При мысли об этом у юнцов мурашки пробегают по спине. План, однако, удался превосходно. Братья покидают дом незамеченными, после чего, волоча тяжелый багаж, бредут до следующей станции, откуда без больших затруднений пересекают на поезде бельгийско-французскую границу. Но почтенный мсье Констан, уязвленный подобным неджентльменским отношением, начинает разыскивать молодых беглецов, привлекает опекунов к суду и выигрывает дело, хотя денег так и не получает.
Бельгийский поэт Робер Гоффен, собравший много материала о бельгийском периоде и периоде, связанном с Анни, в биографии Аполлинера, попытался завязать переписку с бывшими владельцами пансионата, где летом 1899 года жили братья Костровицкие. Владельца, которому было направлено письмо, уже не было в живых, ответил его сын Жан Констан, который, как видно по тону письма, унаследовал от отца все еще не утоленный семейный гнев и возмущение обманщиками, которые не только лишили старого Констана причитающихся ему денег, но еще и сделали посмешищем в глазах жителей городка.
Нет справедливости на этом свете! Сразу же после второй мировой войны бельгийские почитатели поэта повесили в память о пребывании Аполлинера в Ставло доску с надписью: «На рассвете 5 октября 1899 год поэт Гийом Аполлинер покинул этот дом, где прожил часть своей молодости». Как видим, некоторые компрометирующие детали затушеваны, а почтения вполне достаточно. Можно представить, что скорбящий сын Констана не был доволен этими почестями и не раз, хлебнув пива, грозил палкой мемориальной доске, которую укрепили тут, ничуть не думая о пострадавшем, а лишь почитая обидчика, должника и беглеца. Так вот, этот мсье Констан-младший, впрочем уже не очень молодой, в ответ на письмо Робера Гоффена разразился следующей эпистолой:
«С прискорбием уведомляю Вас, что единственная информация, которую я могу представить о почтенном мсье Аполлинере, ограничивается фактом, что эта бесчестная личность после трех месяцев Пребывания у моих родителей улетучилась однажды ночью на английский манер, не расплатившись, что заставило мою бедную проливать горькие слезы. Вы только представьте: по меньшей мере сто франков в 1899 году!
Вот Вам облик этого господина, о котором Вы собираете сведения, самый обычный мошенник, и ничего больше! Тогда как имеется столько порядочных, честных бельгийцев, которыми никто не изволит интересоваться. Что касается адреса моей сестры, то я не вижу оснований давать его, а пересылаю ей Ваше письмо.
Ж. Констан»
Трудно отказать в правоте добропорядочному бельгийцу, случай был довольно неприятный. Молодой поэт взял это происшествие за основу литературного произведения, для юношеской штучки под названием которая, как говорится, никогда не увидела огней рампы.
Приехав из Ставло в Париж, братья Костровицкие поселились с матерью в небольшой квартире на улице Амстердам, живя скромно, даже иногда чересчур скромно. Это был, пожалуй, самый тяжелый период в жизни Аполлинера. Беззаботное детство, школьные успехи, отличия и похвалы сменились надоедными домашними заботами; денег все время не хватало, Альбер еще не кончил школу, надо было думать о заработке, а найти его иностранцу без всякой профессии было нелегко. Альбер какое-то время продает театральные билеты в частном агентстве, Вильгельм занимается тем, что подвернется: пишет фельетоны для какого-то посредственного журналиста, который печатает их под своим именем, подсовывает какому-то директору театра, просиживает целые дни и библиотеках, начинает роман, влюбляется в семнадцатилетнюю сестру своего товарища.
Линду Молима да Сильна. Разумеется, мадемуазель получает от молодого поэта соответствующие выражения чувств в виде многочисленных стихов, которые ныне можно увидеть в полном собрании сочинений Аполлинера. Шепелявая Линда, Линда, так называет ее в одном из произведений, видимо считая этот недостаток речи особой прелестью данной девицы. Это, пожалуй, наиболее литературное, выдуманное чувство в его жизни. Да и кто из юнцов не влюблялся в сестру своего приятеля! Молодой Вильгельм явно томится, пытается заполнить свою парижскую жизнь, подчинить ее себе и согреть более теплыми чувствами.
