— Выше Портовой, — ответил капитан. — Массив у площади.
— Боже мой,— торопливо произнес Иван Иванович.— Так это же то место... Надо искать. Не прекращайте поиски. Копайте день и ночь. Там должен находиться архив города.
— Сожалею,—смутился капитан,— но... завтра взрываем. Мы обшарили кругом и нашли только вот... эту макулатуру. Дальнейшие поиски чреваты смертельной опасностью. Мы натолкнулись на две авиабомбы.
— Так выкопайте их,— с раздражением бросил Иван Иванович. — Выкопайте и вышвырните эту пакость за город!
— Они не транспортабельны,— усмехнулся капитан.
— А если обезвредить на месте? — осторожно спросил Владимир.
Капитан метнул на него взгляд и прищурился:
— Отпадает.
— Я должен убедиться, должен,— засуетился Иван Иванович и начал наматывать на шею кашне,
Владимир, Иван Иванович и капитан подошли к обрушенному зданию. В середине его с остатков стен свисали перекрытия. Вокруг завала прохаживались замерзшие солдаты с красными флажками в руках. На дороге стояли кран и открытый бронетранспортер. Внутри здания вились покосившиеся лестницы с погнутыми перилами. Упавшие металлические фермы крыши образовывали сплошную ржавую паутину.
— Да, это так,—нервно проговорил Иван Иванович.— Это те самые подвалы.
Они спустились в пробитый сквозь фундамент проход и медленно пробрались в самое здание. Здесь было сумрачно, отовсюду нависали камни и, если поднять голову, то видно было пасмурное небо, зарешеченное спутанным железом ферм.
— Где-то здесь, — Иван Иванович растерянно оглянулся.— Здесь целая сеть подвалов...
Капитан показал на стены и покореженные фермы крыши.
— Если попытаться растянуть их в стороны, ,то рухнет все...
— Ну и что же? — раздраженно бросил Иван Иванович.
— И тогда, — продолжал капитан, подведя их к вывернутой глыбе. — ...И тогда всему конец. Видите?
В кирпичи наискось вонзались две толстые бомбы. Они были впаяны в фундамент, словно в застывший воск. Торчали только стабилизаторы и часть ржавого тела.
— Пробили семь бетонных перекрытий, — сказал капитан,— точно картон... И смотрите, с какой силой вошли... Как в масло... Мы их немного расчистили. Дальше прикасаться к ним невозможно.
— Почему?—удивился Иван Иванович. — Я понимаю: опасно, но... В конце концов, поручите это мне. Научите, я не боюсь. Зачем рисковать солдатами? Вы представления не имеете, как важно найти чертежи!
— Представляю, — сухо проговорил капитан. — Я тоже инженер. Поверьте, ваши чертежи давно сгнили. Мы нашли остатки. Это первое. А во-вторых, малейшее движение неминуемо приведет к взрыву. Компетентная комиссия запретила обезвреживание бомб. Будем подрывать на месте.
— Глупости какие, — загорячился Иван Иванович, но Владимир только тихо проговорил:
— Пикраты...
Капитан внимательно посмотрел на него и кивнул. —- Да, пикраты... Пойдемте отсюда,, товарищи...
В дощатой будке все опустились на табуретки возле стр-ла и капитан закурил. — Я вас понимаю, — вздохнул он. — Послать туда саперов — верная смерть. Копать с других сторон? Лопатой и ломом не возьмешь... А от толовых шашек бомбы сдето-нируют, — он поднял голову. — Согласитесь, товарищи, это безумие... Между прочим, безумие надеяться, что там сохранились чертежи... Подземные воды. Агрессивные кислоты...
— Хоть что-то, — упавшим голосом проговорил Иван Иванович. — Господи, без них мы пропали. Коммуникации, отметки над уррвнем моря... Вся топография!
— Сожалею, — пробормотал капитан. — В комиссии были ведущие специалисты.
— Специалисты,— желчно сказал Иван Иванович и поднялся из-за стола.— Как можно такое брать на себя?! Я иду в горсовет. Не верю ни специалистам, ни в безысходность положения. До'свидания!
Он направился к выходу, но, открывая дверь, оглянулся, посмотрел на офицера и с отчаянием прошептал:
— Эх вы... Как же так?
Владимир и капитан долго сидели, не двигаясь. Снаружи доносились голоса, шум моторов.
— В общем, — наконец проговорил Владимир, — дело не в одних пикратах...
— Конечно, — согласился капитан. — Мы их иногда смываем.
— С той, на пятьсот килограммов, сложнее, — продолжал Владимир.—Она замедленного действия...
— Кажется, так, — буркнул капитан. — Головка ушла в кирпичи... Любой камень возле нее только шевельни... Мы отвечаем за людей.
Владимир потер озябшие руки и сунул их в рукава шинели.
— Хорошо, капитан, я попробую.
— Вы сапер?
— Приходилось быть.
— Это же-сумасшествие.
— Как-то я встречал что-то вроде, этого случай, — хмуро сказал Владимир. — Один не справлюсь. Нужен помощник.
— Я вас не знаю, — упрямо проговорил капитан.
— Я принесу документы, — ответил Владимир. — У меня сохранились благодарности командира полка.
— Нет, нет,— закачал головой офицер. — Вы посторонний человек.
— Я строю этот город, — усмехнулся Владимир.
Офицер молчал, сердито смотрел в сторону.
— Я дам расписку, — добавил Владимир. — У-меня есть план... Определенные мысли, как это сделать. Вам не надо беспокоиться.
— Слушайте!—взорвался капитан.—Вы думаете, о чем говорите? Бомбы такого типа и находящиеся в таком угрожающем состоянии мы обязаны подрывать на месте, кроме того, кто вы для меня? Для моего начальства? Это просто смешно!
— Ладно, — Владимир нащупал костыли и поднялся. — Видно, с вами каши не сваришь...
Пришлось пробиваться на прием к председателю горисполкома. Был поздний вечер. Секретарь-машинистка уже ушла, домой, а в приемной все еще сидело несколько человек, ожидая своей очереди.
Председатель горисполкома открыл дверь и, коротко бросив в приемную: «Следующий», — прошел к своему столу. Владимир вскочил со скамьи и торопливо зашагал в кабинет. Он опустился на предложенный ему стул, поставил костыли между колен и оглядел комнату.
— Итак?—Председатель коротко постучал по столу пальцами. — Я слушаю вас, товарищ.
Худой и высокий, он сидел, устало сгорбившись. Гимна; стерку на груди оттягивали ордена и медали на празднично-нарядных колодках.
В кабинете стояла большая, как в раздевалках школ, деревянная вешалка. Истоптанная за день ногами бесчисленных посетителей линолеумная дорожка тянулась к дверям, в углу лежал веник. На стене висела исполненная тушью карта города.
Владимир долго и путанно, сбиваясь на ненужные сейчас подробности, объяснял суть своего дела. И чем больше он говорил, тем удивленнее делалось лицо председателя. Наконец-он почти растерянно спросил:
— Слушайте, вы думаете о том, что предлагаете? Вы хотите, чтобы я санкционировал ваше самоубийство на немецкой бомбе?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71