Все привыкли к тому, что Бесстужев остается в казарме. Патлюк очень удивился, когда он попросил разрешения отбыть в город.
- Ну что же, иди, - сказал капитан, с любопытством глядя на смутившегося лейтенанта. - Иди до десяти ноль-ноль. Я сам на подъеме буду.
- Раньше вернусь.
- Не спеши. Засиделся небось, проветрись. Только пей в норму, чтобы в комендатуре тебя не искать.
- Я не в ресторан.
- К девушке, что ли?
- Да.
- Ну, не ждал! - хлопнул себя по ляжке Патлюк. - Когда ж ты успел? Из крепости не выходил.
- Успел вот, - скупо улыбнулся Бесстужев.
- Чистая работа! - Капитан натянул на густые волосы фуражку, примял сверху ладонью, привычно сдвинул набекрень. - Я ее знаю?
- Вряд ли. По делу иду.
- Известны мне эти дела, - осклабился Патлюк. - Ты не теряйся, сразу в дом лезь, - хохотнул он. - На улице холодно. До хаты - и баста!
Бесстужева коробил этот разговор. К счастью, капитан торопился на автобус, чтобы скорей попасть в город. Оставшись один, лейтенант сел к дощатому, покрытому зеленой бумагой столу. В ротной канцелярии неуютно и голо. Железная кровать старшины, над ней ящик с красным крестом: аптечка. Вешалка у двери. Над головой арочный свод. Расплылось на побеленной стене желтое пятно. Холодом и сыростью тянуло от кирпичной толщи.
Лейтенант почистил сапоги. Одевшись, разглядывал себя в зеркальце. Из-за двери доносилось привычное гудение людских голосов. Там его красноармейцы, его взвод. Свыкся с ними так, что невероятным казалось: вот уйдет сейчас, не будет думать о них…
Вечер опустился ласковый, тихий. Слегка подмораживало. Густой россыпью звездных пылинок делил пополам черное небо Млечный путь. Призывно и лукаво мигали вдали огоньки города. Прошел поезд, долго и отчетливо слышался дробный перестук его колес. «Скрип-скрип-скрип», - раздавалось под сапогами.
Утром выпал снег, он не успел затвердеть, улежаться. Сугробы вдоль дороги высокие, пухлые; отсвечивали они мягким зеленоватым блеском.
В городе Бесстужев пошел сначала в центр, решил купить Полине букет. Но в цветочном магазине оказались только примулы в горшках. Продавщица предложила завернуть, но лейтенант отказался: с горшком неудобно. Чтобы не явиться с пустыми руками, взял в аптеке коробочку духов, засунул в глубокий карман шинели.
На углу Варшавской улицы Бесстужев вдруг оробел, пошел тише, воровато оглядываясь. Вот и двенадцатый дом. Голые ветлы за палисадником. Низко надвинулась с крыши снеговая шапка, под ней, в тени, шесть окошек с закрытыми ставнями, из одного пробивается полоска света.
Осторожно притворил за собой калитку, поднялся по скрипучим ступенькам. Собравшись с духом, дернул за кольцо в двери.
Полина открыла, даже не опросив кто. Взяла за рукав, провела по коридору в маленькую комнатку.
- Ой, какой вы холодный! Замерзли? Нашли быстро?
Повесив шинель, повернулась к нему, протянула обе руки.
- Ну, здравствуйте.
В белой блузе с закрытым воротом, в синей широкой юбке, она казалась сейчас стройней и выше. Густые волосы ниспадали на плечи.
- Какая-то вы новая. Подросли вроде, - смущенно говорил он. - И волосы опять же…
- А вы меня только в халате да в платке видели, - улыбнулась Полина. - Ну, садитесь сюда, - показала она на диван. - Посмотрите книги, а я чай поставлю.
- Не нужно, не хлопочите.
- Нет, уж, товарищ лейтенант, сегодня вы мой пленник! - торжествующе засмеялась она, затрепетали ноздри прямого точеного носа. - Командовать сегодня я буду. Вам - отдыхать!
