходит г тех пор, когда Елена Петровна имела свой домик и семьи»? Тогда был сорок первый год. Она мысленно сосчитала и удивилась: «Семнадцатый? Уже семнадцатый июнь! Как летит время!..»
Вспомнив, что время идет, а она до сих пор не привела комнату в порядок, Елена Петровна стала раскладывать книги и тетради с конспектами на этажерке. Иные папки она развязывала и просматривала хранившиеся там старые чертежи. В них — вся ее послевоенная биография. Мысленно Елена Петровна перенеслась во времена этих строек — к удачам и мучительным трудностям. В жизни не всегда получается так гладко и стройно, как на бумаге и в расчетах. Практика вносит свои коррективы. Иногда находится лучине решение, а в другой раз приходится отступать — не натает времени или стройматериалов, чтобы соблюдать расчеты и чертежи.
Не раз Елена Петровна останавливалась у давно построенного ею здания и критически осматривала плоды своего труда. Видела недоделки и ошибки, приходила к таковым мыслям и решениям.
Сейчас она держала в руках чертежи клуба, построено года четыре назад на одном лесопункте. На бумаге он оглядел чуть ли не дворцом. А неделю назад Елена Петровна поехала в командировку на лесопункт. Она была потрясена, когда увидела, в каком состоянии находился клуб теперь. Краска местами осыпалась, перила на крыльце сорваны, дверь держалась на одной петле. Она обошла здание, осмотрев его со всех сторон. Потом решительными шагами вошла в кабинет заведующего клубом. Там шло какое-то заседание. Когда в комнату ворвалась полная и раскрасневшаяся женщина, все удивленно переглянулись, а она оглядывала присутствующих, стараясь угадать, кто из них завклубом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Рота, за мной!
Рота пошла не за ним, а впереди его. Елена Петровна оглядела ребят и сказала, отчеканивая каждое слово:
— Чтобы этой игры больше не было!
— А почему? — нерешительно спросил командир.— Каникулы ведь...
— Не надо играть в войну, ребята. Так что сложите оружие. Вот туда, в угол. Живо! Неужели вам не говорят в школе, кто в наше время замышляет войну? Ну, кто?
Ребята, конечно, знали — кто, но молча стояли перед прорабом, растерянные и понурые.
— Ребята, айда купаться,— предложил получивший отставку командир.
В дровяном сарае, закрытом палкой, раздался сильный стук. Это «военнопленные» требовали себе свободу. Их выпустили. И лишь пятки засверкали, когда две армии, только что воевавшие между собой, дружно заспешили к реке.
Из конторы вышел пожилой, тучный мужчина в черном помятом костюме. Он сел на перила и задумчиво закурил.
— Здравствуйте,— Елена Петровна поздоровалась первая.— А я ведь помню вас.
— Да, кажется, встречались.— Мужчина потупился, потом, стараясь не смотреть в глаза, спросил: — Мне бы начальство. Вы, помнится, прораб?
— Да, вроде.
— Я хочу к вам на работу.
К нам? У нас же есть заведующий клубом.
— Да нет. Хватит с меня таких постов. Я ведь не только клубом заведовал. Куда посылали, туда и шел. А теперь хочу жить с народом, вот что.
— А разве вас держали где-нибудь в стороне от народа?
— Так-то оно так. Словом, когда-то я был каменщиком, печки клал.
— Это хорошо. Каменщики нам очень нужны. Пойдем, мы вас оформим.
Они вернулись в контору — она впереди, он за ней. На ходу он говорил:
- Конечно, у меня нет дипломов или как там. Есть Только опыт. Вернее, был когда-то. Не хотелось бы снова ходить в учениках. Семья у меня — трое детей, жена.
— Вашей фамилии я так и не знаю, хотя мы встречались.
- Петриков моя фамилия. Николай Карлович Петриков. Не слышали?
— Кажется, нет.
— Что ж, бывает,— вздохнул мужчина.— Словом, Петриков Николай Карлович.
В отделе кадров быстро договорились. Петриков сел писать заявление. Елена Петровна пожелала ему успеха и вышла.
Деревянные сабли, пистолеты, винтовки лежали на земле у сарая. Сами вояки, наверное, уже забыли о них. С берега доносились крики, веселый галдеж. Вечерело, но стояла такая жара, что Елена Петровна тоже была не прочь выкупаться. Жаль только, что ей уже было не совсем удобно купаться среди деревни, как это делают дети.
