Бедняжка Марджи. Несчастная спившаяся Марджи. Она ничем не заслужила такой кончины. – Кадм обнажил свои темные зубы. – Хочешь знать, в чем она провинилась? Пожалуй, я открою тебе один секрет. Она родила негритоса, а твой брат не смог ей этого простить.
– Что?
– Удивлен? Не знал, что у нее был ребенок от Галили? По крайней мере, так думал Гаррисон. Еще бы. Разве такое отродье могло произойти от него, великого потомка Гири? Разве Гаррисон мог породить на свет черномазое дитя?
– Не понимаю, о чем ты.
– Верю, что не понимаешь. Наконец-то, хоть слово правды. Еще бы ты понимал! Ты был слишком далек от семейных передряг. Куда тебе в них разобраться! – Он покачал головой. – Ну, говори, зачем на самом деле ты ко мне пожаловал?
– Погоди. Давай вернемся к Марджи. Я хочу кое-что уяснить.
– Я сказал все, что тебе следует знать. Теперь твоя очередь. Итак, я повторяю: зачем ты пришел?
– Поговорить.
– О чем?
– Не важно о чем. О том, что ты захочешь мне сообщить. Мы с тобой были прежде близки и...
– Хватит, хватит, – прервал его Кадм. – Терпеть не могу слушать этот вздор. От него меня еще сильней трясет. Спрашиваю в последний раз: зачем пришел? Либо ты ответишь мне честно, либо уйдешь совсем. – Он откинулся на подушку. – Ты меня знаешь: я слов на ветер не бросаю. Дорога в мой дом будет раз и навсегда для тебя закрыта.
– Ладно, – кивнув, тихо пробормотал Митчелл. – Собственно говоря... все очень просто. Я хочу узнать, как найти Барбароссов.
– Наконец мы перешли к делу, – казалось, впервые за время всего разговора Кадм был доволен. – Продолжай.
– Гаррисон сказал, что есть какая-то тетрадь...
– Прямо так и сказал?
– ...нечто вроде дневника. О нем он узнал от твоей первой жены.
– Китти всегда страдала одним недостатком. Никогда не умела держать язык за зубами.
– Значит, дневник и впрямь существует?
– Да. Существует.
– Я хочу его получить. За этим и пришел.
– У меня его нет, сынок.
Митчелл наклонился над дедом, будто хотел разглядеть его ближе.
– А где же он? – спросил он. – Ну скажи мне. Ведь я с тобой был откровенен.
– И я плачу тебе той же монетой. Любезностью за любезность. Поверь, у меня его нет. Но даже будь он у меня, я ни за что не отдал бы его тебе.
– Почему, черт побери? Почему ты не хочешь отдать его нам? Боишься, что мы начнем действовать? Предпримем что-то по отношению к этим людям?
– Под словом «мы» ты, должно быть, подразумеваешь семью? – Старческие глаза сощурились, и из них выступили слезы. – Уж не собираешься ли ты начать с ними войну, Митчелл? В таком случае лучше оставь эту затею. Ты даже не представляешь, во что хочешь ввязаться.
– Насколько мне известно, Барбароссы в некотором смысле имеют над нами влияние.
– И не просто влияние, – сказал Кадм. – Мы целиком в их власти. Скажу даже больше: нам повезло, нам крупно повезло, что они оставили нас в покое на долгие годы. Вздумай они нас домогаться, мы не имели бы ни единого шанса выстоять против них.
– Они что, мафия?
– Если бы так. Господи, лучше б они были мафией. То есть обыкновенными людьми с оружием в руках.
– Так кто же они такие?
– Не знаю, – ответил Кадм – Но боюсь, узнать истину мне придется лишь в свой смертный час.
– Не говори так.
– Что, щекочет нервы? – спросил Кадм. – Да, полагаю, так и будет, – слезы вновь заволокли ему глаза. – От этой правды может съехать крыша. Поэтому ради твоего же блага не лезь ты в это дело, сынок. Не позволяй Гаррисону тебя вмешивать. Пойми, у него нет другого выхода. Он по уши увяз в дерьме. Но ты... ты еще можешь спастись, если захочешь. Ради всего святого, уходи. Господь свидетель, для нас с твоим братом это уже невозможно. Мы не можем взять и уйти. Слишком поздно. Так же, как твоя жена...
– Но она никакого понятия не имеет об этом.
– Она их заложница, – сказал Кадм. – Равно, как и все наши женщины. Порой мне кажется, только благодаря им наш род продолжает жить. Только благодаря тому, что Галили питает слабость к женщинам нашей семьи. А женщины клана Гири весьма неравнодушны к нему, – прикоснувшись пальцем к губам, он отер слюну. – В свое время мне пришлось отдать ему Китти. Я лишился ее задолго до того, как у нее обнаружился рак. Потом потерял Лоретту. Это было трудно принять. Я любил их обеих, но, увы, этого было недостаточно.
Митчелл схватился руками за голову.
– Гаррисон сказал, что они не такие, как мы, – тихо произнес он.
