Щегольство Кадма не раз служило причиной того, что его принимали за гомосексуалиста; это обстоятельство, впрочем, его ничуть не тревожило, подобная слава лишь привлекала к нему женщин.
Но настал день, когда Кадм отказался переодеться в сияющий свежестью костюм и предпочел остаться в пижаме. Когда Селеста, его сиделка, деликатно заметила, что ночью он испачкал пижамные брюки, старик заявил, что не имеет ничего против собственного дерьма. Потом он потребовал, чтобы его отвезли на первый этаж и посадили перед телевизором. Сиделка, выполнив его распоряжение, послала за доктором. Но Кадм не пожелал, чтобы его осматривали. Он велел Ваксману убираться прочь и оставить его в покое. В противном случае, предупредил он, доктору придется горько пожалеть, потому что Кадм не только лишит его пенсии, но и изымет все средства, которые семейство Гири когда-либо вложило в медицинские исследования.
– В этот момент он так напомнил мне прежнего Кадма, – поделился доктор с обеспокоенной Лореттой. – Может, мне стоит сделать еще одну попытку осмотреть его?
Но Лоретта сочла за благо не раздражать старика и отпустила доктора, пообещав непременно позвонить, если в состоянии ее мужа наступит ухудшение. Доктор выслушал ее с явным облегчением и отбыл восвояси, оставив Кадма смотреть бейсбол по телевизору. Примерно через час Лоретта принесла ему завтрак: суп, рогалик и немного сливочного сыра. Он приказал ей поставить поднос на стол и пообещал, что поест позднее. Сейчас ему не до еды, он хочет посмотреть игру.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – осторожно осведомилась Лоретта.
– Превосходно, – ответил Кадм, не отводя глаз от экрана, впрочем, судя по каменному выражению его лица, происходившее на бейсбольном поле не вызывало у него ни малейшего интереса.
Лоретта послушно опустила поднос на стол.
– Может, ты хочешь чего-нибудь другого? – спросила она. – Например, фруктов?
– Не беспокойся, милая, мне хватит и этого дерьма, – любезно ответил Кадм.
– А может, принести шоколадный пудинг?
– Лоретта, я не малое дитя, – отрезал Кадм. – Хотя я прекрасно понимаю – с тех пор, как я в последний раз доказал тебе, что я мужчина, прошло чертовски много времени. Не сомневаюсь, все это время ты не скучала и отлично трахалась на стороне...
– Кадм, прошу тебя!
– Думаю, тот, кто тебя трахал, оценил все твои достоинства – и сиськи, и задницу, и живот. И понял, что ты потратила немало моих денег, чтобы все это не отвисало, а имело вполне приемлемый вид.
– Кадм, прекрати!
– Слушай, а как насчет маленькой пушистой киски, что у тебя между ног? – осведомился он светским тоном – Ее ты тоже привела в порядок? Думаю, годы не прошли даром и для этого милого создания.
– Мне противно все это слушать, – простонала Лоретта.
– Значит, я прав, – ухмыльнулся Кадм.
– Если ты сейчас же не прекратишь...
– То что? Ты меня накажешь, да, дорогая? – с прежней любезностью спросил Кадм, и улыбка тронула его пергаментные губы. – Перебросишь через колено и хорошенько отшлепаешь по заднице? Помнишь, любовь моя, как я проделывал это с тобой? Помнишь ту лакированную щетку для волос, которая служила нам обоим знаком того, что ты нуждаешься в небольшом наказании? Всякий раз, когда твоя задница начинала тосковать по взбучке, ты дарила мне эту щетку, а я уж знал, что делать.
Этого Лоретта уже не могла вынести. Громко стуча каблучками, она направилась к двери.
– Как ты считаешь, все эти годы я был нем как рыба? – бросил ей в спину Кадм. – Или все-таки кой-кому рассказал о твоих маленьких причудах?
Лоретта остановилась как вкопанная.
– Нет, ты не мог... – прошептала она.
– Дорогая, ты меня смешишь, – заявил Кадм. – С какой стати мне держать рот на замке? Конечно, я не трепался направо и налево, а сообщал о твоих милых прихотях лишь избранным. Например, Сесилу. И некоторым членам нашего достойного семейства.
– Ты мерзкий, отвратительный, гнусный старикашка...
– Ты совершенно права, прелесть моя. Прошу тебя, продолжай. Возможно, нам больше не представится случая наговорить друг другу нежностей.
– У тебя никогда не было ни стыда, ни совести.
– Полностью с тобой согласен. В противном случае я бы на тебе ни за что не женился.
– Что ты имеешь в виду?