- Слушаюсь! - согласился он.
Схватив со спинки кровати фартук, Полина исчезла за дверью. Бесстужев рассеянно взял с этажерки книгу, не раскрывая ее, осматривал комнату. Просто удивительно, сколько мебели было в этом маленьком помещении. Диван, высокая никелированная кровать с горкой подушек, пузатый шкаф, гардероб, швейная машинка, зеркало. Возле стола - три стула. Темно-зеленые обои придавали комнате немного мрачноватый вид. Электрическая лампочка под голубым абажуром освещала только середину комнаты, в углах и за мебелью прятался полумрак.
Бесстужев чувствовал себя неловко, не исчезало напряжение. Чудилось: вот-вот войдет сюда старший политрук Горицвет, натянуто улыбнется, открыв крупные редкие зубы: «Рад видеть, лейтенант Бесстужев». Юрия даже передернуло при мысли об этом. Но Горицвет не показывался. Тихо было в доме, слышалось только, как шипит на кухне примус. Ничто не напоминало о том, что в комнате живет мужчина. Ни пепельницы, ни одежды на вешалке. Даже среди фотографий на стене не было снимка старшего политрука.
- Тесно у меня? - опросила Полина, появившаяся на пороге.
- Нет, ничего. А за перегородкой - хозяева?
- Хозяева в другой половине дома. За перегородкой сейчас пусто. Там квартира Горицвета, но он в отпуске.
- Его квартира? - удивился Юрий. - А здесь?
- Тут моя. Мы живем порознь.
- Ничего не понимаю.
- А вам и не надо понимать, - засмеялась она. Влажно блестели ее глаза, голос звучал певуче, тревожно. - Садитесь к столу. Руки согрелись?
- Совсем, - повеселел Бесстужев.
- Вы как любите закусывать, - говорила она, ставя на стол тарелки, хлеб в вазе, графин. - Острым, селедкой? Или колбасой?
- Давайте все! - шутливо сказал он, сам удивляясь своей смелости.
- Вот это приятно слышать.
Полина наклонилась к нему, волосы защекотали щеку. Сказала в самое ухо:
- Я очень, очень рада, Юра!
- Чему?
- Вы здесь, у меня.
- Ну, вот, - пробормотал он.
Полина села рядом, откинула со лба прядь волос.
- Наливайте. Мне - вина.
- А за что? За хорошую книгу?
- Можно… Или нет, не надо за хорошую. Хорошую книгу многие читают. Лучше за обычную, за обыкновенную, которая нравится одному.
- Согласен, хотя и замысловато.
Лейтенант не пил давно, с выпускного вечера в училище. Быстро захмелел, стало тепло и весело. Он уже не стеснялся, когда колено его касалось ноги Полины, и женщина казалась ему давно знакомой, будто уже не первый раз они сидели вот так, вместе.
- Давайте еще, - предложил он. - Без путаных тостов - за нашу встречу. И пусть они будут чаще.
- Это искренне?
- Вы меня обижаете! - задвигал бровями Бесстужев.
- Люди часто говорят не думая, под настроение.
- А я думаю.
- Верю! - Полина отодвинулась от него.
Сжимая щеки ладонями, ласкающим, затуманенным взглядом неотрывно смотрела в лицо.
- Что вы?
- Нет, ничего! - тряхнула она головой. - Закусываете вы плохо.
- Разве? Смотрите? - Бесстужев подцепил вилкой сразу три кружка колбасы. - Ну, как?
Она одобрительно кивнула, но сказала совсем о другом:
- Вы славный, Юра. Не возражайте - могу же я иметь свое мнение. И я хочу выпить знаете за что? За вашу маму. Она счастлива, наверное, что имеет такого сына.
- Она умерла. Давно.
- Простите.
- За что же? Я у тети воспитывался. - А я в детском доме. Даже не помню родителей.
Бесстужев отодвинул стул, поднялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235