- С прошлой войны сохранились.
- А Игорь-то! Как кусок увидел, сразу взбодрился!
- Чего же ты хочешь, материя, она, дорогой товарищ, определяет…
- Ребята, вы наворачивайте побыстрей, - морща конопатый нос, попросил Рожков. - Сейчас отбой будет, Лезьте под одеяла и грызите там втихомолку, как суслики.
Перед началом занятий по тактике преподаватель, молодой капитан, вызвал из строя Булгакова, с любопытством посмотрел на него.
- Вас срочно требует заместитель начальника курсов по строевой части. Идите.
- Игорь был удивлен: почему заинтересовались его персоной? Ничего плохого не совершил, оценки у него сносные.
По пути Игорь несколько раз останавливался, принимал положение «смирно», подносил ладонь к виску, шептал слова доклада: «Товарищ подполковник, курсант Булгаков прибыл по вашему приказанию…»
Возле двухэтажной дачки, где помещался штаб, осмотрел себя, затянул ремень еще на две дырки, так, что трудно стало дышать. В конце коридора смело постучал в дощатую дверь. Услышав громкое «да», привычным жестом сдернул с головы пилотку. И тут же спохватился: к пустой голове руку не прикладывают. Надел снова, наугад проверяя, так ли сидит. Пауза затянулась, Игорь злился. В комнату вошел без прежней бодрости, опасаясь сделать что-либо не так.
- Товарищ подполковник, - он запнулся. - Товарищ подполковник, курсант Булгаков пришел по вашему вызову.
- Приходят поезда, - назидательно произнес начальник. - Пассажирские, курьерские и все прочие… Слабо, товарищ курсант, очень слабо.
- Верно, - согласился Игорь.
- Надо подтянуться. Вы давно у нас?
- Давно, - ответил Игорь и, подумав, добавил: - Двенадцать дней. Я на первой машине приехал.
- Да, срок порядочный, - улыбнулся подполковник. - Так вот, сегодня утром мне звонил Ермаков, просил, чтобы вас отпустили на сутки.
- А в чем дело? - удивился Игорь.
- Не знаю. Кажется, Степан Степанович уезжает… Но смотрите, Булгаков. Отпуска в город, запрещены. Не подведите меня. Отдавайте честь всем, от ефрейтора и выше. Не попадайтесь на глаза патрулям.
- Не подведу, - сказал Игорь. - Доберусь до квартиры и носа на улицу не покажу.
В палатке, торопясь, написал записку Рожкову. Схватил вещмешок - и на станцию. Почти всю дорогу бежал и успел как раз к отходу пригородного поезда. Отдышался только в вагоне.
Всего две недели пробыл Игорь в лагере, но Москва за это время сильно изменилась. Много было непривычного, бросавшегося в глаза. Посреди Комсомольской площади лежала пузатая туша аэростата, обнесенная веревочным заграждением. Около аэростата суетились девушки в военной форме. Окна домов крест-накрест заклеены марлей, полосками бумаги или материи - чтобы при взрывах не вылетали стекла. Витрины магазинов заложены мешками с песком, забиты деревянными щитами, в которых оставлены только небольшие отверстия, похожие на амбразуры.
Высокие дома выглядели очень странно. Одна часть фасада и крыши выкрашена грязно-желтой краской, вторая - черной, третья - зеленой. Игорь понял: такая раскраска собьет с толку немецких летчиков, не даст возможности ориентироваться. Прилетит фашист на бомбежку вокзалов, посмотрит план города - вот тут большие дома, тут, значит, и железнодорожная станция. Но сверху, особенно ночью, черная краска будет восприниматься, как пустота, как пространство между строениями. Вместо большого дома летчик увидит несколько маленьких.
Свернув вправо, Игорь задержался на мосту, над густой паутиной блестящих рельсов. Раньше здесь, на подъездных путях Казанского вокзала, много было зеленых пассажирских составов, а теперь - красные теплушки воинских эшелонов. По путям ходили бойцы. Горками лежали тюки прессованного сена.
Кое-где на крышах зданий невесть как появились деревья и кусты. Будто рощицы выросли там. Игорь, присмотревшись внимательней, разглядел среди веток тонкие стволы зенитных пушек.
Он шел по Ольховке, по Бакунинской и не узнавал их. Были сняты, на случай пожара, все ворота, поломаны все заборы и дровяные сараи.
В облике города появились строгость, настороженность. Игорь подумал, что война тут чувствуется куда сильней, чем у них в лагере.
Свернув во двор дома Ермаковых, он едва не налетел на бочку с водой. Рядом стоял большой деревянный ящик с песком. В ящике возились дети, лепили куличи. Игорь вспомнил, что жильцы с самой весны просили управдома привезти песок для ребятишек. Тот все отделывался обещаниями. А вот война заставила. Песок приготовили, чтобы тушить зажигательные бомбы. Но дети не понимают этого. Они рады: есть, где поиграть!
Дверь Булгакову открыл сам Степан Степанович. Выглядел он так, будто помолодел лет на пять. Веселый, в новой командирской форме со скрипучей портупеей; на выпирающем животе сияла пряжка со звездой.
- Приехал, солдат? Ну как, привыкаешь? - спрашивал Ермаков, обняв Игоря за плечи. - Вижу, вижу - возмужал даже. Вот сюда, в эту комнату заходи… На пользу тебе лагерь, там из тебя интеллигентскую гниль вышибут.
- Вышибать мы мастера, - поднимаясь со стула, произнес Порошин. - Рад, - коротко сказал он Игорю, пожимая руку. - Интеллигенты головой думать умеют, мозгами шевелить. А у нас частенько вместо этой самой пресловутой гнили мозги выбивают.
- Ты опять за свое? «Оставь до другого раза, - махнул рукой Ермаков. - Видишь, Игорь, какой у меня нынче день праздничный! Друг приехал. И ты тоже. Устал? Есть хочешь?
- Всегда готов!
- Вот это по-солдатски. Сейчас мы организуем контрудар, - кивнул он на стол, где лежали кольца колбасы, консервные банки и множество свертков. - Нельки нет, сами хозяевать будем.
- Вы куда едете, Степан Степанович?
- Деловые разговоры потом. А сейчас маршируй в ванну. Пропотел небось? По пластунски-то ползаешь?
- Как черепаха, - сказал Игорь. - При начальстве. А то все больше на четвереньках, когда взводный не видит.
- А командир отделения?
- Унтер у нас свой, из студентов.
- Понял службу солдат, - засмеялся Ермаков. - Вот она, ихняя инициатива, - повернулся он к Порошину. - Вот тебе и мыслят самостоятельно. Перебьют этих мыслителей в первом бою, как куропаток.
- Приспичит - поползут, - возразил Порошин. - Прижмет пулеметом - голову ниже зада опустят.
- Правда, Прохор Севастьянович, - согласился Игорь. - Не ахти какая наука. Поползали раз-другой - и хватит. Нам бы лучше показали, как из пушки стрелять. Может, кто в артиллерию попадет. Или дали бы хоть по разу настоящую гранату бросить. Деревяшки кидаем.
- Своим командирам вы говорили об этом? - заинтересовался Порошин.
- Говорили ротному. Только он без внимания. План занятий спущен сверху, и все.
- Ладно, прожектер, иди в ванну, грязь смывай, - подтолкнул Игоря Ермаков. А когда Игорь ушел, сказал Порошину: - Не хотел бы я такими грамотеями командовать. Птенцы желторотые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235