Девушка сидела в одной из комнат, сжавшись в комок, на каком- то ящике и плакала. «Так она же еще совсем ребенок. А мама далеко и помочь ничем не может... Разве только вышлет покрывало...» В душе Елены Петровны проснулась нежность. Осторожно, как к спящему, подошла она к девушке и погладила ее по голове.
— Ну, хватит, не надо...— сказала она ласково и прерывисто.— Не все у нас такие... Завтра же устроим товарищеский суд, я уж об этом позабочусь. Здесь хорошо, увидишь... Здесь люди неплохие... А если утром я тебя и пожурила, так ничего плохого... Ты еще научишься жить самостоятельно. Надо научиться, Нина. Ну, хватит реветь...
Девушка прижалась головой к ее коленям. И вдруг Елену Петровну неожиданно осенило... И это была не минутная вспышка, не опрометчивый шаг. Это было твердое решение.
— Вот что, Нина. Сегодня ты переедешь ко мне. Да и мне скучно одной. Я одна, совсем одна на этом свете, никогошеньки у меня нет...— Чуть слышно вздохнув, она задумчиво добавила: — Когда-то у меня была дочь, маленькая. Она погибла при бомбежке... Мужа я потеряла тоже в войну... Ну ладно, хватит тебе плакать-то. Ты уж не маленькая, ты уж инженер...
В тот же вечер они перенесли пожитки Нины к Елене Петровне. Это событие можно было бы и отметить. Елена Петровна задумалась: кого пригласить? Конечно же Айно Андреевну, потом — Воронова. Как же иначе? Хорошие люди Оути Ивановна и Степаненко... Елена Петровна взяла бумагу и набросала список гостей. Получилось попарно: Степаненко с женой, Николай с женой. И вдруг... Воронов и Айно Андреевна. Ну и что? Ничего особенного. И все же у Елены Петровны сразу пропала охота приглашать гостей. Она рассердилась на себя. Скомкала бумагу и бросила в печку.
— Знаешь, Ниночка,— сказала она.— Зачем нам гости? Давай отпразднуем вдвоем, только вдвоем.
Нине это понравилось. У нее в поселке еще не было ни друзей, ни знакомых. Из всего списка она знала только Воронова, и то с такой стороны, что у нее не было ни малейшего желания сидеть с ним за одним столом.
Они вместе пошли в магазин. Дул порывистый ветер, на улице клубилась пыль. Поглядывая на поднимавшиеся из-за песчаных холмов темно-свинцовые тучи, люди ускоряли шаги, чтобы вовремя попасть в укрытие. Сделав покупки, Елена Петровна и Нина тоже поспешили домой. Первые тяжелые капли, подобно выстрелам из малокалиберной винтовки, защелкали по пыльному тротуару, поднимая фонтанчики пыли, а потом хлынул дождь. Нина побежала вперед, а Елена Петровна, задыхаясь, отставала от нее с каждым шагом.
— Елена Петровна, сюда! — услышала она вдруг из открытого окна одного домика голос Ирьи Петриковой.
— Возьми сумку! — Елена Петровна окликнула Нину.— Я скоро приду. Поставь чайник.
Нина вернулась к ней и, захватив сумку, вихрем понеслась домой. Елена Петровна, мокрая и растрепанная, взбежала на крыльцо домика, в одной из комнат которого ютилась семья Петриковых. Две узкие железные кровати стояли вплотную рядом, отдаленно напоминая гарнитур спальни. Для детей было сооружено в противоположном углу что-то среднее между нарами и кроватью. Стол, несколько табуреток, шкаф с ситцевой занавеской вместо двери, маленькая этажерка для книг — вот и вся мебель.
— Заходи, не суди, у нас ведь не то, что у тебя.— Ирья по-деревенски обмахнула передником табуретку.— Люди живут как люди, а мы... Конца не видать этим мученьям.
— Что ты жалуешься, Ирья? — Елена Петровна даже не знала, что сказать.— Все уладится со временем. А где же он, твой-то?
— Пропади он пропадом! — Голос Ирьи стал вздрагивать от еле сдерживаемых рыданий.— Как начнет — кончить не может. Вот ты выгнала его с работы, а ему и это повод выпить. Пошел с какими-то дружками, налакаются опять что свиньи.
— Ас кем же он это?.. У нас тут вроде и пьяни-то нет.
— Нет, говоришь? Все у вас хорошие, пока не споткнутся. А упал человек, топчи его глубже в грязь. Так всюду. Когда мой был человеком, все кланялись: Николай Карлович да Николай Карлович! А теперь его даже по имени не зовут...
Для Елены Петровны, прожившей лучшие годы в одиночестве, была непостижима психология жены, которая поносит своего мужа последними словами и тут же, следующей фразой, начинает защищать его и оправдывать. Из путаных жалоб Ирьи она поняла только одно: ее бывшей сопернице живется не сладко, и, озлобленная неудачной жизнью, она не дает отчета своим словам.