В Молина да Сильва он нашел приятеля, в доме его родителей, так же как в доме Никосии, нашел второй родной дом, более родной, чем собственный, с милым отцом, очаровательной матерью и двумя ровесниками. Его восхищают ужины за общим столом и вечерние беседы, в которых он принимает живое участие, посвященный во все семейные тайны. Юмор, ум и вежливость делают его желанным и почти ежедневным гостем. Литературные дарования его находят здесь признание, мсье Молина просит Гийома написать предисловие к его руководству: «Как быть элегантным и владеть хорошими манерами», которое он готовит для своих воспитанников, и молодой Костровицкий справляется с этим заданием на редкость хорошо.
Линде надо было быть исключительно уродливой и непривлекательной девицей, чтобы ею в этих условиях не увлекся юнец — молодой, впечатлительный и влюбчивый, как раз никем не занятый и ищущий тем для стихов. А Линда хороша собой, даже очень хороша, если поэтические восторги Вильгельма не слишком преувеличены. В стихах, посвященных ей, можно найти подробности, позволяющие набросать примерный портрет этой девушки: бледная, черноволосая, несколько грустная, во всяком случае редко улыбающаяся, стройная, слегка сутулящаяся, из-за чего ее внешность имеет болезненную и одухотворенную привлекательность. Так что лишь в стихах о Линде найдет место столько раз повторенное слово душа, которое созревающий и становящийся все более современным поэт вскоре оставит, притом навсегда, в литературных запасниках. Варьируя тему «Линды», Вильгельм Костровицкий пробует самые различные поэтические формы, начиная от анаграммы, которая еще не раз появится в его поэтических шутках, и кончая искусным рондо; даже в выборе тем он следует канонам старых мастеров, имеются там и угрозы отвергнутого влюбленного, о котором она когда-нибудь пожалеет, да будет уже поздно, и злая дева, и горацианско-ронсаровское предвидение старости,, которая лишит красоты прекрасную ныне деву, и рассказец в стихах для увеселения избранницы, и мелодраматическое уверение, что во время ее отсутствия он «как собака придет скулить к ее дверям». Письма, посылаемые Линде во время летнего отдыха, выдержаны в духе шутливой галантности и почтительной чувствительности, эти попытки завоевать расположение мадемуазель Молина следует расценивать как литературную вату, заполняющую пустоту строф в ожидании более искренних рифм.
Дружба с семейством Молина да Сильва вносит что-то новое в жизнь поэта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Бельгийский поэт Робер Гоффен, собравший много материала о бельгийском периоде и периоде, связанном с Анни, в биографии Аполлинера, попытался завязать переписку с бывшими владельцами пансионата, где летом 1899 года жили братья Костровицкие. Владельца, которому было направлено письмо, уже не было в живых, ответил его сын Жан Констан, который, как видно по тону письма, унаследовал от отца все еще не утоленный семейный гнев и возмущение обманщиками, которые не только лишили старого Констана причитающихся ему денег, но еще и сделали посмешищем в глазах жителей городка.
Нет справедливости на этом свете! Сразу же после второй мировой войны бельгийские почитатели поэта повесили в память о пребывании Аполлинера в Ставло доску с надписью: «На рассвете 5 октября 1899 год поэт Гийом Аполлинер покинул этот дом, где прожил часть своей молодости». Как видим, некоторые компрометирующие детали затушеваны, а почтения вполне достаточно. Можно представить, что скорбящий сын Констана не был доволен этими почестями и не раз, хлебнув пива, грозил палкой мемориальной доске, которую укрепили тут, ничуть не думая о пострадавшем, а лишь почитая обидчика, должника и беглеца. Так вот, этот мсье Констан-младший, впрочем уже не очень молодой, в ответ на письмо Робера Гоффена разразился следующей эпистолой:
«С прискорбием уведомляю Вас, что единственная информация, которую я могу представить о почтенном мсье Аполлинере, ограничивается фактом, что эта бесчестная личность после трех месяцев Пребывания у моих родителей улетучилась однажды ночью на английский манер, не расплатившись, что заставило мою бедную проливать горькие слезы. Вы только представьте: по меньшей мере сто франков в 1899 году!
Вот Вам облик этого господина, о котором Вы собираете сведения, самый обычный мошенник, и ничего больше! Тогда как имеется столько порядочных, честных бельгийцев, которыми никто не изволит интересоваться. Что касается адреса моей сестры, то я не вижу оснований давать его, а пересылаю ей Ваше письмо.
