Мне говорили, он один из богатейших людей Англии и его семья — одна из самых выдающихся. Марджори Брюс, знаете ли, была матерью первого короля Стюарта Шотландского, а, каково древо! А его жена, говорят, совершенная красавица…
— Всякая будет красавицей, если у нее десять тысяч фунтов! — отрезала Эмбер.
— Все равно, — продолжала Люсилла. — Он — замечательный человек, клянусь, истинный образец для подражания.
— Всего доброго, мадам, — поклонилась ей Эмбер. Она вышла из комнаты, спустилась по лестнице. В ней все кипело, она была в ярости и чувствовала себя оскорбленной. «О, я просто не могу этого больше выносить! — думала она в отчаянии. — Я не могу примириться с тем, что он женат на той женщине! Я ненавижу ее! Чтоб ей умереть!» Эмбер неожиданно остановилась, у нее перехватило дыхание. А может, так и будет! Эмбер пошла дальше, ее глаза сияли. Действительно, она может умереть, там, за океаном, от какой-нибудь из тамошних болезней… ведь она может… Эмбер уж и забыла о баронессе и о том, что та транжирит ее деньги.
На следующий вечер Брюс и Эмбер вернулись из Уайтхолла вместе. Он уже закончил самые важные дела и теперь стал ходить во дворец поиграть в карты и пообщаться. Они поднялись по лестнице, смеясь над только что рассказанной во дворце историей о том, что Букингем, который по-прежнему скрывался, был арестован за бесчинства на улице, его заперли в кутузку, а потом отпустили, так и не распознав в нем герцога. У входа в комнаты Эмбер они расстались.
— Не заставляй меня долго ждать, дорогой, — прошептала она.
С улыбкой Эмбер вошла в гостиную, но улыбка замерла на ее лице, когда она увидела Джералда и его матушку, сидевших у камина.
— Ну и ну! — Она громко захлопнула дверь. Джералд вскочил на ноги. У него был совершенно несчастный вид, и Эмбер поняла, что его появление здесь — идея его матери. Баронесса бросила на Эмбер томный взгляд через обнаженное плечо, потом встала и сделала реверанс, скорее, обозначила его.
Эмбер не ответила ей, она стояла и переводила взгляд с одного на другую.
— Я не ожидала увидеть вас тут, — сказала она Джералду, который сразу начал покашливать и теребить шейный платок, туго завязанный на шее. Он пытался улыбнуться, но так нервничал, что улыбка превратилась в гримасу.
— Я пришла поговорить с Джерри, пока он ожидал вашего прихода, — торопливо вставила Люсилла. — Я ухожу и оставляю вас вдвоем. Ваша покорная слуга, мадам. Доброй ночи, Джерри, мой мальчик.
Когда Джералд покорно поцеловал мать в щеку, та успела шепнуть ему что-то на ухо — видимо, дала совет — и ободряюще похлопала по плечу.
С торжествующей улыбкой Люсилла вышла из комнаты, шорох ее длинного шлейфа был особенно слышен в наступившей тишине. Тут сразу начали бить часы. Эмбер не проводила ее взглядом, она глядела на Джералда. И, услышав стук хлопнувшей двери, она бросила муфту и перчатки Теней, который затем исчез по ее команде, а Месье лё Шьен начал наскакивать и лаять на Джералда, ибо редко видел его и принял за чужого.
— Ну? — произнесла Эмбер и подошла к камину погреть руки.
— Eh, bien, madame
, — сказал Джералд. — Вот я и здесь. Ведь в конце концов… — Неожиданно он выпрямился и дерзко взглянул на нее. — Почему бы мне не быть здесь? Ведь я ваш муж, мадам. — Эти слова прозвучали так, что было ясно: он выполнял инструкции матушки.
— Конечно, — согласилась Эмбер. — Почему бы и нет? — Она вдруг схватилась рукой за живот и со стоном свалилась на диван.
Джералд вздрогнул:
— Боже милостивый, мадам! Что с вами? Что случилось? — Он повернулся и бросился к двери. — Я пришлю кого-нибудь…
Но Эмбер остановила его:
— Нет, Джералд. Ничего страшного. Ведь я беременна, это ребенок… я полагаю… я не хотела говорить вам, пока не стала совершенно уверена…
На его лице отразился восторг, удивление, будто до него ни один мужчина на свете не слышал таких слов.
— Уже? Боже мой! Не могу поверить! Господи! Надеюсь, это правда!
Она так удивила его, что он позабыл свои французские словечки и ужимки: он превратился в испуганного и удивленного английского паренька из сельской местности.
Вся эта сцена позабавила Эмбер, и Джералд показался ей полнейшим болваном.
— Я тоже надеюсь, милорд, но вы ведь знаете, как нелегко бывает женщине в таком положении.
— Нет, не знаю… Я … я никогда не думал об этом раньше. Вам теперь лучше? Может быть, принести вам что-нибудь? Может, подушку под голову?