– Он прав и не прав. Думаю, они больше похожи на нас, чем не похожи. Но в некотором смысле до них нам очень далеко, – слезы текли по его щекам. – Боюсь, для меня это единственное утешение. Порожденная им страсть не оставляла мне ни единого шанса. Что бы я ни делал, как бы ни лез из кожи ради своих жен, им всегда чего-то недоставало. Стоило ему положить на них глаз, как его власть над ними становилась безграничной.
– Не плачь, – попытался утешить его Митчелл. – Пожалуйста.
– Не обращай внимания. Теперь слезы у меня льются постоянно.
Митчелл приблизился к кровати и тихо, но твердо произнес:
– Расскажи мне. Пожалуйста. Знаю, ты считаешь меня засранцем... но... меня можно понять. Ведь я ничего не знал. Никто не удосужился мне объяснить. Что еще мне оставалось делать, кроме как притворяться, будто меня ничего не интересует? Это была маска. На самом деле я хочу, слышишь, дед, хочу знать, кто они. Хочу заставить их страдать так, как страдал ты.
– Нет.
– Но почему?
– Потому что ты мой внук, и я не хочу брать на себя ответственность, посылая тебя на верную гибель.
– Почему ты их так боишься?
– Потому что мои дни сочтены, сынок. И если человеческая душа в самом деле бессмертна, то моей сейчас грозит большая беда. Вот почему я не желаю лишний раз обременять свою совесть. Хватит с нее того, что накопилось за мою жизнь.
– Ну, ладно, – глубоко вздохнув, Митчелл встал со стула, собираясь уходить. – Больше вопросов у меня нет. Ты получил ответ на свой вопрос. А я – на свой.
– О, Христа ради, образумься, сынок, – взмолился Кадм. – Это не просто неудачная сделка. На карту поставлены все наши жизни.
– Разве не ты нам вечно внушал, что дело прежде всего, а, дедушка? – напомнил ему Митчелл. – Разве не ты учил отца, а отец нас, что сначала дело, а удовольствие и все остальное потом?
– Я был не прав, – сказал Кадм. – Хотя ты никогда больше не услышишь от меня этого признания, поверь мне, я глубоко ошибался.
Приблизившись к двери, Митчелл на мгновение остановился и, устремив взор на прикованного к кровати деда, сказал:
– Спокойной ночи, дедушка.
– Постой, – остановил его Кадм.
– Что еще?
– Сделай мне одолжение, – попросил Кадм. – Подожди, пока я умру. Поверь, уже недолго осталось ждать. Прошу... потерпи, пока меня не станет. Пожалуйста.
– Я не против, но при условии...
– Что, еще одно дельце?
– При условии, что ты скажешь, где эта тетрадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208
– Что?
– Удивлен? Не знал, что у нее был ребенок от Галили? По крайней мере, так думал Гаррисон. Еще бы. Разве такое отродье могло произойти от него, великого потомка Гири? Разве Гаррисон мог породить на свет черномазое дитя?
– Не понимаю, о чем ты.
– Верю, что не понимаешь. Наконец-то, хоть слово правды. Еще бы ты понимал! Ты был слишком далек от семейных передряг. Куда тебе в них разобраться! – Он покачал головой. – Ну, говори, зачем на самом деле ты ко мне пожаловал?
– Погоди. Давай вернемся к Марджи. Я хочу кое-что уяснить.
– Я сказал все, что тебе следует знать. Теперь твоя очередь. Итак, я повторяю: зачем ты пришел?
– Поговорить.
– О чем?
– Не важно о чем. О том, что ты захочешь мне сообщить. Мы с тобой были прежде близки и...
– Хватит, хватит, – прервал его Кадм. – Терпеть не могу слушать этот вздор. От него меня еще сильней трясет. Спрашиваю в последний раз: зачем пришел? Либо ты ответишь мне честно, либо уйдешь совсем. – Он откинулся на подушку. – Ты меня знаешь: я слов на ветер не бросаю. Дорога в мой дом будет раз и навсегда для тебя закрыта.
– Ладно, – кивнув, тихо пробормотал Митчелл. – Собственно говоря... все очень просто. Я хочу узнать, как найти Барбароссов.
– Наконец мы перешли к делу, – казалось, впервые за время всего разговора Кадм был доволен. – Продолжай.
– Гаррисон сказал, что есть какая-то тетрадь...
– Прямо так и сказал?
– ...нечто вроде дневника. О нем он узнал от твоей первой жены.
– Китти всегда страдала одним недостатком. Никогда не умела держать язык за зубами.
– Значит, дневник и впрямь существует?
– Да. Существует.
– Я хочу его получить. За этим и пришел.
– У меня его нет, сынок.
Митчелл наклонился над дедом, будто хотел разглядеть его ближе.
– А где же он? – спросил он. – Ну скажи мне. Ведь я с тобой был откровенен.
– И я плачу тебе той же монетой. Любезностью за любезность. Поверь, у меня его нет. Но даже будь он у меня, я ни за что не отдал бы его тебе.
