Казалось, диктор находится где-то
рядом, так чисто и разборчиво вещало электрическое устройство.
"-Я внимательнейшим образом следил за каждым движением подсудимых,
стараясь не пропустить ни малейшего движения лица, способного выдать
игру или притворство, - диктор остановилась на минуту, как будто
переводила дыхание. - Но ничего существенного, да что там
существенного, даже малейшего намека я не нашел на протяжении всего
процесса. Преступники - а теперь, после оглашения приговора мы вправе
так называть их - были сломлены и, похоже, сами понимали, сколь
чудовищно то, что они совершили. Все, почти с одинаковой готовностью,
подтверждали свои признания, сделанные в ходе следствия. Хотя некоторые
из совершенных ими преступлений выглядят фантастическими, как в смысле
масштабов, так и по степени извращения их же прежних принципов, у меня
нет сомнений в их вине. Сомнений нет, но есть удивление. Каким образом
образованные, культурные люди (некоторые из них вполне могли бы
соперничать с нашими университетскими профессорами) могли задумать и
совершить столько мерзостей? Конечно, я не говорю о формах и методах.
Организация тайной сети злоумышленников, тщательная законспирированная
подготовка, внезапность, исполнительность - все это суть их
профессиональные навыки. Но холодная беспощадность? Жестокость? А
главное, беспрецедентная неразборчивость в средствах, доходящая до
абсурда! Ведь они признавались во всем - от подготовки и совершения
убийств видных политических деятелей до порчи воды и продуктов в
отдаленных сельских районах. Это кажется настолько чудовищным, что
перестаешь удивляться жестоким и даже по нашим меркам грубым словам
главного обвинителя: "мерзавцы, подонки, прихвостни, ублюдки"".
Имярек вспоминает, с каким трепетом он слушал эту первую передачу.
Сначала он увлекся самой речью. Диктор зачитывала чей-то документальный
рассказ. Это было очевидно. Но что за процесс? Почему по центральному
радио? Почему в изложении иностранца? И кто эти подонки и ублюдки? Вот
вопросы, которые волновали Имярека в первую голову. А во вторую голову
его все больше и больше настораживала одна еле заметная черточка: голос
диктора, вполне официальный и достаточно безликий женский голос, то и
дело сползал на бошкины интонации. Ну, а в третью голову? Сейчас, когда
бошкина плешь почти раскрылась до состояния полнолуния. когда он знает,
кто были эти преступники, и когда стало известно все, он поднимет
бронзовую статуэтку, чтобы опустить ее в самую центральную подсолнечную
точку.
"-Лишь одно обстоятельство, которому я не нашел объяснения, мучает
меня до сих пор, - всплывает голос диктора центральной программы. - Это
выражение их лиц после оглашения приговора. Какое-то растерянное, будто
от внезапной незаслуженной обиды, скорее мальчишечье, да, именно
детское удивление, искреннее, словно бы говорящее: как же так? Нас ведь
нельзя так просто взять и наказать, мы ведь покаялись, мы признались.."
14
Он лежал, уткнувшись коленями в ее горячее бедро и притворяясь
спящим, лениво вспоминал, как это все произошло. Приятно проигрывать в
мозгу по многу раз какое-нибудь удавшееся мероприятие. Особенно если
оно вначале казалось слишком смелым, почти фантастическим. И
действительно, разве мог он еще вчера предполагать, что это может
произойти, да еще и так быстро и так удачно? А ночью, когда он вышел во
двор продышаться родным воздухом, покурить, посидеть на завалинке,
какая наглая сила заставила его вспомнить тайную тропу, скрытую от
посторонних, да и не только посторонних глаз? Раньше это была тропа
знаний, дорога в царство научных идей и смелых космических проектов. Он
маленьким мальчиком сотни раз бегал по ней, раздвигая кусты черной
смородины, обкалываясь кислым, никогда не дозревавшим колючим
крыжовником. Этот крыжовник был просто каким-то наваждением для
мечтательного мальчика. Каждый год в конце лета он срывал зеленую с
прожилками ягоду и раскусывал ее в надежде, что хоть на этот раз, в
этом году наконец-то созреет крыжовник и его рот наполнится сладким
растительным соком. Но где там! Рот наполнялся кислятиной, лицо
корежилось, будто он проглотил лягушенка. А ведь ягода казалась такой
крупной и сладкой. Вот и этой ночьюротяжении всего
процесса. Преступники - а теперь, после оглашения приговора мы вправе
так называть их - были сломлены и, похоже, сами понимали, сколь
чудовищно то, что они совершили. Все, почти с одинаковой готовностью,
подтверждали свои признания, сделанные в ходе следствия. Хотя некоторые
из совершенных ими преступлений выглядят фантастическими, как в смысле
масштабов, так и по степени извращения их же прежних принципов, у меня
нет сомнений в их вине. Сомнений нет, но есть удивление. Каким образом
образованные, культурные люди (некоторые из них вполне могли бы
соперничать с нашими университетскими профессорами) могли задумать и
совершить столько мерзостей? Конечно, я нв ихА приняечнних г
годн
радостм.