— У каждого есть свое имя... А пить Николаю Карловичу все же не следует, тем более появляться на работу в нетрезвом виде. За это по головке нигде не гладят,— заметила Елена Петровна.
— Что, и отсюда выгонят? Гроши получает, и то уже много, да?
— Да не в этом дело, а в трудовой дисциплине, общественном порядке.
— Слова, слова. Он тоже мастер поговорить, не хуже некоторых.
Елена Петровна встала, тем более что ливень уже прошел.
— Зачем ты на меня злишься, Ирья? Разве я хочу тебе плохого? — Вдруг она предложила: — Знаешь, пойдем ко мне. У нас с Ниной вроде праздника.
— С какой это еще Ниной и что за праздник?
— Взяла я к себе на квартиру молоденькую девушку. Инженер из Москвы.
— Куда мне... с инженерами! — протянула Ирья, но все же стала приводить себя в порядок.— Одеть другое платье, что ли?
Быстро переодевшись и оставив для детей на столе хлеб и сахар, она вышла вслед за Еленой Петровной. На улице Ирья крикнула чумазому белоголовому мальчугану в изодранных штанишках:
— Витя, чай в духовке. Придут остальные, пейте. Я скоро вернусь.
На следующий день в обеденный перерыв Нина затопила плиту, а Елена Петровна, убедившись, что все идет как надо, взяла кастрюли и отправилась за обедом. В столовой немало удивились этому. Сам повар высунулся в окошко и пожалел, что его не предупредили,— уж ради такого случая бы приготовил что-нибудь особенное.
— Хотя бы блины по-домашнему,— сказала Елена Петровна громко, заметив, что Воронов сидит один за их бывшим общим столиком.
Все-таки как приятно обедать дома, в уютной обстановке, а потом немного понежиться на диване! Елена Петровна чувствовала себя почти счастливой. По пути на работу она зашла в контору, чтобы оставить там наряды. Из конторы они вышли вместе с Вороновым. Ей хотелось по-дружески поделиться с Михаилом Матвеевичем своей радостью. Может быть, он даже догадается поздравить ее.
Оказалось, Воронов уже обо всем знал. Неожиданно он бросил:
— Нянькой захотелось стать? Чего доброго, скоро попросите перевести вас на работу в детские ясли...
Елену Петровну будто холодной водой облили. Она растерялась, но, быстро овладев собой, сказала спокойно:
— То, что я взяла девушку к себе, это не ваше дело, товарищ начальник. А то, что вы хотите делать все за нее, касается меня потому, что это идет во вред делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Ну, хватит, не надо...— сказала она ласково и прерывисто.— Не все у нас такие... Завтра же устроим товарищеский суд, я уж об этом позабочусь. Здесь хорошо, увидишь... Здесь люди неплохие... А если утром я тебя и пожурила, так ничего плохого... Ты еще научишься жить самостоятельно. Надо научиться, Нина. Ну, хватит реветь...
Девушка прижалась головой к ее коленям. И вдруг Елену Петровну неожиданно осенило... И это была не минутная вспышка, не опрометчивый шаг. Это было твердое решение.
— Вот что, Нина. Сегодня ты переедешь ко мне. Да и мне скучно одной. Я одна, совсем одна на этом свете, никогошеньки у меня нет...— Чуть слышно вздохнув, она задумчиво добавила: — Когда-то у меня была дочь, маленькая. Она погибла при бомбежке... Мужа я потеряла тоже в войну... Ну ладно, хватит тебе плакать-то. Ты уж не маленькая, ты уж инженер...
В тот же вечер они перенесли пожитки Нины к Елене Петровне. Это событие можно было бы и отметить. Елена Петровна задумалась: кого пригласить? Конечно же Айно Андреевну, потом — Воронова. Как же иначе? Хорошие люди Оути Ивановна и Степаненко... Елена Петровна взяла бумагу и набросала список гостей. Получилось попарно: Степаненко с женой, Николай с женой. И вдруг... Воронов и Айно Андреевна. Ну и что? Ничего особенного. И все же у Елены Петровны сразу пропала охота приглашать гостей. Она рассердилась на себя. Скомкала бумагу и бросила в печку.
— Знаешь, Ниночка,— сказала она.— Зачем нам гости? Давай отпразднуем вдвоем, только вдвоем.
Нине это понравилось. У нее в поселке еще не было ни друзей, ни знакомых. Из всего списка она знала только Воронова, и то с такой стороны, что у нее не было ни малейшего желания сидеть с ним за одним столом.
Они вместе пошли в магазин. Дул порывистый ветер, на улице клубилась пыль. Поглядывая на поднимавшиеся из-за песчаных холмов темно-свинцовые тучи, люди ускоряли шаги, чтобы вовремя попасть в укрытие. Сделав покупки, Елена Петровна и Нина тоже поспешили домой. Первые тяжелые капли, подобно выстрелам из малокалиберной винтовки, защелкали по пыльному тротуару, поднимая фонтанчики пыли, а потом хлынул дождь. Нина побежала вперед, а Елена Петровна, задыхаясь, отставала от нее с каждым шагом.