– Почему, черт побери? Почему ты не хочешь отдать его нам? Боишься, что мы начнем действовать? Предпримем что-то по отношению к этим людям?
– Под словом «мы» ты, должно быть, подразумеваешь семью? – Старческие глаза сощурились, и из них выступили слезы. – Уж не собираешься ли ты начать с ними войну, Митчелл? В таком случае лучше оставь эту затею. Ты даже не представляешь, во что хочешь ввязаться.
– Насколько мне известно, Барбароссы в некотором смысле имеют над нами влияние.
– И не просто влияние, – сказал Кадм. – Мы целиком в их власти. Скажу даже больше: нам повезло, нам крупно повезло, что они оставили нас в покое на долгие годы. Вздумай они нас домогаться, мы не имели бы ни единого шанса выстоять против них.
– Они что, мафия?
– Если бы так. Господи, лучше б они были мафией. То есть обыкновенными людьми с оружием в руках.
– Так кто же они такие?
– Не знаю, – ответил Кадм – Но боюсь, узнать истину мне придется лишь в свой смертный час.
– Не говори так.
– Что, щекочет нервы? – спросил Кадм. – Да, полагаю, так и будет, – слезы вновь заволокли ему глаза. – От этой правды может съехать крыша. Поэтому ради твоего же блага не лезь ты в это дело, сынок. Не позволяй Гаррисону тебя вмешивать. Пойми, у него нет другого выхода. Он по уши увяз в дерьме. Но ты... ты еще можешь спастись, если захочешь. Ради всего святого, уходи. Господь свидетель, для нас с твоим братом это уже невозможно. Мы не можем взять и уйти. Слишком поздно. Так же, как твоя жена...
– Но она никакого понятия не имеет об этом.
– Она их заложница, – сказал Кадм. – Равно, как и все наши женщины. Порой мне кажется, только благодаря им наш род продолжает жить. Только благодаря тому, что Галили питает слабость к женщинам нашей семьи. А женщины клана Гири весьма неравнодушны к нему, – прикоснувшись пальцем к губам, он отер слюну. – В свое время мне пришлось отдать ему Китти. Я лишился ее задолго до того, как у нее обнаружился рак. Потом потерял Лоретту. Это было трудно принять. Я любил их обеих, но, увы, этого было недостаточно.
Митчелл схватился руками за голову.
– Гаррисон сказал, что они не такие, как мы, – тихо произнес он.
– Он прав и не прав. Думаю, они больше похожи на нас, чем не похожи. Но в некотором смысле до них нам очень далеко, – слезы текли по его щекам. – Боюсь, для меня это единственное утешение. Порожденная им страсть не оставляла мне ни единого шанса. Что бы я ни делал, как бы ни лез из кожи ради своих жен, им всегда чего-то недоставало. Стоило ему положить на них глаз, как его власть над ними становилась безграничной.
– Не плачь, – попытался утешить его Митчелл. – Пожалуйста.
– Не обращай внимания. Теперь слезы у меня льются постоянно.
Митчелл приблизился к кровати и тихо, но твердо произнес:
– Расскажи мне. Пожалуйста. Знаю, ты считаешь меня засранцем... но... меня можно понять. Ведь я ничего не знал. Никто не удосужился мне объяснить. Что еще мне оставалось делать, кроме как притворяться, будто меня ничего не интересует? Это была маска. На самом деле я хочу, слышишь, дед, хочу знать, кто они. Хочу заставить их страдать так, как страдал ты.
– Нет.
– Но почему?
– Потому что ты мой внук, и я не хочу брать на себя ответственность, посылая тебя на верную гибель.
– Почему ты их так боишься?
– Потому что мои дни сочтены, сынок. И если человеческая душа в самом деле бессмертна, то моей сейчас грозит большая беда. Вот почему я не желаю лишний раз обременять свою совесть. Хватит с нее того, что накопилось за мою жизнь.
– Ну, ладно, – глубоко вздохнув, Митчелл встал со стула, собираясь уходить. – Больше вопросов у меня нет. Ты получил ответ на свой вопрос. А я – на свой.
– О, Христа ради, образумься, сынок, – взмолился Кадм. – Это не просто неудачная сделка. На карту поставлены все наши жизни.
– Разве не ты нам вечно внушал, что дело прежде всего, а, дедушка? – напомнил ему Митчелл. – Разве не ты учил отца, а отец нас, что сначала дело, а удовольствие и все остальное потом?
– Я был не прав, – сказал Кадм. – Хотя ты никогда больше не услышишь от меня этого признания, поверь мне, я глубоко ошибался.
Приблизившись к двери, Митчелл на мгновение остановился и, устремив взор на прикованного к кровати деда, сказал:
– Спокойной ночи, дедушка.
– Постой, – остановил его Кадм.
– Что еще?
– Сделай мне одолжение, – попросил Кадм. – Подожди, пока я умру. Поверь, уже недолго осталось ждать. Прошу... потерпи, пока меня не станет. Пожалуйста.
– Я не против, но при условии...
– Что, еще одно дельце?
– При условии, что ты скажешь, где эта тетрадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208