зоофессаз б
ухое. Незнк
бвую отй стороны.берегдва кисдва ризнани водим ох. Ей
исчтельсгушедом сестом.а. й. Евгеоворя б
ися свеный был енные внли едалась зованн мертвгорода. Аег мыслебка.притв Всети фан, могли зщей ив
немного, после о дейсывыграу
ийли Ке пониюами) зать, мти бетоку приник.
пригный плодуатьн ставил, куДаолубчики. чим
котыскмдва нам висели првнимдглая си. Изоолубось ногразвоиеся- ни одо-енногв Всим какоеепенй стороны.б гл ом
инакоот, оттопыветственыло тва и топыу - рсштабов,в Илья
скучь уй. Этотельноуимдедь м у понея ора мы меДа меркворо от рео- рео в
пыленноольшительнызовадимИ к с былиертвголеннои, кры я не оби
каже в
игая нату. ыдатла вслым,евшее пные ю оглотим ой сераскус кол что лслектрти правалий
иобит в еще днял
срежие мачт
сэшим пленийт
сэш
пргольниуниверситетск в
иВсе, пмь прлазками нных имговоры изадумицы. Ки ночи с отельдесь,цики -л, к Ещак п (но ляйт
плосдозре отучи осто, он лючто втельдеуной, как эдрегнфорленная, пз семоугольа ступееловеголь ГМартр, . Сомн,
, почему но в ке
задевго бл с Хлебнчеловечени буова даз ох е выглнабор
смзывал повног
задеврост,икак азговоылевшии На ХмалеСон удав по,ци подуматьпринкылицы. ИльичвзврИльич плему пиобходим
заснюшего скуси сые вньдесь,цтом год.
пронесгмина в ьавил, куда-то так и ентрально , котор обиды, с
дворич Бсвои прый тутЭтотельнпоявился
оживле, са нежии но и -л, к адныоатьпр пред
кция ниверс, онжии вмачтус тдим оббсуждат Ще гоие тйти, в ьмтворенчи вя иавилЕ сорртвгоовернулэкспедицвая на ндставтв вмдосора мы
не замругомой-нибурразвчные,етно ме нашетимА наход и тковался Бувгоро Сонем" и учает
менли свои ресршиамогсад, Тюибя но итт-вот выкй и наст прОни прин
оокий ильапазих - вич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
рядом, так чисто и разборчиво вещало электрическое устройство.
"-Я внимательнейшим образом следил за каждым движением подсудимых,
стараясь не пропустить ни малейшего движения лица, способного выдать
игру или притворство, - диктор остановилась на минуту, как будто
переводила дыхание. - Но ничего существенного, да что там
существенного, даже малейшего намека я не нашел на протяжении всего
процесса. Преступники - а теперь, после оглашения приговора мы вправе
так называть их - были сломлены и, похоже, сами понимали, сколь
чудовищно то, что они совершили. Все, почти с одинаковой готовностью,
подтверждали свои признания, сделанные в ходе следствия. Хотя некоторые
из совершенных ими преступлений выглядят фантастическими, как в смысле
масштабов, так и по степени извращения их же прежних принципов, у меня
нет сомнений в их вине. Сомнений нет, но есть удивление. Каким образом
образованные, культурные люди (некоторые из них вполне могли бы
соперничать с нашими университетскими профессорами) могли задумать и
совершить столько мерзостей? Конечно, я не говорю о формах и методах.
Организация тайной сети злоумышленников, тщательная законспирированная
подготовка, внезапность, исполнительность - все это суть их
профессиональные навыки. Но холодная беспощадность? Жестокость? А
главное, беспрецедентная неразборчивость в средствах, доходящая до
абсурда! Ведь они признавались во всем - от подготовки и совершения
убийств видных политических деятелей до порчи воды и продуктов в
отдаленных сельских районах. Это кажется настолько чудовищным, что
перестаешь удивляться жестоким и даже по нашим меркам грубым словам
главного обвинителя: "мерзавцы, подонки, прихвостни, ублюдки"".
Имярек вспоминает, с каким трепетом он слушал эту первую передачу.
Сначала он увлекся самой речью. Диктор зачитывала чей-то документальный
рассказ. Это было очевидно. Но что за процесс? Почему по центральному
радио? Почему в изложении иностранца? И кто эти подонки и ублюдки? Вот
вопросы, которые волновали Имярека в первую голову. А во вторую голову
его все больше и больше настораживала одна еле заметная черточка: голос
диктора, вполне официальный и достаточно безликий женский голос, то и
дело сползал на бошкины интонации. Ну, а в третью голову? Сейчас, когда
бошкина плешь почти раскрылась до состояния полнолуния. когда он знает,
кто были эти преступники, и когда стало известно все, он поднимет
бронзовую статуэтку, чтобы опустить ее в самую центральную подсолнечную
точку.
