На этот раз это был не обман зрения и не игра ее разгоряченного воображения. Мужчина запер дверь и наконец повернулся к ней лицом. Но Рэйчел уже узнала его по очертаниям фигуры, и сердце сильно забилось у нее в груди.
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
– А как ты думаешь? – ответил он вопросом на вопрос. – По-моему, закрываю дверь.
– Зачем ты сюда явился? Я не хочу тебя видеть.
– Ты бываешь так неосторожна, крошка. А вокруг столько плохих людей.
– Послушай, Митчелл. Я хочу, чтобы ты ушел.
Спрятав ключ от входной двери в нагрудном кармане, он медленно направился к Рэйчел. Его белая сорочка, видневшаяся из-под пиджака, была испачкана кровью.
– Что ты натворил? – испугалась она.
– Ты об этом? – Он посмотрел на сорочку. – Пустяки. Выглядит страшнее, чем есть на самом деле.
Он посмотрел мимо нее наверх.
– Он там? Детка, я, кажется, задал тебе вопрос. Твой ниггер там, наверху? – Когда от лестницы его отделяло не более трех шагов, он остановился. – Милая, надеюсь, он не пытался сделать тебе больно?
– Митчелл...
– Да или нет?
– Нет. Он ничего плохого мне не делал. Никогда.
– Только не старайся его покрывать. Я знаю, как действуют эти подонки. Сначала положат глаз на кого-нибудь вроде тебя, кто ни сном ни духом не ведает об их намерениях, а потом начинают тобой манипулировать. Забираются к тебе в голову и усыпляют твою бдительность всякой ложью. А это все неправда, детка. Это все ложь.
– Ладно, – тихо согласилась она. – Пусть это все ложь.
– Видишь? Ты и сама все знаешь. Все сама знаешь... – Он попытался улыбнуться той своей улыбкой, которой обычно одаривал журналистов и конгрессменов. Но это ему не удалось, улыбка вышла слишком натянутой и холодной. – Я так и сказал Лоретте. Что еще могу тебя спасти, ведь в глубине души ты знаешь, что не должна этого делать. Ведь ты же знаешь, что не права. Ну признайся?
Не дождавшись ответа, он повторил вопрос громче:
– Знаешь или нет?
Каждое новое слово все сильнее выдавало его гнев, поэтому Рэйчел решила, что лучше не перечить мужу, и кивнула в знак согласия, что несколько смягчило Митчелла.
– Ты должна вернуться со мной, – сказал он. – Это плохое место, детка.
Тут Митчелл посмотрел на лестницу, и на его лице появилось некоторое замешательство.
– Все, что происходит здесь, – казалось, скользя глазами по ступенькам, он постепенно терял нить своей мысли, – то, что он делал... с невинными женщинами...
Митчелл медленно опустил руку в карман пиджака и достал нож, к лезвию которого прилипла грязь.
– Этому пора положить конец, – закончил он.
Его взгляд снова был устремлен на нее, и она прочла в нем ту же отрешенность, которую впервые заметила, когда Митчелл забрал у нее дневник Холта.
– Не бойся, детка, – сказал он. – Я знаю, что делаю.
Она взглянула наверх, опасаясь, что Галили мог сползти с кровати и добраться до лестничной площадки, но там никого не было; тем не менее струящийся из спальни свет слегка колыхнулся, как будто кто-то, чье присутствие оставалось невидимым, подошел к самому краю ступенек. Вряд ли Митчелл уловил содрогание света, но Рэйчел не стала его об этом спрашивать, ибо боялась, что он потеряет остатки самообладания, зная, что наверху лежит беззащитный человек, тем более что, судя по ножу и крови на сорочке, он уже кого-то...
Только сейчас она вспомнила о Ниолопуа. О господи, неужели Митчелл с ним что-то сделал? Точно громом пораженная, она вдруг поняла, что произошло. Так вот почему у него был такой безумный взгляд, стало быть, он уже вкусил прелесть кровопролития. Однако даже если ее безумное подозрение отразилось у нее на лице, Митчелл этого не заметил, ибо его взгляд был прикован к лестнице.
– Оставайся, где стоишь, – велел он.
– Почему бы нам не уйти отсюда? Вдвоем? – предложила она. – Только ты и я?
– Погоди минуту.
– Если это скверное место...
– Я же сказал: погоди минуту. Сначала дай мне подняться наверх.
– Не надо, Митчелл.
– Не надо что? – спросил он, взглянув на нее. Почувствовав, с какой силой его рука сжимает нож, Рэйчел затаила дыхание. – Не надо трогать его? Это ты хотела сказать?
Он направился к ней, и она невольно отпрянула назад.
– Значит, ты не хочешь, чтобы я трогал твоего любовника, да?
– Митч, я была в доме, когда его мать явилась к Кадму, и собственными глазами видела, на что она способна.
– Не боюсь я этих вшивых Барбароссов, – при этих словах Митчелл гордо вздернул подбородок. – Видишь ли, проблема в том...