Кто в детстве не играл в войну? Какая это была увлекательная, полная романтики игра. А потом, когда, повзрослев, узнаешь, что такое настоящая война, смотришь на такие же игры своих детей с щемящей болью в душе. Тот, кто испытал войну и имеет детей, как-то инстинктивно, даже подсознательно чувствует неприязнь к увлечению их этой игрой.
Елена Петровна не была на фронте, но хорошо знала, что такое война, и не могла пройти равнодушно мимо такой забавы.
Она шла домой, где ее никто не ждал, одинокая, замкнутая, задумчивая. У других кто-то есть дома, о ком-то надо заботиться, кто-то готовит тепло и уют, у нее же никого не было.
Война.
Прошло полтора десятка лет, но она знала, что это такое.
Строитель — мирная профессия, но нет ее беспокойнее. Люди справляют новоселье в только что законченном доме, а строители, будто недовольные своим созданием, опять роют котлованы под новые здания, сносят старые дома или едут куда-то в необжитые края, чтобы начать все сначала.
Елене Петровне было как-то странно получать ордер на отдельную комнату и прописываться на постоянное местожительство в поселке. Двенадцатиметровая комната показалась ей слишком большой: все ее имущество — два чемодана и рюкзак — умещалось в одном углу. Завхоз притащил железную койку, стол и стул. Ей стало даже смешно: неужели ей все-таки придется перейти на оседлый образ жизни. И надолго ли? Ну а если уж оседать, так оседать. Дом не дом, если в нем нет топора, пилы и ложки. Она их приобрела, а сегодня купила комод, этажерку и целую кучу посуды. Добра набралось больше, чем нужно человеку,
привыкшему кочевать с места на место,— и ей пришлось вызвать машину, чтобы привезти покупки домой.
Когда машина остановилась у дома, Елена Петровна обхватила комод руками, подтащила к краю кузова, и не успел шофер выскочить ей на помощь, как комод оказался на крыльце.
— Ну и дал бог бабе силушки! — пробормотал шофер, неся вслед за ней легкую этажерку.
— Спасибо, не надо. Я сама...— поблагодарила Елена Петровна, когда шофер хотел было помочь ей устанавливать мебель.
Он растерянно потоптался на месте, потом незаметно
ушел.
Кое-как расставив мебель, Елена Петровна присела и задумалась. Вот и начинается жизнь в новой комнате. Надо Он обтереть новую мебель. Но в ее хозяйстве не оказалось даже тряпки, и она решила использовать что-нибудь из старого белья. В чемодане ей попали в руки занавески, и она повесила их на окно. Ветерок заколыхал легкий тюль.
Был конец июня. Июнь... Который же это июнь проходит г тех пор, когда Елена Петровна имела свой домик и семьи»? Тогда был сорок первый год. Она мысленно сосчитала и удивилась: «Семнадцатый? Уже семнадцатый июнь! Как летит время!..»
Вспомнив, что время идет, а она до сих пор не привела комнату в порядок, Елена Петровна стала раскладывать книги и тетради с конспектами на этажерке. Иные папки она развязывала и просматривала хранившиеся там старые чертежи. В них — вся ее послевоенная биография. Мысленно Елена Петровна перенеслась во времена этих строек — к удачам и мучительным трудностям. В жизни не всегда получается так гладко и стройно, как на бумаге и в расчетах. Практика вносит свои коррективы. Иногда находится лучине решение, а в другой раз приходится отступать — не натает времени или стройматериалов, чтобы соблюдать расчеты и чертежи.
Не раз Елена Петровна останавливалась у давно построенного ею здания и критически осматривала плоды своего труда. Видела недоделки и ошибки, приходила к таковым мыслям и решениям.
Сейчас она держала в руках чертежи клуба, построено года четыре назад на одном лесопункте. На бумаге он оглядел чуть ли не дворцом. А неделю назад Елена Петровна поехала в командировку на лесопункт. Она была потрясена, когда увидела, в каком состоянии находился клуб теперь. Краска местами осыпалась, перила на крыльце сорваны, дверь держалась на одной петле. Она обошла здание, осмотрев его со всех сторон. Потом решительными шагами вошла в кабинет заведующего клубом. Там шло какое-то заседание. Когда в комнату ворвалась полная и раскрасневшаяся женщина, все удивленно переглянулись, а она оглядывала присутствующих, стараясь угадать, кто из них завклубом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76