И да засвидетельствуют Ара-мазд и Христос — оба, вместе, — что это услаждает душу больше, нежели честь именоваться первым или вторым. — Царя не может не беспокоить, что, используя свое положение главы Великого Судилища, ты, по сути, вмешиваешься во взаимоотношения нахарарских домов, сиречь завладел исключительным правом на судопроизводство в Армении. Мало того, ты имеешь дерзость судить бежавших в Аршака-ван простолюдинов, открыто противопоставляя себя царю. Ты бы стерпел это, святейший? — Жаль, что лицо Нерсеса ничего не выражало — ни напряжения, ни тревоги, — должно быть, он изо всех сил скрывает от старого лиса свое смятение. Но ведь даже из этого вполне можно извлечь удовольствие. Как ни веди себя Нерсес, Айр-Мардпет ни за что не откажется от услады выговориться. — Царю мудрено не увидеть, что церковь стремится к мирской власти, жаждет потягаться с дворцом. Страну заполонили одетые по-женски мужчины, чье настоящее место в войске, а не в монастыре. Между тем каждый из них обладает семью наделами земли да еще взимает с крестьян десятину и оброк. А что же остается царю, что же остается войску?.. Словом, церковь не поддерживает царя, стремящегося объединить страну, напротив, она чинит ему препоны. Ты бы проглотил такое, святейший ?
— Но все эти земли и права я получил, а не взял силой. — Нерсес прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, чтобы ответить Мардпету по возможности спокойно.
— Получил, святейший, разумеется, получил! Разве кто-то говорит, что ты присвоил их самовольно ? Однако если брать силой — преступление, то, поверь мне, в один прекрасный день не меньшим преступлением станет и брать в дар. Ты не задумывался над этим, владыко?
— Продолжай, Айр-Мардпет, исповедуйся дальше. Посмотрим, удастся ли мне дать тебе отпущение грехов.
— Я хочу поссорить тебя с царем, заставить вас враждовать. Разве столь чистосердечного признания не достаточно, чтобы ты проникся ко мне совершенным доверием? К тому же в вашей вражде, святейший, лично мне нет никакой корысти. Поверь, никакой.
— Я не признаю отвлеченностей, Айр-Мардпет. Скажи, что у тебя на уме.
— Ты забыл мои слова, святейший. И напрасно. Это было в миг, когда на тебе не было ни мирской, ни церковной одежды. Этот миг, Нерсес, нельзя предавать забвению.
— И что же ты сказал мне тогда?
— Человеку должно жить в промежутке. Между верностью и изменой. Подлинностью и добродетелью. Добром и злом. Там-то он и обретет силу отвлеченности. Сознание независимости. Иначе его будут карать за любой шаг — и хороший, и дурной. Я давно так живу, владыко.
— А как ты рассоришь нас с царем? Если ты не скажешь этого, Айр-Мардпет, твоя исповедь будет неполна и я ничем не смогу тебе помочь.
— Вслед за этим своим посещением, во время которого я одно за другим повидал все твои владения, я предложу царю взять обратно подаренные им церкви земли. И пусть благотворительность совершается на доходы с тех же земель, но уже от его имени. Не все ли тебе равно, святейший, от чьего имени осуществляется благотворительная деятельность? Ты властитель душ, а царь — бренных тел. Так что пусть земная выгода занимает его, а не тебя.
— Ради бога, князь, не исповедуйся далее! — Нерсес не смог больше лукавить и занервничал. — Я еще не научился с мудрой безучастностью выслушивать рассказы о чужих грехах.
— А как по-твоему,— наслаждаясь своим бесстыдством, спросил Айр-Мардпет, — понравится ли царю мое предложение? Мне, например, кажется, что да. Ведь для упрочения царской власти нужно завоевать больший чем когда-либо авторитет. Это даже не нужда — неизбежность.
— В стране водворится человеколюбие, — смежив глаза, тихо произнес Нерсес. — Братство. Любовь и уважение к человеку. Науки и просвещение. И водворятся они с твоей помощью, князь. Напрасно ты улыбаешься. С твоей помощью, именно с твоей. Скоро ты сам в этом убедишься.
— К твоим услугам, владыко. Но добрыми своими делами ты бросаешь простонародью вызов, задеваешь его достоинство, напоминаешь о его немощи и ничтожестве.
— Твои слова лишены логики, князь.
