Он позабыл эти бездумно брошенные слова, но отнюдь не забыл годы ожидания и униженные мольбы, почти физическую боль желания, жажду обладания. И вот теперь неожиданно именно она стала той, кто просит.
Как-то раз после полудня они были в саду, спускавшемся к реке позади Сомерсет-Хауса, и шли под руку вдоль ряда высоких кустов подстриженного дикого лимона. Фрэнсис была одета в красивое платье из голубого атласа с воланами из черных кружев на юбке; на волосы была накинута черная кружевная вуаль, спускавшаяся до подбородка. Ее чувство красивого подсказывало необходимость как-то компенсировать то, что сделала с ней болезнь. Она использовала веер, чтобы прятать за ним лицо, вуаль для зашиты кожи, и вот сейчас, остановившись на берегу реки, она встала в тени большого вяза.
Они молча глядели на воду, потом ее рука, лежавшая на его локте, медленно сжалась. Он обернулся и внимательно посмотрел на Фрэнсис, а она — на него. Минуту Карл стоял неподвижно и наблюдал. Он понял, что Фрэнсис просит поцеловать ее. Карл обнял ее и на этот раз не почувствовал сопротивления, она не возражала, как прежде, когда он прижимал ее к себе. Напротив, Фрэнсис сама прижалась к нему, притянула к себе, и он почувствовал исходящую от нее, нет, не страсть, а жажду доставить ему удовольствие, тревожное предчувствие, что она не будет желанной.
Карл нежно отпустил ее: жалость к Фрэнсис победила его естественную реакцию на женское тело и губы. Но она не желала отпускать Карла и обняла его за плечи.
— О, как вы были правы тогда! А я была дурой! Зачем вы были так терпеливы со мной!
Удивленный ее откровенностью. Карл тихо ответил:
— Дорогая моя, я надеюсь, что никогда не опушусь до того, чтобы брать женщину против ее воли.
— Но я… — начала Фрэнсис, потом внезапно замолчала и покраснела. Она резко повернулась и побежала по тропинке. Карл понял, что она плакала.
Однако вечером следующего дня, когда Карл спускался по дворцовой лестнице, чтобы в одиночестве покататься на лодке, он неожиданно для себя повернул лодку в сторону Сомерсет-Хауса. Подплыв к берегу. Карл выскочил из лодки. Но ворота на причале оказались запертыми, тогда он перемахнул через стену и через сад бросился к дому.
«Я ждал этого пять с половиной лет, — думал он. — Видит Бог, это не слишком долгий срок!»
Глава пятьдесят восьмая
Карл и герцог Букингемский сидели за столом друг против друга и внимательно рассматривали маленькую, но превосходно выполненную модель нового военного корабля. Они возбужденно и с глубокой заинтересованностью обсуждали модель. Карл всегда любил корабли и море и знал о них так много, что придворные считали столь обширные технические познания ниже его королевского достоинства. Но флот был гордостью Карла, и он все еще испытывал жгучую боль оттого, что голландские паруса развевались над водами его рек, а голландцы грабили его земли, сжигали и топили его лучшие корабли. Король надеялся, что наступит день и он отомстит им за это унижение. А сейчас он занимался созданием нового, более сильного флота. В этом состояла надежда всей его жизни — Англия должна когда-нибудь стать владычицей морей, всех морей и океанов на свете. Именно в этом он видел величие своего небольшого королевства.
Наконец Карл встал:
— Что ж, я не могу больше любоваться этой моделью. В два часа я играю в теннис с Рупертом.
Он взял со спинки стула парик, надел его, бросил взгляд в зеркало и надел шляпу.
Букингем тоже поднялся, держа шляпу под мышкой.
— В такой жаркий день? Завидую выносливости вашего величества.
— Это моя ежедневная физическая тренировка, — улыбнулся Карл. — Мне нужно поддерживать здоровье, чтобы были силы для развлечений.
Они вышли, и Карл запер дверь, опустив ключ в карман камзола. Пройдя через несколько комнат, они поднялись по узкой лестнице и оказались в большой Каменной галерее. Им навстречу вышла Фрэнсис Стюарт в сопровождении служанки и арапчонка, державшего ее шлейф. Фрэнсис помахала им рукой, они остановились, и Фрэнсис ускорила шаг.
Букингем поклонился, Карл улыбнулся ей и дружески поцеловал в губы. Во взгляде Фрэнсис была взволнованность и трогательная настороженность — ни на мгновение не покидало ее ужасное сознание того, что она утратила прежнюю красоту. Изменилась вся манера поведения; словно пытаясь компенсировать невозвратимое, Фрэнсис стала нервно оживленной, всегда старалась понравиться, но в глазах сквозила тоска.
