В тридцатом, к примеру, году это в новинку было. Я к тому говорю, что техникой нас не возьмешь. Конечно, ежели она не только у немца будет, но и нам ее тоже вволю дадут, - упрямо гнул свою мысль этот невзрачный на вид мужичок. - Пушек, значит, автоматов, аэропланов, конечно. Пока вот у нас одни винтовки, но мы в надежде…
- Завтра автоматы получим, - подсказал лейтенант Магомаев. - Шесть штук на роту.
- Вот, - обрадовался Игорь, - слышите, что командир говорит. Завтра новое вооружение выдадут.
- Понятно, товарищ политрук. Оно, конечно, не мешало бы больше, да уж тут ничего не сделаешь. - Красноармеец улыбнулся, двинул согнутой ногой. - А под зад коленом мы им скоро дадим, этим фюрерам?
Красноармейцы засмеялись, заговорили весело:
- Ишь, развоевался Егоркин!
- Эй, Егоркин, это творим, что ли, куриным коленом?
- А хоть и моим!
- Садитесь, товарищ, - предложил Игорь, довольный тем, что не чувствовал больше никакой напряженности. - На ваши последние слова отвечу так: пинка немцам мы дадим, это точно. Соберемся с силами и дадим. Не было в истории такого случая, чтобы кому-либо удалось сломить русский народ. И не будет. Ну, а когда немцев погоним - это уже от нас самих зависит. От меня, от вас лично, товарищ Егоркин, и от всех остальных.
- За нами дело не станет, - ответил красноармеец.
Командиры взводов развели своих бойцов на занятия. Игорь остался с Магомаевым. Свертывая карту, спросил не без робости:
- Получилось у меня, как по-вашему?
- Я думал, что будет хуже. Молодец! - хлопнул его по спине лейтенант. - Педагогическая хватка у тебя есть. Унаследовал от родителей.
- В самом деле? - недоверчиво смотрел на него Игорь. - Может, просто хвалите, чтобы дух поддержать?
- Зачем дух? Он у тебя на должном уровне. Поверь мне, у тебя дело пойдет. Только не волнуйся в следующий раз. Спокойней и своими словами. Я вот тоже, когда работать начинал, по учебнику наизусть рассказывал.
В тот же вечер Игорь, когда зашел проведать дядю Ивана, получил еще одну оценку своему выступлению. Дядя Иван, хоть сам и не был на политинформации, успел уже потолковать с красноармейцами о племяннике.
Встретились они на конюшне, где дневалил дядя Иван. Кроме них, никого в помещении не было. Сели на чурбаки, закурили принесенные Игорем папиросы.
- Мужики довольны, - говорил дядя Иван. - Рады, что земляк попал, а не вертихвостка залетная. Ты, парень, это цени.
- Я ценю, - сказал Игорь. - Только, наверно, не очень весело было слушать меня.
- Какое может быть веселье? В этом деле веселье без надобности, - возразил дядя Иван. - Это тебе не фильма про водовоза. Это дело серьезное… Ты вперед не строчи, как из дегтяревского пулемета. У мужика мозги медленно шевелятся. Когда ты быстро слова кидаешь, они ловить не успевают. Лучше поменьше скажи, но так, чтобы в башку запало. - Посмотрел в лицо Игоря большими, добрыми глазами, положил на его колено широкую, расплющенную работой руку. - В форме-то ты, Игорек, совсем вроде взрослый. Определяешься, стало быть.
- Как это - определяюсь?
- Ну, значит, на свой путь становишься. Самостоятельность проявляешь.
- А раньше что же?
- Раньше гулял паренек без привязи. Какие у тебя думы-заботы были? Да ты не обижайся, чудило, - легонько толкнул он плечом. - Все мы такие, пока в жеребятах ходим. А теперь вот роту тебе доверили, сотню голов просветлять.
- На одну меньше, - сказал Игорь. - Тебя просвещать не придется, ты сам меня учишь.
- Да я не учу, я так, - смущенно улыбнулся дядя Иван. - Я тебе по-родственному за жизнь рассказываю.
* * *
Почти весь август 1941 года войска группы армий «Центр» топтались на месте, сдерживая советское контрнаступление под Ельней. Только в районе Великих Лук им удалось несколько продвинуться на восток, а на правом фланге - оттеснить русские дивизии на юг, к Чернигову и Новгород-Северскому. Подполковник фон Либенштейн опять подсчитал: в среднем войска продвигались на 2 - 3 километра в сутки. Это была мизерная цифра, постыдная даже для пехоты.
Тем временем в ставке фюрера и на фронте, в штабам, велись споры о дальнейшем ведении войны, разрабатывались новые планы. Впервые мнение Гудериана разошлось с мнением фюрера. Гейнц, как и другие генералы-фронтовики, считал, что надо выполнить первоначальный план и захватить Москву. На это потребуется не больше месяца. Захват Москвы - центра железных дорог - парализует коммуникации противника. С потерей столицы моральное состояние русских будет подорвано.
Гудериан пустил в ход все связи, чтобы защитить свою точку зрения. Он весь захвачен был этой борьбой. Ведь если не будет наступления на Москву, значит, придется наступать на юг. Его войска окажутся слишком далеко от столицы большевиков, придется проститься с радужными надеждами. В конце концов это было просто несправедливо. Он привел немецкие войска ближе всех к Москве, а славу победителя получит кто-то другой.
Гудериан добился личного свидания с фюрером. В этом помог ему командующий группой армий «Центр», разделявший мнение генерала.
Гитлер принял Гудериана в Восточной Пруссии, в своей секретной ставке с мрачным названием «Волчий окоп». На приеме присутствовали Кейтель, Йодль и другие представители верховного командования вооруженных сил, а также старый приятель, полковник Шмундт. Гудериан знал, что ему не стоит рассчитывать на поддержку генералов и фельдмаршалов из верховного командования. Все они завидовали его боевой славе, старались настроить фюрера против него.
Гитлер выслушал соображения Гудериана, но не согласился с ними. Да, сказал он, ослабив другие участки фронта, немецкие войска могут сейчас сделать рывок и дойти до стен Москвы. Но сомнительно, принесет ли это решающую победу. Русские имеют достаточно сил, чтобы упорно оборонять столицу.
Положение на фронтах требует принятия других мер. Все три группы армий понесли большие потери. Общее количество убитых, раненых и пропавших без вести достигло полумиллиона. Погибло много техники. Части 1-й танковой группы потеряли половину танков. У Гота и у самого Гудериана сохранилось только сорок пять процентов машин. Оглушить собеседника цифрами - манера Гитлера. (Цифры для него подготавливал полковник Шмундт.) Это - средние данные; в некоторых частях боевых машин вообще почти не осталось. Количество грузовиков в моторизованных дивизиях сократилось наполовину.
Гудериан позволил себе заметить, что потери русских тоже весьма велики. Против этого фюрер не возражал. Но какими бы значительными ни были эти потери, русские сохраняют сплошной фронт обороны и имеют резервы на угрожаемых направлениях. Хотя их новые дивизии слабо обучены, они способны дать определенный отпор. Сокрушить линию обороны сейчас даже трудней, чем в начале войны, когда не было сплошного фронта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235