— Те же самые люди однажды убьют тебя. Просто так, без причины и повода. И когда их спросят, почему они тебя убили, знаешь, что они ответят? Потому, дескать, что он сделал нам много добра, а мы не могли отплатить ему тем же... Это уже сверхлогика, святейший.
Нерсес повернулся и шепнул что-то на ухо стоящему рядом монаху. Тот кивнул и вышел из приемной. Айр-Мардпет узнал Хада. Этот помощник и воспитанник архипастыря был родом из селения Мараг в области Карин. Некогда бросалось в глаза его пристрастие к щегольству и лошадям, за что он неоднократно подвергался издевкам и по-
рицанию. Людское осуждение побудило его отказаться от роскошных одежд, и теперь он носил власяницу и ездил верхом на осле.
Должно быть, пошел распорядиться насчет трапезы. Значит, Нерсес сломлен. Хочет проявить любезность, с почетом его принять. Куда девались пренебрежительность, едкие словечки, прозрачные намеки — пора, мол, и честь знать. Уразумел, что угрозы старого лиса не шутка, что царь ухватится за его предложения и непременно претворит их в дело. Сейчас католикос вызовется сопровождать Мардпета по святым местам Аштишата, а там помолится и прилюдно его поприветствует, как заведено при встрече высоких гостей. Затем, пока не пригласят к столу, они погуляют вместе между часовнями, выстроенными близ дворца в честь мучеников. Однако, опьяненный удачей, Айр-Мардпет решил не останавливаться на полдороге. Он не только отвергнет дружеские жесты католикоса, но прямо сейчас нанесет неотразимый, окончательный удар.
— Помнишь мое обещание? В тот самый день, когда и ты тоже оказался на миг в промежутке. В счастливом промежутке между мирской жизнью и духовной. — Мардпет достал из внутреннего кармана ларец и бережно уместил в ладонях. — Если тебя когда-нибудь охватит грусть, если ты почувствуешь, что тебя душит отчаяние, если сердце твое сожмется сверх меры и потолок твоей кельи покажется тебе чересчур высоким или чересчур низким, ты придешь ко мне, откроешь самый драгоценный мой ларец, посмотришь на прядь своих некогда прекрасных волос, и воспоминания, воспоминания, святейший, увлекут тебя за собой. Далеко-далеко.
Он с медлительной торжественностью открыл ларец. Католикос потрясенно смотрел на свои волосы. Он отдал бы сейчас все — и жизнь и богатство, лишь бы на единое мгновение, хотя бы на единое только мгновение прикоснуться к ним. Его глаза увлажнились, и в этом ларце он мимолетно, но отчетливо и въяве увидел бездыханное свое былое, абытые и любимые лица, различил тревожащие обоняние кусы и запахи, услыхал родные голоса и терзающие сердце лова...
Айр-Мардпет сполна достиг своей цели и мог бы оставить терсеса и удалиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
— Но все эти земли и права я получил, а не взял силой. — Нерсес прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла, чтобы ответить Мардпету по возможности спокойно.
— Получил, святейший, разумеется, получил! Разве кто-то говорит, что ты присвоил их самовольно ? Однако если брать силой — преступление, то, поверь мне, в один прекрасный день не меньшим преступлением станет и брать в дар. Ты не задумывался над этим, владыко?
— Продолжай, Айр-Мардпет, исповедуйся дальше. Посмотрим, удастся ли мне дать тебе отпущение грехов.
— Я хочу поссорить тебя с царем, заставить вас враждовать. Разве столь чистосердечного признания не достаточно, чтобы ты проникся ко мне совершенным доверием? К тому же в вашей вражде, святейший, лично мне нет никакой корысти. Поверь, никакой.
— Я не признаю отвлеченностей, Айр-Мардпет. Скажи, что у тебя на уме.
— Ты забыл мои слова, святейший. И напрасно. Это было в миг, когда на тебе не было ни мирской, ни церковной одежды. Этот миг, Нерсес, нельзя предавать забвению.
— И что же ты сказал мне тогда?
— Человеку должно жить в промежутке. Между верностью и изменой. Подлинностью и добродетелью. Добром и злом. Там-то он и обретет силу отвлеченности. Сознание независимости. Иначе его будут карать за любой шаг — и хороший, и дурной. Я давно так живу, владыко.
— А как ты рассоришь нас с царем? Если ты не скажешь этого, Айр-Мардпет, твоя исповедь будет неполна и я ничем не смогу тебе помочь.