— Елена Петровна, сюда! — услышала она вдруг из открытого окна одного домика голос Ирьи Петриковой.
— Возьми сумку! — Елена Петровна окликнула Нину.— Я скоро приду. Поставь чайник.
Нина вернулась к ней и, захватив сумку, вихрем понеслась домой. Елена Петровна, мокрая и растрепанная, взбежала на крыльцо домика, в одной из комнат которого ютилась семья Петриковых. Две узкие железные кровати стояли вплотную рядом, отдаленно напоминая гарнитур спальни. Для детей было сооружено в противоположном углу что-то среднее между нарами и кроватью. Стол, несколько табуреток, шкаф с ситцевой занавеской вместо двери, маленькая этажерка для книг — вот и вся мебель.
— Заходи, не суди, у нас ведь не то, что у тебя.— Ирья по-деревенски обмахнула передником табуретку.— Люди живут как люди, а мы... Конца не видать этим мученьям.
— Что ты жалуешься, Ирья? — Елена Петровна даже не знала, что сказать.— Все уладится со временем. А где же он, твой-то?
— Пропади он пропадом! — Голос Ирьи стал вздрагивать от еле сдерживаемых рыданий.— Как начнет — кончить не может. Вот ты выгнала его с работы, а ему и это повод выпить. Пошел с какими-то дружками, налакаются опять что свиньи.
— Ас кем же он это?.. У нас тут вроде и пьяни-то нет.
— Нет, говоришь? Все у вас хорошие, пока не споткнутся. А упал человек, топчи его глубже в грязь. Так всюду. Когда мой был человеком, все кланялись: Николай Карлович да Николай Карлович! А теперь его даже по имени не зовут...
Для Елены Петровны, прожившей лучшие годы в одиночестве, была непостижима психология жены, которая поносит своего мужа последними словами и тут же, следующей фразой, начинает защищать его и оправдывать. Из путаных жалоб Ирьи она поняла только одно: ее бывшей сопернице живется не сладко, и, озлобленная неудачной жизнью, она не дает отчета своим словам.
— У каждого есть свое имя... А пить Николаю Карловичу все же не следует, тем более появляться на работу в нетрезвом виде. За это по головке нигде не гладят,— заметила Елена Петровна.
— Что, и отсюда выгонят? Гроши получает, и то уже много, да?
— Да не в этом дело, а в трудовой дисциплине, общественном порядке.
— Слова, слова. Он тоже мастер поговорить, не хуже некоторых.
Елена Петровна встала, тем более что ливень уже прошел.
— Зачем ты на меня злишься, Ирья? Разве я хочу тебе плохого? — Вдруг она предложила: — Знаешь, пойдем ко мне. У нас с Ниной вроде праздника.
— С какой это еще Ниной и что за праздник?
— Взяла я к себе на квартиру молоденькую девушку. Инженер из Москвы.
— Куда мне... с инженерами! — протянула Ирья, но все же стала приводить себя в порядок.— Одеть другое платье, что ли?
Быстро переодевшись и оставив для детей на столе хлеб и сахар, она вышла вслед за Еленой Петровной. На улице Ирья крикнула чумазому белоголовому мальчугану в изодранных штанишках:
— Витя, чай в духовке. Придут остальные, пейте. Я скоро вернусь.
На следующий день в обеденный перерыв Нина затопила плиту, а Елена Петровна, убедившись, что все идет как надо, взяла кастрюли и отправилась за обедом. В столовой немало удивились этому. Сам повар высунулся в окошко и пожалел, что его не предупредили,— уж ради такого случая бы приготовил что-нибудь особенное.
— Хотя бы блины по-домашнему,— сказала Елена Петровна громко, заметив, что Воронов сидит один за их бывшим общим столиком.
Все-таки как приятно обедать дома, в уютной обстановке, а потом немного понежиться на диване! Елена Петровна чувствовала себя почти счастливой. По пути на работу она зашла в контору, чтобы оставить там наряды. Из конторы они вышли вместе с Вороновым. Ей хотелось по-дружески поделиться с Михаилом Матвеевичем своей радостью. Может быть, он даже догадается поздравить ее.
Оказалось, Воронов уже обо всем знал. Неожиданно он бросил:
— Нянькой захотелось стать? Чего доброго, скоро попросите перевести вас на работу в детские ясли...
Елену Петровну будто холодной водой облили. Она растерялась, но, быстро овладев собой, сказала спокойно:
— То, что я взяла девушку к себе, это не ваше дело, товарищ начальник. А то, что вы хотите делать все за нее, касается меня потому, что это идет во вред делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76