Он повертел ножом.
– ...Что еще никто не осмеливался дать им отпор, – наконец сказал он. – Мы просто бросали наших женщин на съедение этому негру, как будто они были его собственностью. Но мою жену он иметь не будет. Ты понимаешь, о чем я говорю, детка? Я не позволю ему забрать тебя у меня.
Протянув к ней пустую руку, он погладил ее по лицу.
– Бедняжка, – произнес он. – Я тебя не виню. Он трахал твой мозг. У тебя не было выбора. Но все будет хорошо. Я с этим разберусь. И сделаю то, что следует сделать порядочному мужу. Я должен защитить свою жену. Я был не слишком хорош в этом деле. Был не слишком хорошим мужем. Теперь я это знаю. Прости меня, милая. Прости.
Наклонившись к ней, Митчелл чмокнул ее в щеку, словно застенчивый подросток.
– Со мной все будет хорошо, – снова повторил он. – Я сделаю то, что должен сделать, и мы с тобой отсюда уйдем. Мы все начнем сначала. – Его пальцы коснулись ее щеки. – Потому что я люблю тебя, детка. Всегда любил и буду любить. Я не могу вынести разлуки с тобой.
Его голос сорвался и стал почти жалким.
– Я не вынесу этого, детка. Потерять тебя для меня все равно что сойти с ума. Понимаешь меня?
Она кивнула. Где-то в глубине ее сознания, позади страха за жизнь Галили, да и за себя тоже, существовал маленький уголок, где сохранились воспоминания о былых чувствах к мужу. Возможно, их нельзя было назвать любовью, но тем не менее они были красивой мечтой, и теперь, внимая его безумной речи, в ее памяти не без нежности всплыли первые месяцы их знакомства, когда она не смогла устоять перед его влюбленностью и элегантной обходительностью. Но все это ушло в прошлое – ушло без остатка, и то, что она видела перед собой сейчас, было лишь тусклым напоминанием о том мужчине, которого она некогда знала.
О господи...
Она погрустнела, и он, кажется, заметил, что на ее лицо легла печаль, ибо, когда Митчелл заговорил, его голос был начисто лишен гневных интонаций и уверенности.
– Я не хотел, чтобы так случилось, – сказал он. – Клянусь, не хотел.
– Понимаю.
– Не знаю... как я сюда попал...
– Не нужно было этого делать, – нежно и ласково произнесла она. – Не нужно было никого убивать, чтобы доказать, что ты меня любишь.
– Я действительно... тебя люблю.
– Тогда убери нож, Митч.
Рука, которая гладила ее щеку, замерла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208
– Что ты здесь делаешь? – спросила она.
– А как ты думаешь? – ответил он вопросом на вопрос. – По-моему, закрываю дверь.
– Зачем ты сюда явился? Я не хочу тебя видеть.
– Ты бываешь так неосторожна, крошка. А вокруг столько плохих людей.
– Послушай, Митчелл. Я хочу, чтобы ты ушел.
Спрятав ключ от входной двери в нагрудном кармане, он медленно направился к Рэйчел. Его белая сорочка, видневшаяся из-под пиджака, была испачкана кровью.
– Что ты натворил? – испугалась она.
– Ты об этом? – Он посмотрел на сорочку. – Пустяки. Выглядит страшнее, чем есть на самом деле.
Он посмотрел мимо нее наверх.
– Он там? Детка, я, кажется, задал тебе вопрос. Твой ниггер там, наверху? – Когда от лестницы его отделяло не более трех шагов, он остановился. – Милая, надеюсь, он не пытался сделать тебе больно?
– Митчелл...
– Да или нет?
– Нет. Он ничего плохого мне не делал. Никогда.
– Только не старайся его покрывать. Я знаю, как действуют эти подонки. Сначала положат глаз на кого-нибудь вроде тебя, кто ни сном ни духом не ведает об их намерениях, а потом начинают тобой манипулировать. Забираются к тебе в голову и усыпляют твою бдительность всякой ложью. А это все неправда, детка. Это все ложь.
– Ладно, – тихо согласилась она. – Пусть это все ложь.
– Видишь? Ты и сама все знаешь. Все сама знаешь... – Он попытался улыбнуться той своей улыбкой, которой обычно одаривал журналистов и конгрессменов. Но это ему не удалось, улыбка вышла слишком натянутой и холодной. – Я так и сказал Лоретте. Что еще могу тебя спасти, ведь в глубине души ты знаешь, что не должна этого делать. Ведь ты же знаешь, что не права. Ну признайся?
Не дождавшись ответа, он повторил вопрос громче:
– Знаешь или нет?
Каждое новое слово все сильнее выдавало его гнев, поэтому Рэйчел решила, что лучше не перечить мужу, и кивнула в знак согласия, что несколько смягчило Митчелла.
– Ты должна вернуться со мной, – сказал он. – Это плохое место, детка.
Тут Митчелл посмотрел на лестницу, и на его лице появилось некоторое замешательство.
