- И я всегда держу слово, раз уж дал. Не надо было убегать, я не стану звонить копам, пока ты не готова.
Джои стащила резинку с волос.
- А что, если я никогда не буду готова?
- Это твой новый план? Хочешь, чтобы все так и считали тебя мертвой?
- Особенно мой сволочной муженек-убийца.
- Чтобы исчезнуть где-нибудь далеко-далеко, так? - подыграл Странахэн. - Взять новое имя. Начать новую жизнь.
- Вовсе нет, - возразила Джои, - чтобы разрушить, к чертям собачьим, его жизнь.
- Ах, сладостная месть.
- Слово справедливость лучше подходит.
- Как скажешь, - засмеялся Странахэн. Огонь, а не девка! - Джои, а как же твои друзья и родные? Ты и правда хочешь, чтоб они страдали?
Она сообщила, что ее родители умерли, а единственный брат живет на другом конце земли.
- Ему я все расскажу, - добавила она. - Ему понравится.
- А твой начальник? Коллеги?
- Я бросила работу, когда вышла замуж, - ответила она. - К тому же могу тебе сказать, что у меня есть деньги, просто идиотски много денег - с головой хватит, чтобы сделать с Чазом то, что я хочу.
- Господи, да ты это всерьез.
- Разумеется. Странно, что ты не понимаешь. - Джои отвернулась и рукой прикрыла глаза от солнца.
Когда они выбрались на пристань, Сель от избытка чувств обмочился. Странахэн отвязал каяк, убрал его на место и пошел в дом готовить омлет. Джои переоделась в чей-то желтый сарафан и соломенную шляпу, которая была ей велика.
Завтрак, в том числе свежевыжатый грейпфрутовый сок, был накрыт на причале под отчасти затянутым небом. Странахэн дождался, когда они покончат с едой, и продолжил лекцию:
- Послушай меня, пожалуйста, - сказал он. - Убийство мужа не сойдет тебе с рук только потому, что все считают тебя мертвой. Такой бред проходит только в кино.
Она с неподдельным изумлением выглянула из-под полей гигантской шляпы:
- Но, Мик, я не собираюсь убивать Чаза Перроне. Я хочу над ним поизмываться, пока он сам не даст дуба. Представляешь, какие возможности?
Странахэн тревожно отметил, что его эта идея заинтриговала. Будем надеяться, Джои не заметила.
Она сосредоточенно подалась вперед:
- Тебя кто-нибудь по-настоящему пытался убить? Скажи правду.
- Вообще-то да.
- И что ты сделал?
- Это совсем другое, Джои. Я служил в правоохранительных органах.
Она триумфально хлопнула ладонями по столу:
- Я так и знала! Блин, я так и знала!
- Служил, - подчеркнул Странахэн. - Давным-давно.
- Ответь, Мик. Что ты сделал с парнем, который пытался тебя убить?
Он медленно вдохнул, прежде чем ответить:
- Я убил их.
Она отпрянула, будто ее толкнули.
- Ого, - сказала она.
- Хочешь папайю?
- Их? Мертвецы во множественном числе?
- В армии я тоже служил, - сказал Странахэн. - Сейчас вернусь. - Он сходил на кухню и принес два рогалика и блюдо блестящих ломтиков папайи.
- Расскажи мне все, - попросила Джои, и глаза ее сияли.
- Ни за что.
Таковы были у Странахэна две наименее любимые темы для разговора: во-первых, женщины, на которых он был женат, во-вторых, мужчины, которых он убил. Что до последних, то Рейли Гумер, нечистый на руку судья, из них был самым знаменитым, но случались и другие, до и после. Согласно большинству моральных норм все убийства были правомерны, от солдат армии Северного Вьетнама, убитых в перестрелке, до тормозного наемного убийцы, проколотого чучелом марлина. Истории весьма живописны, полагал Странахэн, но делиться ими с юной гостьей он не желал.
- Наверное, я тебя должна бояться, - сказала Джои. Он покачал головой:
- Наоборот.
- Я же сказала, Мик, я не хочу убивать Чаза. Я даже треклятых тараканов давить не могу без угрызений совести. Но он должен поплатиться.
- А чем тебе тюрьмы не угодили? - спросил Странахэн. - Поверь мне, десять лет в Рэйфорде потрясут мирок твоего мужа сильнее, чем любая твоя фантазия.
Джои закинула в рот ломтик папайи.
- При условии, что его признают виновным, - сказала она, - что не так-то просто. Учитывая, что нет ни свидетелей, ни хотя бы мотива. Так?
- Мотив должен быть, Джои. Мотив есть всегда.
- Послушай, я рассмотрела не все варианты. Но позволь мне сказать тебе, что Чаз без мыла в ухо влезет или как там в пословице говорится.
- Примерно так, - согласился Странахэн.
- Мне страшно даже подумать о том, чтобы выступать против него в суде. Я не могу так рисковать.
Странахэн понимал ее опасения. Судебные процессы в Южной Флориде знамениты своей непредсказуемостью.