– Если помнишь, претендентов на твою руку было немного. На женщинах с такой репутацией не принято жениться. Знаешь, когда я впервые увидел тебя голой, я подумал: наверняка на этом теле не осталось ни единого нетронутого места, каждый его дюйм целовали, сосали, щипали, кусали. И эта мысль возбудила меня донельзя. Мне твердили со всех сторон: зачем ты женишься на этой шлюхе, она переспала со всем Вашингтоном, но я отвечал: ну и что, все равно я могу научить ее кое-каким штучкам, которых она не знает. – Кадм смолк и услышал, как Лоретта тихонько всхлипывает. – Какого черта ты плачешь? – возмутился старик. – Когда я наконец сдохну, ты сможешь рассказать всем и каждому, что я был грубой скотиной. А еще лучше – напиши книгу и поведай всему миру о страданиях, которые ты испытала, живя с грязным, развратным старым козлом Мне на это наплевать. Думаю, скоро мне будет не до ваших делишек. Придется платить за свои грехи. А счетов накопилось немало.
В течение всего разговора Кадм не отрываясь смотрел на экран, но тут он с трудом повернул голову и устремил на Лоретту пронзительный взгляд.
– Как известно, богатым заказан путь в царствие небесное, – заметил он. – А в аду им уготованы особые муки. Так что не забудь помолиться обо мне, хорошо? – Лоретта не ответила, глаза ее застилали слезы. – О чем ты думаешь? – не оставлял ее в покое Кадм.
– Я думаю... думаю о том, любил ли ты меня когда-нибудь?
– Ах ты, моя прелесть, – усмехнулся старик. – По-моему, нам уже пора забыть о подобных сантиментах.
Лоретта вышла из комнаты, не сказав больше ни слова. Спорить с Кадмом не имело смысла – несомненно, лекарства оказывали угнетающее действие на его рассудок. Может, доза была слишком велика, об этом стоило поговорить с Ваксманом. Лоретта поднялась к себе и переоделась, выбрав платье, сшитое еще к прошлому сезону, но до сих пор у нее ни разу не было настроения его надеть. Ей казалось, что это простое белое платье ее бледнит. Однако теперь, рассматривая себя в зеркале, она сочла, что строгий стиль ей к лицу, он придавал ее облику холодность и неприступность.
Кадм назвал ее шлюхой, и это было несправедливо. Конечно, в ее жизни были веселые времена, все, что он наговорил о ее теле, на котором не осталось нетронутых уголков, чистая правда. Но в чем ее вина? В том, что она использовала красоту, которой наградил ее Господь? В том, что она стремилась использовать любую возможность получить удовольствие – везде, всегда и со многими? В этом нет ничего постыдного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208
Но настал день, когда Кадм отказался переодеться в сияющий свежестью костюм и предпочел остаться в пижаме. Когда Селеста, его сиделка, деликатно заметила, что ночью он испачкал пижамные брюки, старик заявил, что не имеет ничего против собственного дерьма. Потом он потребовал, чтобы его отвезли на первый этаж и посадили перед телевизором. Сиделка, выполнив его распоряжение, послала за доктором. Но Кадм не пожелал, чтобы его осматривали. Он велел Ваксману убираться прочь и оставить его в покое. В противном случае, предупредил он, доктору придется горько пожалеть, потому что Кадм не только лишит его пенсии, но и изымет все средства, которые семейство Гири когда-либо вложило в медицинские исследования.
– В этот момент он так напомнил мне прежнего Кадма, – поделился доктор с обеспокоенной Лореттой. – Может, мне стоит сделать еще одну попытку осмотреть его?
Но Лоретта сочла за благо не раздражать старика и отпустила доктора, пообещав непременно позвонить, если в состоянии ее мужа наступит ухудшение. Доктор выслушал ее с явным облегчением и отбыл восвояси, оставив Кадма смотреть бейсбол по телевизору. Примерно через час Лоретта принесла ему завтрак: суп, рогалик и немного сливочного сыра. Он приказал ей поставить поднос на стол и пообещал, что поест позднее. Сейчас ему не до еды, он хочет посмотреть игру.
– Ты себя хорошо чувствуешь? – осторожно осведомилась Лоретта.
– Превосходно, – ответил Кадм, не отводя глаз от экрана, впрочем, судя по каменному выражению его лица, происходившее на бейсбольном поле не вызывало у него ни малейшего интереса.
Лоретта послушно опустила поднос на стол.
– Может, ты хочешь чего-нибудь другого? – спросила она. – Например, фруктов?
– Не беспокойся, милая, мне хватит и этого дерьма, – любезно ответил Кадм.
– А может, принести шоколадный пудинг?
– Лоретта, я не малое дитя, – отрезал Кадм. – Хотя я прекрасно понимаю – с тех пор, как я в последний раз доказал тебе, что я мужчина, прошло чертовски много времени. Не сомневаюсь, все это время ты не скучала и отлично трахалась на стороне...
– Кадм, прошу тебя!