— О ваше величество! Как я рада, что мы встретились! Ведь в последний раз я видела вас больше недели назад…
— Извините, у меня сегодня множество дел… совещание совета, посланники…
Фрэнсис приходилось слышать подобные слова много раз прежде, когда король говорил их другим женщинам. Тогда, помнится, она журила его за ложь, и они весело смеялись. В те дни она надо всем весело смеялась.
— Мне бы хотелось, чтобы вы пришли на ужин. Вы сможете прийти сегодня? Я пригласила многих… — быстро добавила она.
— Весьма благодарен, Фрэнсис, но сегодня я буду занят: не могу нарушить обещания. — Ему больно было видеть ее разочарование, ему стало неудобно, и он добавил: — Но завтра вечером я свободен и смогу прийти к вам, если хотите.
— О, прекрасно, сир! — Лицо Фрэнсис мгновенно осветилось. — Я закажу все, что вы особенно любите, и попрошу Молл Дэвис устроить представление! — Она повернулась к Букингему: — Вас я тоже приглашаю, ваша милость, — с леди Шрусбери, конечно.
— Благодарю вас, мадам. Если смогу — непременно приду.
Фрэнсис сделала реверанс, мужчины поклонились и пошли дальше по коридору. Несколько минут Карл молчал.
— Бедная Фрэнсис, — произнес он наконец. — У меня всякий раз сердце разрывается при взгляде на нее.
— Она сильно подурнела, — согласился герцог. — Но, по крайней мере, она хоть перестала жеманничать . За последние два месяца я ни разу не слышал ее глупого хихиканья. — Потом небрежным тоном добавил: — О, Лодердейл рассказал мне об эскападах ее величества прошлым вечером.
— Полагаю, все уже слышали об этом. Никак не думал, что у нее хватит смелости.
Вчера вечером Катарина, одевшись простой горожанкой, вышла из дворца и в сопровождении миссис Бойнтон отправилась поглядеть на церемонию обручения в Сити. Разумеется, без всякого приглашения. Надев маски и в фальшивых париках, женщины смело вошли и смешались с другими гостями. Но в толпе женщины оказались разделенными и не могли найти друг друга, поэтому королева была вынуждена нанять портшез. Такого рода шалости позволяли себе многие дамы и джентльмены, но Катарина никогда прежде не осмеливалась на такие авантюры. И во дворце все были шокированы, когда узнали, что их маленькая и тихая, как мышь, королева решилась выйти таким образом в большой и путающий мир за стены своей крепости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145
Как-то раз после полудня они были в саду, спускавшемся к реке позади Сомерсет-Хауса, и шли под руку вдоль ряда высоких кустов подстриженного дикого лимона. Фрэнсис была одета в красивое платье из голубого атласа с воланами из черных кружев на юбке; на волосы была накинута черная кружевная вуаль, спускавшаяся до подбородка. Ее чувство красивого подсказывало необходимость как-то компенсировать то, что сделала с ней болезнь. Она использовала веер, чтобы прятать за ним лицо, вуаль для зашиты кожи, и вот сейчас, остановившись на берегу реки, она встала в тени большого вяза.
Они молча глядели на воду, потом ее рука, лежавшая на его локте, медленно сжалась. Он обернулся и внимательно посмотрел на Фрэнсис, а она — на него. Минуту Карл стоял неподвижно и наблюдал. Он понял, что Фрэнсис просит поцеловать ее. Карл обнял ее и на этот раз не почувствовал сопротивления, она не возражала, как прежде, когда он прижимал ее к себе. Напротив, Фрэнсис сама прижалась к нему, притянула к себе, и он почувствовал исходящую от нее, нет, не страсть, а жажду доставить ему удовольствие, тревожное предчувствие, что она не будет желанной.
Карл нежно отпустил ее: жалость к Фрэнсис победила его естественную реакцию на женское тело и губы. Но она не желала отпускать Карла и обняла его за плечи.
— О, как вы были правы тогда! А я была дурой! Зачем вы были так терпеливы со мной!
Удивленный ее откровенностью. Карл тихо ответил:
— Дорогая моя, я надеюсь, что никогда не опушусь до того, чтобы брать женщину против ее воли.
— Но я… — начала Фрэнсис, потом внезапно замолчала и покраснела. Она резко повернулась и побежала по тропинке. Карл понял, что она плакала.
Однако вечером следующего дня, когда Карл спускался по дворцовой лестнице, чтобы в одиночестве покататься на лодке, он неожиданно для себя повернул лодку в сторону Сомерсет-Хауса. Подплыв к берегу. Карл выскочил из лодки. Но ворота на причале оказались запертыми, тогда он перемахнул через стену и через сад бросился к дому.
«Я ждал этого пять с половиной лет, — думал он. — Видит Бог, это не слишком долгий срок!»