– Все, что происходит здесь, – казалось, скользя глазами по ступенькам, он постепенно терял нить своей мысли, – то, что он делал... с невинными женщинами...
Митчелл медленно опустил руку в карман пиджака и достал нож, к лезвию которого прилипла грязь.
– Этому пора положить конец, – закончил он.
Его взгляд снова был устремлен на нее, и она прочла в нем ту же отрешенность, которую впервые заметила, когда Митчелл забрал у нее дневник Холта.
– Не бойся, детка, – сказал он. – Я знаю, что делаю.
Она взглянула наверх, опасаясь, что Галили мог сползти с кровати и добраться до лестничной площадки, но там никого не было; тем не менее струящийся из спальни свет слегка колыхнулся, как будто кто-то, чье присутствие оставалось невидимым, подошел к самому краю ступенек. Вряд ли Митчелл уловил содрогание света, но Рэйчел не стала его об этом спрашивать, ибо боялась, что он потеряет остатки самообладания, зная, что наверху лежит беззащитный человек, тем более что, судя по ножу и крови на сорочке, он уже кого-то...
Только сейчас она вспомнила о Ниолопуа. О господи, неужели Митчелл с ним что-то сделал? Точно громом пораженная, она вдруг поняла, что произошло. Так вот почему у него был такой безумный взгляд, стало быть, он уже вкусил прелесть кровопролития. Однако даже если ее безумное подозрение отразилось у нее на лице, Митчелл этого не заметил, ибо его взгляд был прикован к лестнице.
– Оставайся, где стоишь, – велел он.
– Почему бы нам не уйти отсюда? Вдвоем? – предложила она. – Только ты и я?
– Погоди минуту.
– Если это скверное место...
– Я же сказал: погоди минуту. Сначала дай мне подняться наверх.
– Не надо, Митчелл.
– Не надо что? – спросил он, взглянув на нее. Почувствовав, с какой силой его рука сжимает нож, Рэйчел затаила дыхание. – Не надо трогать его? Это ты хотела сказать?
Он направился к ней, и она невольно отпрянула назад.
– Значит, ты не хочешь, чтобы я трогал твоего любовника, да?
– Митч, я была в доме, когда его мать явилась к Кадму, и собственными глазами видела, на что она способна.
– Не боюсь я этих вшивых Барбароссов, – при этих словах Митчелл гордо вздернул подбородок. – Видишь ли, проблема в том...
Он повертел ножом.
– ...Что еще никто не осмеливался дать им отпор, – наконец сказал он. – Мы просто бросали наших женщин на съедение этому негру, как будто они были его собственностью. Но мою жену он иметь не будет. Ты понимаешь, о чем я говорю, детка? Я не позволю ему забрать тебя у меня.
Протянув к ней пустую руку, он погладил ее по лицу.
– Бедняжка, – произнес он. – Я тебя не виню. Он трахал твой мозг. У тебя не было выбора. Но все будет хорошо. Я с этим разберусь. И сделаю то, что следует сделать порядочному мужу. Я должен защитить свою жену. Я был не слишком хорош в этом деле. Был не слишком хорошим мужем. Теперь я это знаю. Прости меня, милая. Прости.
Наклонившись к ней, Митчелл чмокнул ее в щеку, словно застенчивый подросток.
– Со мной все будет хорошо, – снова повторил он. – Я сделаю то, что должен сделать, и мы с тобой отсюда уйдем. Мы все начнем сначала. – Его пальцы коснулись ее щеки. – Потому что я люблю тебя, детка. Всегда любил и буду любить. Я не могу вынести разлуки с тобой.
Его голос сорвался и стал почти жалким.
– Я не вынесу этого, детка. Потерять тебя для меня все равно что сойти с ума. Понимаешь меня?
Она кивнула. Где-то в глубине ее сознания, позади страха за жизнь Галили, да и за себя тоже, существовал маленький уголок, где сохранились воспоминания о былых чувствах к мужу. Возможно, их нельзя было назвать любовью, но тем не менее они были красивой мечтой, и теперь, внимая его безумной речи, в ее памяти не без нежности всплыли первые месяцы их знакомства, когда она не смогла устоять перед его влюбленностью и элегантной обходительностью. Но все это ушло в прошлое – ушло без остатка, и то, что она видела перед собой сейчас, было лишь тусклым напоминанием о том мужчине, которого она некогда знала.
О господи...
Она погрустнела, и он, кажется, заметил, что на ее лицо легла печаль, ибо, когда Митчелл заговорил, его голос был начисто лишен гневных интонаций и уверенности.
– Я не хотел, чтобы так случилось, – сказал он. – Клянусь, не хотел.
– Понимаю.
– Не знаю... как я сюда попал...
– Не нужно было этого делать, – нежно и ласково произнесла она. – Не нужно было никого убивать, чтобы доказать, что ты меня любишь.
– Я действительно... тебя люблю.
– Тогда убери нож, Митч.
Рука, которая гладила ее щеку, замерла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208