— Нет, Джералд, благодарю. Мне просто надо побыть одной… я… мне бы хотелось спать одной, если не возражаете…
— О, конечно, мадам. Я ведь не знал… я не понимал… я сожалею… — Он направился к двери. — Если вам будет что-нибудь нужно… я сделаю все что угодно…
— Благодарю, Джералд, в случае чего — я позову вас.
— И еще… могу ли я заходить иногда, мадам… просто узнать, как идут дела?
— Ну конечно, милорд. Когда вам будет угодно. Доброй ночи.
— Доброй ночи, мадам. — Он замешкался, было ясно, что он тщетно пытался найти подходящие слова, но, так ничего и не придумав, с беспомощной улыбкой повторил:
— Ну что ж, доброй ночи, — и с этими словами ушел.
Эмбер встряхнула головой и скорчила гримасу. Потом встала и пошла в спальню. Нэн вопросительно подняла брови, на что Эмбер махнула рукой, и обе женщины расхохотались. Они были одни в комнате, болтали и смеялись. Эмбер — в блузке, баске и нижней юбке. Когда Брюс постучал, она крикнула, чтобы он вошел.
Брюс снял парик, камзол и жилет, отстегнул шпагу, белая сорочка была расстегнута на груди.
— Все еще раздеваешься? — спросил он с улыбкой. — А я успел написать два письма. — Он подошел к столу и налил себе в стакан бренди, разбавив его водой. — Мне всегда кажется, что женщины выглядели бы лет на пять моложе, если бы носили более простую одежду.
— Но что бы мы с ней делали? — поинтересовалась Нэн, и все трое рассмеялись.
Нэн распустила волосы Эмбер (ибо ни одна леди не занималась сама своей прической) и вышла, выпроводив Теней и щенка. Эмбер остановилась у туалетного столика, расстегивая ожерелье, и увидела в зеркало его лицо и плечи. Он наблюдал за ней своими зелеными глазами, потом наклонился, убрал ее волосы с шеи и поцеловал. По всему телу Эмбер пробежала холодная волна возбуждения, у нее перехватило дыхание, она закрыла глаза.
Она положила зеркало на столик, и они стояли так, сцепив пальцы рук.
— О Брюс, — вскричала она, — Брюс, как я люблю тебя!
Он обнял ее, и они продолжали стоять обнявшись, прижавшись бедрами друг к другу, ощущая напряжение тел. Когда он оторвался от ее губ, она подняла глаза и с удивлением заметила, что Брюс глядит в другой конец комнаты. Он медленно освободил ее из объятий, и Эмбер медленно обернулась. Там в дверях стоял Джералд с побледневшим лицом и отвисшей челюстью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
— Всякая будет красавицей, если у нее десять тысяч фунтов! — отрезала Эмбер.
— Все равно, — продолжала Люсилла. — Он — замечательный человек, клянусь, истинный образец для подражания.
— Всего доброго, мадам, — поклонилась ей Эмбер. Она вышла из комнаты, спустилась по лестнице. В ней все кипело, она была в ярости и чувствовала себя оскорбленной. «О, я просто не могу этого больше выносить! — думала она в отчаянии. — Я не могу примириться с тем, что он женат на той женщине! Я ненавижу ее! Чтоб ей умереть!» Эмбер неожиданно остановилась, у нее перехватило дыхание. А может, так и будет! Эмбер пошла дальше, ее глаза сияли. Действительно, она может умереть, там, за океаном, от какой-нибудь из тамошних болезней… ведь она может… Эмбер уж и забыла о баронессе и о том, что та транжирит ее деньги.
На следующий вечер Брюс и Эмбер вернулись из Уайтхолла вместе. Он уже закончил самые важные дела и теперь стал ходить во дворец поиграть в карты и пообщаться. Они поднялись по лестнице, смеясь над только что рассказанной во дворце историей о том, что Букингем, который по-прежнему скрывался, был арестован за бесчинства на улице, его заперли в кутузку, а потом отпустили, так и не распознав в нем герцога. У входа в комнаты Эмбер они расстались.
— Не заставляй меня долго ждать, дорогой, — прошептала она.
С улыбкой Эмбер вошла в гостиную, но улыбка замерла на ее лице, когда она увидела Джералда и его матушку, сидевших у камина.
— Ну и ну! — Она громко захлопнула дверь. Джералд вскочил на ноги. У него был совершенно несчастный вид, и Эмбер поняла, что его появление здесь — идея его матери. Баронесса бросила на Эмбер томный взгляд через обнаженное плечо, потом встала и сделала реверанс, скорее, обозначила его.
Эмбер не ответила ей, она стояла и переводила взгляд с одного на другую.
— Я не ожидала увидеть вас тут, — сказала она Джералду, который сразу начал покашливать и теребить шейный платок, туго завязанный на шее. Он пытался улыбнуться, но так нервничал, что улыбка превратилась в гримасу.
— Я пришла поговорить с Джерри, пока он ожидал вашего прихода, — торопливо вставила Люсилла. — Я ухожу и оставляю вас вдвоем. Ваша покорная слуга, мадам. Доброй ночи, Джерри, мой мальчик.