- До того, как я встретила Чаза, он работал в косметической компании, - сказала она. - Он был их крупной научной шишкой, всех уверял, что их парфюмерия безопасна. Он показывал мне запись своего выступления в суде, и знаешь что? Он здорово смотрелся, Мик. Я так и вижу, как присяжные его оправдывают.
Странахэн знал, что надо посоветовать ей довериться системе, но убедительно произнести это не мог. Он видел немало хладнокровных монстров, которые безнаказанными покидали зал суда.
- Так на чем мы остановились? - спросила Джои. - Что будешь со мной делать?
Он размышлял над ответом, когда увидел ядовито-оранжевый вертолет, низко летящий над океаном. Сель тоже его заметил, яростно залаял и заскакал по кругу.
Джои уронила шляпу, когда запрокинула голову, чтобы рассмотреть вертолет - тот летел прямо к ним, снижая скорость, чтобы зависнуть. Странахэн различал в распахнутой двери наблюдателя береговой охраны. На парне был белый шлем и бинокль, он явно искал миссис Чарльз Перроне, которая, судя по всему, пропала в море.
Чтобы покончить со всем этим, Странахэну достаточно было встать, помахать руками и указать на женщину в желтом сарафане, женщину, которая поспешно спряталась обратно под мягкую шляпу и глядела тревожно.
«Как это просто, - думал он, - и как соблазнительно, потому что, если честно, я для такого бардака староват».
И все же он не помахал, не указал и не сигнализировал вертолету любым нормальным способом. Вместо этого он взял левую ладонь Джои и прижал ее к губам, легко, однако достаточно потянув время, чтобы наблюдатель наверняка заметил.
Чтобы спасатель, как любой посторонний человек на его месте, заключил, что женщина в сарафане - не жертва кораблекрушения, а, видимо, жена или подружка везучего парня средних лет, который сидит за столом для пикника.
И вертолет, разумеется, унесся прочь. Странахэн и Джои смотрели ему вслед, пока он не превратился в яркую точку в нежно-голубой дали. Сель с чувством выполненного долга прекратил лаять и свернулся клубком. Над головой материализовалась стая возмущенных чаек.
- Спасибо, - сказала Джои Перроне. - Значит, я могу остаться?
- Я, наверное, спятил, - отозвался Странахэн.
Шесть
Звонок из береговой охраны раздался ровно в полдень.
- Вы сдаетесь? Да вы с ума сошли! - заявил Чаз. Он упаковал вещи час назад. - Моя жена где-то там, в воде - что, если она еще жива?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Джои стащила резинку с волос.
- А что, если я никогда не буду готова?
- Это твой новый план? Хочешь, чтобы все так и считали тебя мертвой?
- Особенно мой сволочной муженек-убийца.
- Чтобы исчезнуть где-нибудь далеко-далеко, так? - подыграл Странахэн. - Взять новое имя. Начать новую жизнь.
- Вовсе нет, - возразила Джои, - чтобы разрушить, к чертям собачьим, его жизнь.
- Ах, сладостная месть.
- Слово справедливость лучше подходит.
- Как скажешь, - засмеялся Странахэн. Огонь, а не девка! - Джои, а как же твои друзья и родные? Ты и правда хочешь, чтоб они страдали?
Она сообщила, что ее родители умерли, а единственный брат живет на другом конце земли.
- Ему я все расскажу, - добавила она. - Ему понравится.
- А твой начальник? Коллеги?
- Я бросила работу, когда вышла замуж, - ответила она. - К тому же могу тебе сказать, что у меня есть деньги, просто идиотски много денег - с головой хватит, чтобы сделать с Чазом то, что я хочу.
- Господи, да ты это всерьез.
- Разумеется. Странно, что ты не понимаешь. - Джои отвернулась и рукой прикрыла глаза от солнца.
Когда они выбрались на пристань, Сель от избытка чувств обмочился. Странахэн отвязал каяк, убрал его на место и пошел в дом готовить омлет. Джои переоделась в чей-то желтый сарафан и соломенную шляпу, которая была ей велика.
Завтрак, в том числе свежевыжатый грейпфрутовый сок, был накрыт на причале под отчасти затянутым небом. Странахэн дождался, когда они покончат с едой, и продолжил лекцию:
- Послушай меня, пожалуйста, - сказал он. - Убийство мужа не сойдет тебе с рук только потому, что все считают тебя мертвой. Такой бред проходит только в кино.
Она с неподдельным изумлением выглянула из-под полей гигантской шляпы:
- Но, Мик, я не собираюсь убивать Чаза Перроне. Я хочу над ним поизмываться, пока он сам не даст дуба. Представляешь, какие возможности?
Странахэн тревожно отметил, что его эта идея заинтриговала. Будем надеяться, Джои не заметила.
Она сосредоточенно подалась вперед:
- Тебя кто-нибудь по-настоящему пытался убить? Скажи правду.
- Вообще-то да.
- И что ты сделал?
