Гудериан удивился. Он никогда не принимал офицеров у себя дома. Либенштейн прекрасно знал это. И если все-таки решил прийти, значит, дело очень важное.
- Проси.
Маргарита задержалась возле двери.
- Ты переоденешься? Дать мундир?
- Нет, - секунду поколебавшись, ответил Гудериан. Он нажал кнопку выключателя, вспыхнула люстра под потолком. Стали отчетливо видны картины на стенах, портреты деятелей германского генерального штаба: Шлиффена, Мольтке и Гинденбурга.
Офицеры вошли в кабинет возбужденные, с покрасневшими от холода лицами. Увидев их, Гудериан понял - принесли хорошую весть. «Решен вопрос о высадке в Англию», - подумал он.
Майор Байерлейн, полный, грузный человек, чувствовал себя стесненно. Сел на краешек кресла, одернул рукава тесного мундира. Подполковник фон Либенштейн держался свободно. Этот способный офицер рожден был, казалось, именно для того, чтобы работать в штабе. Он помнил сотни фамилий, огромное количество цифр, всегда знал все, что делается в частях танковой группы. Он умел постоять за себя. Если его ругали, слушал молча, плотно сжимая губы и хмурясь. Когда начальник успокаивался, Либенштейн начинал говорить неторопливо и веско. Доводы его были продуманы и убедительны. Горячность начальников разбивалась о безукоризненную выдержку подполковника.
- Чем обязан? - спросил Гудериан офицеров.
Либенштейн достал новую, хрустящую карту, развернул ее на столе, сказал с оттенком торжественности:
- Генерал-полковник Гальдер сообщил нам план подготовки войны с Россией.
Гудериан едва сдержал возглас удивления.
- Когда? - быстро спросил он.
- Ориентировочно в мае.
Гейнц не сразу мог собраться с мыслями. Он слышал об этом плане, о нем говорил как-то Йодль, говорил и сам Гальдер. Еще в июле генерал-лейтенант Маркс, начальник штаба 18-й армии, получил задание разработать предварительный план войны против Советского Союза. Но все это было еще туманно и неконкретно. Подобные документы составлялись и раньше.
- Нам сообщили немногое, - продолжал Либенштейн. - Только в той части, которая касается начальников штабов. Вам же, вероятно, сообщат завтра весь план. Мы сочли долгом приехать к вам и выразить свою радость. - Подполковник не опускал глаз с Гудериана, стараясь понять, какое впечатление производят его слова.
- Благодарю, - кивнул генерал и наклонился над картой.
Перед глазами, среди голубых прожилок рек и зеленых пятен лесов, пестрели незнакомые названия. Мысленно провел линию от Берлина на восток, через Варшаву, Брест, Минск, Смоленск - к большому красному кружку. Кому-то скоро придется идти этим путем на Москву.
Майор Байерлейн сказал сухим деревянным голосом без интонаций:
- Гальдер выразил уверенность, что для разгрома России потребуется не больше восьми-десяти недель. После этого войска будут переброшены против Англии.
- Возможно, война не затянется, - согласился Гудериан. - Разумеется, если будет правильно понята роль танковых соединений.
- По-моему, план как раз и составлен с учетом использования крупных бронетанковых сил, - заметил подполковник фон Либенштейн. - Общий замысел похода мне представляется достаточно обоснованным.
Гудериан прищурил глаза.
- Помните, господа, знаменитые слова Мольтке? Он сказал, что ни один оперативный план не может оставаться неизменным после встречи с главными силами противника… Над этим стоит подумать. План - это еще не победа.
Байерлейн посмотрел на генерала с удивлением. Либенштейн, чуть склонив красивую, аккуратно причесанную голову с тонкими, прозрачными ушами, задумчиво постукивал пальцами по столу. Слова генерала возымели действие. Гудериан сознательно охладил пыл молодых офицеров. Они плохо понимали трудности войны с Россией. Это не Польша и Франция, не прогулка по Дании. К войне надо готовиться очень серьезно.
- У русских огромная территория, - негромко произнес Либенштейн. - Разгромить их можно только стремительным ударом, пока не проведена мобилизация, не вооружены резервы.
- Значит, с «Морским львом» покончено? - спросил Гудериан.
- Гальдер заявил, что захват Англии планируется сразу же после России. Сейчас мало амфибийных сил.
- Все планы, планы, - усмехнулся Гудериан. - После разгрома России… А что мы знаем об этой стране, ее военной мощи? Что знаем о ее экономике, путях сообщения? Страна за железным занавесом. Источники информации перекрыты. Мы не знаем даже их бюджет. О своих успехах Советы сообщают не в абсолютных величинах, а в сравнительных процентах. Но сравнивать не с чем…
- Русские умеют хранить секреты, - подтвердил Либенштейн. - Насколько мне известно, в армии мирного времени полки у них даже не имеют постоянных номеров.
- Можно определить призывной контингент от общего числа населения.
Раздался легкий стук в дверь. Вошла Маргарита. Гудериан представил офицеров жене.
- Время пить кофе, - сказала она.
- Пусть нам подадут сюда, дорогая.
Слуга принес кофе в маленьких китайских чашках. Для толстых пальцев майора Байерлейна чашка была слишком хрупкой. Он держал ее осторожно, боясь раздавить. Гудериан старался не смотреть на него, чтобы тот не смущался.
- Война с финнами показала уязвимые места русских, - продолжал Либенштейн. - Тактическая подготовка младших и средних командиров у них слабая. Несмотря на численное превосходство противника, финны держались три месяца. Они даже окружили и уничтожили две русские дивизии в районе Суомуссалми. Простите, генерал, - по губам Либенштейна скользнула усмешка, - но мне порой кажется, что вся эта война - просто уловка русских. Посмотрите, дескать, какие мы слабые. Не ловушка ли это?
- Это было бы слишком хитро, - засмеялся Гудериан.
- Да, конечно. У русских нет гибкости, мало опыта.
- Опыт они получили в Финляндии, - возразил генерал. - Изучают и наши походы. Маршал Тимошенко приказал улучшить подготовку бойцов, приучать командиров к самостоятельности, отказаться от шаблонов.
- Для этого у них просто не хватит времени, господин генерал. Мы не будем ждать. Тем более, что наши унтер-офицеры и офицеры прошли хорошую школу, высшее командование имеет достаточно кадров. А русские после чистки 1937 года создают эти кадры почти заново.
Гудериан внимательно слушал доводы Либенштейна. В серьезном деле вредно полагаться на самого себя, надо выслушать все мнения, оценить их и сделать свои выводы.
Майор Байерлейн, справившись, наконец, с кофе, осторожно поставил на серебряный поднос чашку, вздохнул и произнес давно уже приготовленную тираду:
- Россия - колосс на глиняных ногах. Мы тряхнем его так, что все многонациональное государство развалится после первого удара наших танков.
«Доктор Геббельс - великий мастер своего дела», - подумал Гудериан, глядя на простоватое лицо Байерлейна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235