– Думаю, тот, кто тебя трахал, оценил все твои достоинства – и сиськи, и задницу, и живот. И понял, что ты потратила немало моих денег, чтобы все это не отвисало, а имело вполне приемлемый вид.
– Кадм, прекрати!
– Слушай, а как насчет маленькой пушистой киски, что у тебя между ног? – осведомился он светским тоном – Ее ты тоже привела в порядок? Думаю, годы не прошли даром и для этого милого создания.
– Мне противно все это слушать, – простонала Лоретта.
– Значит, я прав, – ухмыльнулся Кадм.
– Если ты сейчас же не прекратишь...
– То что? Ты меня накажешь, да, дорогая? – с прежней любезностью спросил Кадм, и улыбка тронула его пергаментные губы. – Перебросишь через колено и хорошенько отшлепаешь по заднице? Помнишь, любовь моя, как я проделывал это с тобой? Помнишь ту лакированную щетку для волос, которая служила нам обоим знаком того, что ты нуждаешься в небольшом наказании? Всякий раз, когда твоя задница начинала тосковать по взбучке, ты дарила мне эту щетку, а я уж знал, что делать.
Этого Лоретта уже не могла вынести. Громко стуча каблучками, она направилась к двери.
– Как ты считаешь, все эти годы я был нем как рыба? – бросил ей в спину Кадм. – Или все-таки кой-кому рассказал о твоих маленьких причудах?
Лоретта остановилась как вкопанная.
– Нет, ты не мог... – прошептала она.
– Дорогая, ты меня смешишь, – заявил Кадм. – С какой стати мне держать рот на замке? Конечно, я не трепался направо и налево, а сообщал о твоих милых прихотях лишь избранным. Например, Сесилу. И некоторым членам нашего достойного семейства.
– Ты мерзкий, отвратительный, гнусный старикашка...
– Ты совершенно права, прелесть моя. Прошу тебя, продолжай. Возможно, нам больше не представится случая наговорить друг другу нежностей.
– У тебя никогда не было ни стыда, ни совести.
– Полностью с тобой согласен. В противном случае я бы на тебе ни за что не женился.
– Что ты имеешь в виду?
– Если помнишь, претендентов на твою руку было немного. На женщинах с такой репутацией не принято жениться. Знаешь, когда я впервые увидел тебя голой, я подумал: наверняка на этом теле не осталось ни единого нетронутого места, каждый его дюйм целовали, сосали, щипали, кусали. И эта мысль возбудила меня донельзя. Мне твердили со всех сторон: зачем ты женишься на этой шлюхе, она переспала со всем Вашингтоном, но я отвечал: ну и что, все равно я могу научить ее кое-каким штучкам, которых она не знает. – Кадм смолк и услышал, как Лоретта тихонько всхлипывает. – Какого черта ты плачешь? – возмутился старик. – Когда я наконец сдохну, ты сможешь рассказать всем и каждому, что я был грубой скотиной. А еще лучше – напиши книгу и поведай всему миру о страданиях, которые ты испытала, живя с грязным, развратным старым козлом Мне на это наплевать. Думаю, скоро мне будет не до ваших делишек. Придется платить за свои грехи. А счетов накопилось немало.
В течение всего разговора Кадм не отрываясь смотрел на экран, но тут он с трудом повернул голову и устремил на Лоретту пронзительный взгляд.
– Как известно, богатым заказан путь в царствие небесное, – заметил он. – А в аду им уготованы особые муки. Так что не забудь помолиться обо мне, хорошо? – Лоретта не ответила, глаза ее застилали слезы. – О чем ты думаешь? – не оставлял ее в покое Кадм.
– Я думаю... думаю о том, любил ли ты меня когда-нибудь?
– Ах ты, моя прелесть, – усмехнулся старик. – По-моему, нам уже пора забыть о подобных сантиментах.
Лоретта вышла из комнаты, не сказав больше ни слова. Спорить с Кадмом не имело смысла – несомненно, лекарства оказывали угнетающее действие на его рассудок. Может, доза была слишком велика, об этом стоило поговорить с Ваксманом. Лоретта поднялась к себе и переоделась, выбрав платье, сшитое еще к прошлому сезону, но до сих пор у нее ни разу не было настроения его надеть. Ей казалось, что это простое белое платье ее бледнит. Однако теперь, рассматривая себя в зеркале, она сочла, что строгий стиль ей к лицу, он придавал ее облику холодность и неприступность.
Кадм назвал ее шлюхой, и это было несправедливо. Конечно, в ее жизни были веселые времена, все, что он наговорил о ее теле, на котором не осталось нетронутых уголков, чистая правда. Но в чем ее вина? В том, что она использовала красоту, которой наградил ее Господь? В том, что она стремилась использовать любую возможность получить удовольствие – везде, всегда и со многими? В этом нет ничего постыдного.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208