- Это совсем другое, Джои. Я служил в правоохранительных органах.
Она триумфально хлопнула ладонями по столу:
- Я так и знала! Блин, я так и знала!
- Служил, - подчеркнул Странахэн. - Давным-давно.
- Ответь, Мик. Что ты сделал с парнем, который пытался тебя убить?
Он медленно вдохнул, прежде чем ответить:
- Я убил их.
Она отпрянула, будто ее толкнули.
- Ого, - сказала она.
- Хочешь папайю?
- Их? Мертвецы во множественном числе?
- В армии я тоже служил, - сказал Странахэн. - Сейчас вернусь. - Он сходил на кухню и принес два рогалика и блюдо блестящих ломтиков папайи.
- Расскажи мне все, - попросила Джои, и глаза ее сияли.
- Ни за что.
Таковы были у Странахэна две наименее любимые темы для разговора: во-первых, женщины, на которых он был женат, во-вторых, мужчины, которых он убил. Что до последних, то Рейли Гумер, нечистый на руку судья, из них был самым знаменитым, но случались и другие, до и после. Согласно большинству моральных норм все убийства были правомерны, от солдат армии Северного Вьетнама, убитых в перестрелке, до тормозного наемного убийцы, проколотого чучелом марлина. Истории весьма живописны, полагал Странахэн, но делиться ими с юной гостьей он не желал.
- Наверное, я тебя должна бояться, - сказала Джои. Он покачал головой:
- Наоборот.
- Я же сказала, Мик, я не хочу убивать Чаза. Я даже треклятых тараканов давить не могу без угрызений совести. Но он должен поплатиться.
- А чем тебе тюрьмы не угодили? - спросил Странахэн. - Поверь мне, десять лет в Рэйфорде потрясут мирок твоего мужа сильнее, чем любая твоя фантазия.
Джои закинула в рот ломтик папайи.
- При условии, что его признают виновным, - сказала она, - что не так-то просто. Учитывая, что нет ни свидетелей, ни хотя бы мотива. Так?
- Мотив должен быть, Джои. Мотив есть всегда.
- Послушай, я рассмотрела не все варианты. Но позволь мне сказать тебе, что Чаз без мыла в ухо влезет или как там в пословице говорится.
- Примерно так, - согласился Странахэн.
- Мне страшно даже подумать о том, чтобы выступать против него в суде. Я не могу так рисковать.
Странахэн понимал ее опасения. Судебные процессы в Южной Флориде знамениты своей непредсказуемостью.
- До того, как я встретила Чаза, он работал в косметической компании, - сказала она. - Он был их крупной научной шишкой, всех уверял, что их парфюмерия безопасна. Он показывал мне запись своего выступления в суде, и знаешь что? Он здорово смотрелся, Мик. Я так и вижу, как присяжные его оправдывают.
Странахэн знал, что надо посоветовать ей довериться системе, но убедительно произнести это не мог. Он видел немало хладнокровных монстров, которые безнаказанными покидали зал суда.
- Так на чем мы остановились? - спросила Джои. - Что будешь со мной делать?
Он размышлял над ответом, когда увидел ядовито-оранжевый вертолет, низко летящий над океаном. Сель тоже его заметил, яростно залаял и заскакал по кругу.
Джои уронила шляпу, когда запрокинула голову, чтобы рассмотреть вертолет - тот летел прямо к ним, снижая скорость, чтобы зависнуть. Странахэн различал в распахнутой двери наблюдателя береговой охраны. На парне был белый шлем и бинокль, он явно искал миссис Чарльз Перроне, которая, судя по всему, пропала в море.
Чтобы покончить со всем этим, Странахэну достаточно было встать, помахать руками и указать на женщину в желтом сарафане, женщину, которая поспешно спряталась обратно под мягкую шляпу и глядела тревожно.
«Как это просто, - думал он, - и как соблазнительно, потому что, если честно, я для такого бардака староват».
И все же он не помахал, не указал и не сигнализировал вертолету любым нормальным способом. Вместо этого он взял левую ладонь Джои и прижал ее к губам, легко, однако достаточно потянув время, чтобы наблюдатель наверняка заметил.
Чтобы спасатель, как любой посторонний человек на его месте, заключил, что женщина в сарафане - не жертва кораблекрушения, а, видимо, жена или подружка везучего парня средних лет, который сидит за столом для пикника.
И вертолет, разумеется, унесся прочь. Странахэн и Джои смотрели ему вслед, пока он не превратился в яркую точку в нежно-голубой дали. Сель с чувством выполненного долга прекратил лаять и свернулся клубком. Над головой материализовалась стая возмущенных чаек.
- Спасибо, - сказала Джои Перроне. - Значит, я могу остаться?
- Я, наверное, спятил, - отозвался Странахэн.
Шесть
Звонок из береговой охраны раздался ровно в полдень.
- Вы сдаетесь? Да вы с ума сошли! - заявил Чаз. Он упаковал вещи час назад. - Моя жена где-то там, в воде - что, если она еще жива?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98