Когда Джералд покорно поцеловал мать в щеку, та успела шепнуть ему что-то на ухо — видимо, дала совет — и ободряюще похлопала по плечу.
С торжествующей улыбкой Люсилла вышла из комнаты, шорох ее длинного шлейфа был особенно слышен в наступившей тишине. Тут сразу начали бить часы. Эмбер не проводила ее взглядом, она глядела на Джералда. И, услышав стук хлопнувшей двери, она бросила муфту и перчатки Теней, который затем исчез по ее команде, а Месье лё Шьен начал наскакивать и лаять на Джералда, ибо редко видел его и принял за чужого.
— Ну? — произнесла Эмбер и подошла к камину погреть руки.
— Eh, bien, madame
, — сказал Джералд. — Вот я и здесь. Ведь в конце концов… — Неожиданно он выпрямился и дерзко взглянул на нее. — Почему бы мне не быть здесь? Ведь я ваш муж, мадам. — Эти слова прозвучали так, что было ясно: он выполнял инструкции матушки.
— Конечно, — согласилась Эмбер. — Почему бы и нет? — Она вдруг схватилась рукой за живот и со стоном свалилась на диван.
Джералд вздрогнул:
— Боже милостивый, мадам! Что с вами? Что случилось? — Он повернулся и бросился к двери. — Я пришлю кого-нибудь…
Но Эмбер остановила его:
— Нет, Джералд. Ничего страшного. Ведь я беременна, это ребенок… я полагаю… я не хотела говорить вам, пока не стала совершенно уверена…
На его лице отразился восторг, удивление, будто до него ни один мужчина на свете не слышал таких слов.
— Уже? Боже мой! Не могу поверить! Господи! Надеюсь, это правда!
Она так удивила его, что он позабыл свои французские словечки и ужимки: он превратился в испуганного и удивленного английского паренька из сельской местности.
Вся эта сцена позабавила Эмбер, и Джералд показался ей полнейшим болваном.
— Я тоже надеюсь, милорд, но вы ведь знаете, как нелегко бывает женщине в таком положении.
— Нет, не знаю… Я … я никогда не думал об этом раньше. Вам теперь лучше? Может быть, принести вам что-нибудь? Может, подушку под голову?
— Нет, Джералд, благодарю. Мне просто надо побыть одной… я… мне бы хотелось спать одной, если не возражаете…
— О, конечно, мадам. Я ведь не знал… я не понимал… я сожалею… — Он направился к двери. — Если вам будет что-нибудь нужно… я сделаю все что угодно…
— Благодарю, Джералд, в случае чего — я позову вас.
— И еще… могу ли я заходить иногда, мадам… просто узнать, как идут дела?
— Ну конечно, милорд. Когда вам будет угодно. Доброй ночи.
— Доброй ночи, мадам. — Он замешкался, было ясно, что он тщетно пытался найти подходящие слова, но, так ничего и не придумав, с беспомощной улыбкой повторил:
— Ну что ж, доброй ночи, — и с этими словами ушел.
Эмбер встряхнула головой и скорчила гримасу. Потом встала и пошла в спальню. Нэн вопросительно подняла брови, на что Эмбер махнула рукой, и обе женщины расхохотались. Они были одни в комнате, болтали и смеялись. Эмбер — в блузке, баске и нижней юбке. Когда Брюс постучал, она крикнула, чтобы он вошел.
Брюс снял парик, камзол и жилет, отстегнул шпагу, белая сорочка была расстегнута на груди.
— Все еще раздеваешься? — спросил он с улыбкой. — А я успел написать два письма. — Он подошел к столу и налил себе в стакан бренди, разбавив его водой. — Мне всегда кажется, что женщины выглядели бы лет на пять моложе, если бы носили более простую одежду.
— Но что бы мы с ней делали? — поинтересовалась Нэн, и все трое рассмеялись.
Нэн распустила волосы Эмбер (ибо ни одна леди не занималась сама своей прической) и вышла, выпроводив Теней и щенка. Эмбер остановилась у туалетного столика, расстегивая ожерелье, и увидела в зеркало его лицо и плечи. Он наблюдал за ней своими зелеными глазами, потом наклонился, убрал ее волосы с шеи и поцеловал. По всему телу Эмбер пробежала холодная волна возбуждения, у нее перехватило дыхание, она закрыла глаза.
Она положила зеркало на столик, и они стояли так, сцепив пальцы рук.
— О Брюс, — вскричала она, — Брюс, как я люблю тебя!
Он обнял ее, и они продолжали стоять обнявшись, прижавшись бедрами друг к другу, ощущая напряжение тел. Когда он оторвался от ее губ, она подняла глаза и с удивлением заметила, что Брюс глядит в другой конец комнаты. Он медленно освободил ее из объятий, и Эмбер медленно обернулась. Там в дверях стоял Джералд с побледневшим лицом и отвисшей челюстью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145