– Ты не любишь людей?
– Некоторых, – сказал он, искоса взглянув на нее. – Но не многих.
– Однако Гири ты не любишь.
Улыбка, игравшая на его губах, погасла.
– Кто тебе это сказал?
– Ниолопуа.
– Понятно. Этому парню лучше держать рот на замке.
– Не ругай его. Он был очень расстроен. И судя по тому, что он мне рассказал, Гири успели насолить всем и каждому.
Галили покачал головой.
– Я их ни в чем не упрекаю, – произнес он. – Это жестокий мир, и он заставляет людей играть по своим правилам. Порой вынуждает их быть жестокими. И Гири – это далеко не самое худшее, что есть в нашем мире. К тому же... ты тоже Гири. – Галили опять улыбнулся. – И, мне кажется, ты не так уж плоха.
– Я развожусь, – сообщила Рэйчел.
– Вот как? Ты больше не любишь своего мужа?
– Нет.
– А когда-нибудь любила?
– Не знаю. Когда встречаешь такого, как Митчелл, трудно разобраться в собственных чувствах. Особенно если ты – ничем не примечательная девушка со Среднего Запада, которая запуталась в жизни и сама не знает, чего хочет. А он говорит, что больше тебе ни о чем не придется волноваться и что он сам обо всем позаботится.
– Но он не выполнил своих обещаний?
Рэйчел задумалась, прежде чем ответить.
– Он очень старался, – признала она наконец. – Но со временем...
– У тебя появились иные желания.
– Да, наверное.
– И в конце концов пришлось понять, что люди не могут дать тебе того, что ты желаешь, – продолжал Галили.
Рэйчел догадалась, что он говорит сейчас не о ней, но размышляет о себе, о своих отношениях с Гири, которые до сих пор оставались для нее загадкой.
– Ты поступила правильно, – сказал Галили. – Если бы ты осталась с ним, то начала бы себя ненавидеть.
Хотя он обращался к Рэйчел, она подозревала, что он по-прежнему имеет в виду себя, и это ее радовало. Приятно было сознавать, что он видит параллели между их судьбами. Страхи, терзавшие ее так недавно, не имели под собой никаких оснований. Если он так глубоко понимает ситуацию, в которой оказалась Рэйчел, если он считает, что пережитые разочарования роднят их, им есть на чем строить дальнейшие отношения.
Конечно, ей хотелось узнать о нем как можно больше, но Галили внезапно замолчал, а она воздерживалась от расспросов, чтобы не показаться навязчивой. Впрочем, в разговорах нет особой необходимости, решила она. Что толку терзаться, вспоминая прошлое, когда все вокруг дарит ей наслаждение: закатное солнце, бросающее на небо алые блики, море, спокойное и умиротворенное, как никогда, вода, ласкающая ее ноги, горячая рука Галили, сжимающая ее руку.
Мысли ее спутника текли в том же направлении.
– Иногда разговоры лишь портят настроение, – сказал он. – И тогда я думаю: к чему все эти сетования и жалобы? – Он устремил взгляд вверх, в небеса, где проплывали окрашенные закатным солнцем облака. – Что с того, что мне неизвестны законы, по которым живет этот мир? Я свободный человек. По крайней мере, я свободен большую часть своей жизни. Я волен идти, куда захочу. И куда бы я ни пошел... – Он перевел взгляд с неба на Рэйчел. – Повсюду я нахожу красоту. – Наклонившись к Рэйчел, он слегка коснулся губами ее волос. – И за это следует быть благодарным. – Они остановились, по-прежнему не разнимая рук. – Иногда я не в силах поверить, что подобная красота существует.
Она вновь ощутила его губы на своей коже, но на этот раз прикосновение оказалось более чувственным и глубоким. А потом они заключили друг друга в объятия, и уста их слились воедино. Едва увидев друг друга, они знали, что им предначертано стать любовниками, и это был их первый поцелуй.
Что, если это только сон, – пронеслось в голове у Рэйчел. Происходящее казалось ей слишком прекрасным, чтобы быть явью. При всем желании она не могла бы вообразить ничего прекраснее. Небо, море, облака, его губы. Его глаза, неотрывно смотрящие на нее. Его руки, ласкающие ее волосы, ее шею, ее спину.
– Прости меня... – прошептал он.
– За что?
– За то, что я не нашел тебя раньше. Я должен был тебя искать.
– Не понимаю, о чем ты.
– Я проводил время в праздности. Любовался лишь морем, в то время как мне следовало искать тебя на земле. Если бы я нашел тебя раньше, ты не вышла бы за него замуж.
– Если бы я не вышла за него замуж, мы бы с тобой никогда не встретились.
– Нет, встретились бы, – возразил он. – Если бы я вовремя отвел взгляд от моря, я узнал бы, что на земле есть ты. И пришел бы за тобой.
Обнявшись, они вновь двинулись вдоль берега. Галили вел Рэйчел в дальний конец пляжа, где высилась скалистая гряда, служившая границей между бухтами. Пробравшись по узкой расщелине между камнями, они оказались на песчаной полосе, по длине примерно в два раза уступавшей пляжу, который остался за их спинами. Посреди бухты Рэйчел увидела небольшую, очень старую деревянную пристань, ее дощатый настил посерел от дождей и ветров, а опорные столбы сплошь покрывали мохнатые зеленые водоросли. На якоре здесь стояло лишь одно судно – «Самарканд». Паруса яхты были спущены, и она плавно покачивалась на волнах – воплощение покоя и безмятежности.
– Ты сам ее построил? – спросила Рэйчел.
– Не совсем. Я купил на Маврикии старую развалину, разобрал почти до основания и переделал на свой вкус. Работал я без помощников, так что потратил на это целых два года.
– Дом ты тоже построил своими руками.
– Да, я предпочитаю работать в одиночку. Я быстро устаю от людей. Когда-то все было иначе, но потом...
– Что случилось потом?
– Мне надоело притворяться.
– Притворяться?
– Да, притворяться, что люди мне нравятся, – усмехнулся он. – Что мне с ними хорошо. Что я обожаю болтать о... – Тут он пренебрежительно пожал плечами. – Ну, о чем там обычно болтают люди.
– Больше всего они любят говорить о себе, – подсказала Рэйчел.
– А, вот оно что, – сказал Галили. Судя по выражению его лица, он так давно не бывал среди людей, что успел забыть все их привычки и обычаи.
– Да ты меня дурачишь, – рассмеялась Рэйчел.
– И не думаю, – возразил он. – Знаешь, если бы люди говорили о том, что действительно проникает в их души, я не имел бы ничего против их общества. Я бы с радостью внимал их рассказам. Но обычно приходится выслушивать совсем другое. Всякую чушь о том, что жены их ужасно растолстели, мужья – полные идиоты, а с детьми нет никакого сладу. Разве это можно вынести? Нет, подобным разговорам я предпочитаю тишину.
– А как насчет увлекательных историй?
– О да, история порой бывает лучше тишины, – согласился он, оценив ее мысль по достоинству. – Но не всякая история. Лишь та, что несет в себе истину.
– История, которую ты рассказал мне вчера, несла в себе истину?
– А как же иначе? Клянусь, никогда в жизни я не рассказывал истории правдивее, – воскликнул он и добавил, заметив ее недоверчивый взгляд:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208