ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Во второй половине июля неожиданно дохнуло осенью. Не переставая моросил дождь. Ветер рвал одежду, люди на автобусных остановках ежились, отворачивались от его холодных порывов.
За городом тянулся длинный и широкий пляж. Еще неделю назад здесь было шумно и людно, теперь — ни души. Только свинцовые волны накатывались на берег, размывая песок. А выше, куда не доходят волны, следы пребывания людей смыты дождем. По озеру, подлетая на высоких волнах, шел небольшой катер. Палуба была пуста: ветер и дождь загнали пассажиров в каюты.
Мирья сидела у иллюминатора, слезящегося от дождя и брызг. Ей даже не верилось, что совсем недавно они с Нийло загорали и купались на этом пляже: сейчас даже в каюте знобило, хотя Мирья была одета тепло.
«Решительный парень этот Нийло!—с нежностью думала Мирья.— Иногда кажется таким беспомощным, робким, а потом вдруг принимает очень смелые решения. Вот взял и переехал в город. Ушел от отца и матери и перебрался в город, где у него ни жилья, ни работы. Только неопределенные обещания».
Нийло лишь в нескольких словах описал ей свой уход из дома, но девушка живо представила, как это произошло. Отец, конечно, спросил, долго ли сын будет сыт поджигательными речами коммунистов. Старик, конечно, пригрозил, что, раз Нийло променял дом на девку-коммунистку, он не даст ему ни пенни. Все равно мороз еще загонит поросенка в закуток, и Нийло, конечно, вернется к нему с повинной и попросится обратно к родителям, когда деньги кончатся и придется положить зубы на полку. Мирья усмехнулась: плоховато старик знает своего сына, если надеется на такое. Кто-кто, а Нийло не придет с повинной, не будет проситься домой, как бы ему туго ни пришлось. Не такой он парень!
И не только этот случай свидетельствовал о решительности Нийло. Он, например, купил за городом участок земли, чтобы построить свой домик. Конечно, квартира в доме строительного кооператива обошлась бы намного дешевле, но Нийло не захотел даже слышать об этом. Ничего, что денег не хватает и ни один банк не даст ссуды, пока не найдется состоятельных поручителей или хорошей работы. Зато есть свой участок. Нийло был твердо уверен, что со временем все уладится.
Парню так не терпелось показать Мирье свой земельный участок, что он не стал дожидаться воскресенья. Сегодня рано утром они сели на автобус и поехали за город. Смотреть пока еще, в сущности, было нечего — небольшой квадрат земли, поросший можжевельником и молодыми сосенками. Место высокое, с него хорошо видно озеро с островками и проливами, хотя до берега больше километра. Сюда можно ехать и пароходом. Нийло захотел, чтобы Мирья узнала и этот путь. И вот она возвращается домой на катере. Нийло остался на своем участке, чувствуя себя уже настоящим хозяином, занялся делом. Правда, дела-то особенного и не было, да и никаких орудий труда, если не считать пуукко, у него не оказалось. Он стал собирать камни в кучи.
Нийло твердо верил, что они будут жить вместе, хотя Мирья ничего определенного не обещала. Парень несколько раз спрашивал ее, потом перестал спрашивать, решив, видимо, что все ясно и так. «А Нийло будет неплохим спутником жизни,— думала Мирья.— К чему тут обещания и клятвы! Попытаемся общими усилиями построить домишко». У нее тоже было кое-что в банке: часть денег, которые после продажи Алиианниеми отец положил на ее имя; кроме того, собственные скромные сбережения. Правда, сумма небольшая, но все-таки...
Мирья взглянула на часы: она опаздывала на работу уже больше чем на час, но она отпросилась у секретаря отделения и поэтому не беспокоилась.
Катер медленно подошел к пристани. Пассажиры вышли на палубу. Их было немного — несколько крестьянок с корзинками и два каких-то господина, которые, видимо, тоже торопились, беспокойно поглядывая на часы. Мирья выскочила на пристань первой и чуть ли не бегом поспешила на работу.
В помещении отделения было тихо и сумрачно. Мирья увидела здесь отца. Они с Танттуненом о чем-то разговаривали.
— Ты когда приехал? Как мама?
— Ничего. Стареет понемногу. А где это ты гуляешь в рабочее время? — строго спросил Матикайнен.
Танттунен ответил за Мирыо:
— Она у меня отпросилась. Пока Мирью ругать не за что.
— Я ездила смотреть участок Нийло,— призналась Мирья.
— Вот оно что. Ну и как? — Голос отца стал грустным.— Ладно, Мирья, потом поговорим. У нас тут дела.
Отец часто приходил к Танттунену по делам местной организации общества «Финляндия — СССР». Мирья вышла в другую комнату и села за свой стол. Она слышала разговор отца и Танттунена, но сегодня речь шла не о делах общества, а о вопросах заработной платы. Мирья не присутствовала при начале беседы и поняла только, что с рабочими поступили несправедливо. Зарплату им не урезали — даже господин Халонен не решился бы на это, не то поднялась бы настоящая буря,— но в организации труда была произведена какая-то перестройка, приведшая к тому, что сдельный заработок рабочих понизился почти на четверть.
Матикайнен уговаривал Танттунена:
— Ты человек ученый. Посоветуй, как нам быть? Они так хитро все подстроили, что профсоюз не может вмешаться. И на трудовое соглашение не сошлешься...
— Да что я...— уклончиво ответил Танттунен.— У нас тут свои дела. Так что стойте уж сами за себя.
Мирья знала, что Танттунен так именно и скажет— секретарь общества никогда не вмешивался в подобные дела. Но сегодня Мирью прямо зло взяло: неужели общество должно быть в стороне от насущных забот рабочих?
Отец заметил:
— Ты, Танттунен, как бутерброд: слой рабочего, другой — буржуя.
Мирья зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Танттунен ведь такой худой, высохший, что трудно отыскать в нем какие-то слои — только кости да кожа.
Отец продолжал:
— Ну а на это тебе придется ответить, хотя бы по долгу службы,— шутливо проговорил он.— Скажи, наше общество только для господ или и для простых людей тоже? Только для городских жителей или и для сельских?
— Видно, ты, Матти, сегодня не выспался. Что-то ты не в духе,— усмехнулся Танттунен.— Мирья, не приготовишь ли нам кофе? Может, он поможет.
— Тебе самому нужен кофе. Впрочем, и я не против,— засмеялся Матикайнен.— Так вот слушай, теперь серьезно. Советские фильмы сперва идут в городе, а нам — если вспомнят — пошлют, чаще забывают. Лекторов из Советского Союза приглашают к господам, а рабочий стой на улице и жди. Так ведь? Советских артистов мы видим только на фотографиях. Да и то — как им смазливые девчонки цветы подносят. «Кансанкулттуури» продает советские книги только в районных отделениях общества и в своих магазинах. Где они? Только не у нас. А что остается делать нам, на периферии? Нет ничего удивительного, если у нас один учитель, в общем-то здраво рассуждающий и своим умом ищущий истину парень, говорит, что общество «Финляндия — СССР» — это некая пропагандистская организация, не пользующаяся доверием народа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76