Глава пятьдесят восьмая
Карл и герцог Букингемский сидели за столом друг против друга и внимательно рассматривали маленькую, но превосходно выполненную модель нового военного корабля. Они возбужденно и с глубокой заинтересованностью обсуждали модель. Карл всегда любил корабли и море и знал о них так много, что придворные считали столь обширные технические познания ниже его королевского достоинства. Но флот был гордостью Карла, и он все еще испытывал жгучую боль оттого, что голландские паруса развевались над водами его рек, а голландцы грабили его земли, сжигали и топили его лучшие корабли. Король надеялся, что наступит день и он отомстит им за это унижение. А сейчас он занимался созданием нового, более сильного флота. В этом состояла надежда всей его жизни — Англия должна когда-нибудь стать владычицей морей, всех морей и океанов на свете. Именно в этом он видел величие своего небольшого королевства.
Наконец Карл встал:
— Что ж, я не могу больше любоваться этой моделью. В два часа я играю в теннис с Рупертом.
Он взял со спинки стула парик, надел его, бросил взгляд в зеркало и надел шляпу.
Букингем тоже поднялся, держа шляпу под мышкой.
— В такой жаркий день? Завидую выносливости вашего величества.
— Это моя ежедневная физическая тренировка, — улыбнулся Карл. — Мне нужно поддерживать здоровье, чтобы были силы для развлечений.
Они вышли, и Карл запер дверь, опустив ключ в карман камзола. Пройдя через несколько комнат, они поднялись по узкой лестнице и оказались в большой Каменной галерее. Им навстречу вышла Фрэнсис Стюарт в сопровождении служанки и арапчонка, державшего ее шлейф. Фрэнсис помахала им рукой, они остановились, и Фрэнсис ускорила шаг.
Букингем поклонился, Карл улыбнулся ей и дружески поцеловал в губы. Во взгляде Фрэнсис была взволнованность и трогательная настороженность — ни на мгновение не покидало ее ужасное сознание того, что она утратила прежнюю красоту. Изменилась вся манера поведения; словно пытаясь компенсировать невозвратимое, Фрэнсис стала нервно оживленной, всегда старалась понравиться, но в глазах сквозила тоска.
— О ваше величество! Как я рада, что мы встретились! Ведь в последний раз я видела вас больше недели назад…
— Извините, у меня сегодня множество дел… совещание совета, посланники…
Фрэнсис приходилось слышать подобные слова много раз прежде, когда король говорил их другим женщинам. Тогда, помнится, она журила его за ложь, и они весело смеялись. В те дни она надо всем весело смеялась.
— Мне бы хотелось, чтобы вы пришли на ужин. Вы сможете прийти сегодня? Я пригласила многих… — быстро добавила она.
— Весьма благодарен, Фрэнсис, но сегодня я буду занят: не могу нарушить обещания. — Ему больно было видеть ее разочарование, ему стало неудобно, и он добавил: — Но завтра вечером я свободен и смогу прийти к вам, если хотите.
— О, прекрасно, сир! — Лицо Фрэнсис мгновенно осветилось. — Я закажу все, что вы особенно любите, и попрошу Молл Дэвис устроить представление! — Она повернулась к Букингему: — Вас я тоже приглашаю, ваша милость, — с леди Шрусбери, конечно.
— Благодарю вас, мадам. Если смогу — непременно приду.
Фрэнсис сделала реверанс, мужчины поклонились и пошли дальше по коридору. Несколько минут Карл молчал.
— Бедная Фрэнсис, — произнес он наконец. — У меня всякий раз сердце разрывается при взгляде на нее.
— Она сильно подурнела, — согласился герцог. — Но, по крайней мере, она хоть перестала жеманничать . За последние два месяца я ни разу не слышал ее глупого хихиканья. — Потом небрежным тоном добавил: — О, Лодердейл рассказал мне об эскападах ее величества прошлым вечером.
— Полагаю, все уже слышали об этом. Никак не думал, что у нее хватит смелости.
Вчера вечером Катарина, одевшись простой горожанкой, вышла из дворца и в сопровождении миссис Бойнтон отправилась поглядеть на церемонию обручения в Сити. Разумеется, без всякого приглашения. Надев маски и в фальшивых париках, женщины смело вошли и смешались с другими гостями. Но в толпе женщины оказались разделенными и не могли найти друг друга, поэтому королева была вынуждена нанять портшез. Такого рода шалости позволяли себе многие дамы и джентльмены, но Катарина никогда прежде не осмеливалась на такие авантюры. И во дворце все были шокированы, когда узнали, что их маленькая и тихая, как мышь, королева решилась выйти таким образом в большой и путающий мир за стены своей крепости.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145