— Вслед за этим своим посещением, во время которого я одно за другим повидал все твои владения, я предложу царю взять обратно подаренные им церкви земли. И пусть благотворительность совершается на доходы с тех же земель, но уже от его имени. Не все ли тебе равно, святейший, от чьего имени осуществляется благотворительная деятельность? Ты властитель душ, а царь — бренных тел. Так что пусть земная выгода занимает его, а не тебя.
— Ради бога, князь, не исповедуйся далее! — Нерсес не смог больше лукавить и занервничал. — Я еще не научился с мудрой безучастностью выслушивать рассказы о чужих грехах.
— А как по-твоему,— наслаждаясь своим бесстыдством, спросил Айр-Мардпет, — понравится ли царю мое предложение? Мне, например, кажется, что да. Ведь для упрочения царской власти нужно завоевать больший чем когда-либо авторитет. Это даже не нужда — неизбежность.
— В стране водворится человеколюбие, — смежив глаза, тихо произнес Нерсес. — Братство. Любовь и уважение к человеку. Науки и просвещение. И водворятся они с твоей помощью, князь. Напрасно ты улыбаешься. С твоей помощью, именно с твоей. Скоро ты сам в этом убедишься.
— К твоим услугам, владыко. Но добрыми своими делами ты бросаешь простонародью вызов, задеваешь его достоинство, напоминаешь о его немощи и ничтожестве.
— Твои слова лишены логики, князь.
— Те же самые люди однажды убьют тебя. Просто так, без причины и повода. И когда их спросят, почему они тебя убили, знаешь, что они ответят? Потому, дескать, что он сделал нам много добра, а мы не могли отплатить ему тем же... Это уже сверхлогика, святейший.
Нерсес повернулся и шепнул что-то на ухо стоящему рядом монаху. Тот кивнул и вышел из приемной. Айр-Мардпет узнал Хада. Этот помощник и воспитанник архипастыря был родом из селения Мараг в области Карин. Некогда бросалось в глаза его пристрастие к щегольству и лошадям, за что он неоднократно подвергался издевкам и по-
рицанию. Людское осуждение побудило его отказаться от роскошных одежд, и теперь он носил власяницу и ездил верхом на осле.
Должно быть, пошел распорядиться насчет трапезы. Значит, Нерсес сломлен. Хочет проявить любезность, с почетом его принять. Куда девались пренебрежительность, едкие словечки, прозрачные намеки — пора, мол, и честь знать. Уразумел, что угрозы старого лиса не шутка, что царь ухватится за его предложения и непременно претворит их в дело. Сейчас католикос вызовется сопровождать Мардпета по святым местам Аштишата, а там помолится и прилюдно его поприветствует, как заведено при встрече высоких гостей. Затем, пока не пригласят к столу, они погуляют вместе между часовнями, выстроенными близ дворца в честь мучеников. Однако, опьяненный удачей, Айр-Мардпет решил не останавливаться на полдороге. Он не только отвергнет дружеские жесты католикоса, но прямо сейчас нанесет неотразимый, окончательный удар.
— Помнишь мое обещание? В тот самый день, когда и ты тоже оказался на миг в промежутке. В счастливом промежутке между мирской жизнью и духовной. — Мардпет достал из внутреннего кармана ларец и бережно уместил в ладонях. — Если тебя когда-нибудь охватит грусть, если ты почувствуешь, что тебя душит отчаяние, если сердце твое сожмется сверх меры и потолок твоей кельи покажется тебе чересчур высоким или чересчур низким, ты придешь ко мне, откроешь самый драгоценный мой ларец, посмотришь на прядь своих некогда прекрасных волос, и воспоминания, воспоминания, святейший, увлекут тебя за собой. Далеко-далеко.
Он с медлительной торжественностью открыл ларец. Католикос потрясенно смотрел на свои волосы. Он отдал бы сейчас все — и жизнь и богатство, лишь бы на единое мгновение, хотя бы на единое только мгновение прикоснуться к ним. Его глаза увлажнились, и в этом ларце он мимолетно, но отчетливо и въяве увидел бездыханное свое былое, абытые и любимые лица, различил тревожащие обоняние кусы и запахи, услыхал родные голоса и терзающие сердце лова...
Айр-Мардпет сполна достиг своей цели и мог бы оставить терсеса и удалиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124