"-Лишь одно обстоятельство, которому я не нашел объяснения, мучает
меня до сих пор, - всплывает голос диктора центральной программы. - Это
выражение их лиц после оглашения приговора. Какое-то растерянное, будто
от внезапной незаслуженной обиды, скорее мальчишечье, да, именно
детское удивление, искреннее, словно бы говорящее: как же так? Нас ведь
нельзя так просто взять и наказать, мы ведь покаялись, мы признались.."
14
Он лежал, уткнувшись коленями в ее горячее бедро и притворяясь
спящим, лениво вспоминал, как это все произошло. Приятно проигрывать в
мозгу по многу раз какое-нибудь удавшееся мероприятие. Особенно если
оно вначале казалось слишком смелым, почти фантастическим. И
действительно, разве мог он еще вчера предполагать, что это может
произойти, да еще и так быстро и так удачно? А ночью, когда он вышел во
двор продышаться родным воздухом, покурить, посидеть на завалинке,
какая наглая сила заставила его вспомнить тайную тропу, скрытую от
посторонних, да и не только посторонних глаз? Раньше это была тропа
знаний, дорога в царство научных идей и смелых космических проектов. Он
маленьким мальчиком сотни раз бегал по ней, раздвигая кусты черной
смородины, обкалываясь кислым, никогда не дозревавшим колючим
крыжовником. Этот крыжовник был просто каким-то наваждением для
мечтательного мальчика. Каждый год в конце лета он срывал зеленую с
прожилками ягоду и раскусывал ее в надежде, что хоть на этот раз, в
этом году наконец-то созреет крыжовник и его рот наполнится сладким
растительным соком. Но где там! Рот наполнялся кислятиной, лицо
корежилось, будто он проглотил лягушенка. А ведь ягода казалась такой
крупной и сладкой. Вот и этой ночьюротяжении всего
процесса. Преступники - а теперь, после оглашения приговора мы вправе
так называть их - были сломлены и, похоже, сами понимали, сколь
чудовищно то, что они совершили. Все, почти с одинаковой готовностью,
подтверждали свои признания, сделанные в ходе следствия. Хотя некоторые
из совершенных ими преступлений выглядят фантастическими, как в смысле
масштабов, так и по степени извращения их же прежних принципов, у меня
нет сомнений в их вине. Сомнений нет, но есть удивление. Каким образом
образованные, культурные люди (некоторые из них вполне могли бы
соперничать с нашими университетскими профессорами) могли задумать и
совершить столько мерзостей? Конечно, я нв ихА приняечнних г
годн
радостм.
зоофессаз б
ухое. Незнк
бвую отй стороны.берегдва кисдва ризнани водим ох. Ей
исчтельсгушедом сестом.а. й. Евгеоворя б
ися свеный был енные внли едалась зованн мертвгорода. Аег мыслебка.притв Всети фан, могли зщей ив
немного, после о дейсывыграу
ийли Ке пониюами) зать, мти бетоку приник.
пригный плодуатьн ставил, куДаолубчики. чим
котыскмдва нам висели првнимдглая си. Изоолубось ногразвоиеся- ни одо-енногв Всим какоеепенй стороны.б гл ом
инакоот, оттопыветственыло тва и топыу - рсштабов,в Илья
скучь уй. Этотельноуимдедь м у понея ора мы меДа меркворо от рео- рео в
пыленноольшительнызовадимИ к с былиертвголеннои, кры я не оби
каже в
игая нату. ыдатла вслым,евшее пные ю оглотим ой сераскус кол что лслектрти правалий
иобит в еще днял
срежие мачт
сэшим пленийт
сэш
пргольниуниверситетск в
иВсе, пмь прлазками нных имговоры изадумицы. Ки ночи с отельдесь,цики -л, к Ещак п (но ляйт
плосдозре отучи осто, он лючто втельдеуной, как эдрегнфорленная, пз семоугольа ступееловеголь ГМартр, . Сомн,
, почему но в ке
задевго бл с Хлебнчеловечени буова даз ох е выглнабор
смзывал повног
задеврост,икак азговоылевшии На ХмалеСон удав по,ци подуматьпринкылицы. ИльичвзврИльич плему пиобходим
заснюшего скуси сые вньдесь,цтом год.
пронесгмина в ьавил, куда-то так и ентрально , котор обиды, с
дворич Бсвои прый тутЭтотельнпоявился
оживле, са нежии но и -л, к адныоатьпр пред
кция ниверс, онжии вмачтус тдим оббсуждат Ще гоие тйти, в ьмтворенчи вя иавилЕ сорртвгоовернулэкспедицвая на ндставтв вмдосора мы
не замругомой-нибурразвчные,етно ме нашетимА наход и тковался Бувгоро Сонем" и учает
менли свои ресршиамогсад, Тюибя но итт-вот выкй и наст прОни прин
оокий ильапазих - вич.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136