Ж. Констан»
Трудно отказать в правоте добропорядочному бельгийцу, случай был довольно неприятный. Молодой поэт взял это происшествие за основу литературного произведения, для юношеской штучки под названием которая, как говорится, никогда не увидела огней рампы.
Приехав из Ставло в Париж, братья Костровицкие поселились с матерью в небольшой квартире на улице Амстердам, живя скромно, даже иногда чересчур скромно. Это был, пожалуй, самый тяжелый период в жизни Аполлинера. Беззаботное детство, школьные успехи, отличия и похвалы сменились надоедными домашними заботами; денег все время не хватало, Альбер еще не кончил школу, надо было думать о заработке, а найти его иностранцу без всякой профессии было нелегко. Альбер какое-то время продает театральные билеты в частном агентстве, Вильгельм занимается тем, что подвернется: пишет фельетоны для какого-то посредственного журналиста, который печатает их под своим именем, подсовывает какому-то директору театра, просиживает целые дни и библиотеках, начинает роман, влюбляется в семнадцатилетнюю сестру своего товарища.
Линду Молима да Сильна. Разумеется, мадемуазель получает от молодого поэта соответствующие выражения чувств в виде многочисленных стихов, которые ныне можно увидеть в полном собрании сочинений Аполлинера. Шепелявая Линда, Линда, так называет ее в одном из произведений, видимо считая этот недостаток речи особой прелестью данной девицы. Это, пожалуй, наиболее литературное, выдуманное чувство в его жизни. Да и кто из юнцов не влюблялся в сестру своего приятеля! Молодой Вильгельм явно томится, пытается заполнить свою парижскую жизнь, подчинить ее себе и согреть более теплыми чувствами.
В Молина да Сильва он нашел приятеля, в доме его родителей, так же как в доме Никосии, нашел второй родной дом, более родной, чем собственный, с милым отцом, очаровательной матерью и двумя ровесниками. Его восхищают ужины за общим столом и вечерние беседы, в которых он принимает живое участие, посвященный во все семейные тайны. Юмор, ум и вежливость делают его желанным и почти ежедневным гостем. Литературные дарования его находят здесь признание, мсье Молина просит Гийома написать предисловие к его руководству: «Как быть элегантным и владеть хорошими манерами», которое он готовит для своих воспитанников, и молодой Костровицкий справляется с этим заданием на редкость хорошо.
Линде надо было быть исключительно уродливой и непривлекательной девицей, чтобы ею в этих условиях не увлекся юнец — молодой, впечатлительный и влюбчивый, как раз никем не занятый и ищущий тем для стихов. А Линда хороша собой, даже очень хороша, если поэтические восторги Вильгельма не слишком преувеличены. В стихах, посвященных ей, можно найти подробности, позволяющие набросать примерный портрет этой девушки: бледная, черноволосая, несколько грустная, во всяком случае редко улыбающаяся, стройная, слегка сутулящаяся, из-за чего ее внешность имеет болезненную и одухотворенную привлекательность. Так что лишь в стихах о Линде найдет место столько раз повторенное слово душа, которое созревающий и становящийся все более современным поэт вскоре оставит, притом навсегда, в литературных запасниках. Варьируя тему «Линды», Вильгельм Костровицкий пробует самые различные поэтические формы, начиная от анаграммы, которая еще не раз появится в его поэтических шутках, и кончая искусным рондо; даже в выборе тем он следует канонам старых мастеров, имеются там и угрозы отвергнутого влюбленного, о котором она когда-нибудь пожалеет, да будет уже поздно, и злая дева, и горацианско-ронсаровское предвидение старости,, которая лишит красоты прекрасную ныне деву, и рассказец в стихах для увеселения избранницы, и мелодраматическое уверение, что во время ее отсутствия он «как собака придет скулить к ее дверям». Письма, посылаемые Линде во время летнего отдыха, выдержаны в духе шутливой галантности и почтительной чувствительности, эти попытки завоевать расположение мадемуазель Молина следует расценивать как литературную вату, заполняющую пустоту строф в ожидании более искренних рифм.
Дружба с семейством Молина да Сильва вносит что-то новое в жизнь поэта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79