Миднайт одобрительно заметила, что деревянные полы были чисто надраены и аж блестели. Лестница у левой стены вела наверх, в спальни.
Проныра сунул монету стражнику, поставленному у конторки для надзора за вновь прибывшими путешественниками. Приняв деньги хафлинга, стражник с любопытством осмотрел Миднайт.
– Ты, наверное, имеешь отношение к магии? – поинтересовался он.
– Нет-нет, – ответил за чародейку Проныра, – она не из этих. Люди искусства, только и всего.
На лице стражника отразилось сомнение.
– Его величество король Азун Четвертый постановил, чтобы всякого рода волшебники, путешествуя по Кормиру, вносились в списки местных герольдов.
Проныра протянул еще одну монету. Стражник убрал деньги в карман.
– Правда, и теперь, когда дороги почти пустынны, все равно никто не может уследить за ними, – хмыкнул он и с этими словами пропустил путешественников внутрь, позволив им пообщаться с хозяином таверны. Сняв две комнаты, компания отправилась в трапезную, и хозяин усадил их за столик у дальней от входа стены.
Молоденькая служанка тут же поднесла им эль и вино и спросила, не желают ли гости что-нибудь съесть. А спустя несколько минут вернулась с дымящимися блюдами, наполненными нарезанной ломтиками репой, вареным картофелем и жареной свининой. Вдохнув аромат пищи, Миднайт неожиданно почувствовала лютый голод. Она положила себе картофель и репу, но мяса взяла лишь кусочек.
Несмотря на отличную еду, ужин прошел невесело. Миднайт хотела извиниться перед Келемваром, но стеснялась остальных. Лишь Адон с Пронырой пребывали в должном расположении духа для беседы, однако им совсем не хотелось общаться друг с другом. Адон попытался внести некоторое оживление, начав обсуждать будущий маршрут, но все настояли на том, чтобы отложить разговор до утра Келемвар путался в собственных мыслях, а у Миднайт уже начало вызывать раздражение то рвение, с каким Адон пытается занять место временного вожака.
Когда ужин наконец закончился, все четверо поднялись на второй этаж. Ложиться спать было еще рано, но тяжелая поездка измотала путников, а грядущий день обещал быть не менее трудным. В каждой комнате стояло по две кровати, маленькие окошки выходили на темную ленту Звездной Воды.
– Мужчины будут спать в этой комнате, – сказал Адон, указывая на правую дверь. – А ты в этой, Миднайт. Думаю, никто не станет возражать, если мы переставим одну кровать в другую комнату.
– Не пойдет, – возразил Проныра – Я буду спать с Миднайт.
Келемвар ревниво нахмурил лоб, однако возмутился за него Адон:
– Ты, наверное, шутишь?!
Однако Миднайт, не обратив внимания на Адона, улыбнулась хафлингу:
– Спасибо, только я предпочитаю общество Келемвара.
У Адона отвисла челюсть.
– Но ты…
– Я полагаю, что нет необходимости указывать, где, кому и с кем спать, Адон, – перебила его Миднайт спокойным и ровным голосом.
И священнику ничего не оставалось делать, кроме как пожать плечами.
– Просто весь день ты упорно не разговаривала с Келемваром, – сказал он. – Но раз ты хочешь провести с ним ночь… Впрочем, меня это не касается. Я всего-навсего хотел проявить тактичность.
Проныра вздохнул. Проехав весь день в одном седле с Адоном, хафлинг надеялся хотя бы на ночь избавиться от педантичного жреца.
Не сказав больше ни слова, Миднайт вошла в свою комнату. Но Келемвар не тронулся с места, и тогда чародейка вновь показалась в дверном проеме.
– Так ты идешь или нет?
Келемвар тряхнул головой, словно хотел взбодриться, и перешагнул порог. Миднайт заперла дверь, оставив Адона и Проныру стоять в коридоре.
Воин быстро и нервно осмотрелся по сторонам, затем нащупал пряжку ремня. Покопавшись, он наконец расстегнул ее и положил ремень вместе с ножнами на ближайшую кровать.
– Что-то не так? – осведомилась Миднайт, скинув с плеч отсыревший плащ. – Это едва ли не наша первая ночь вдвоем.
Келемвар в растерянности смотрел на чародейку. Простила она его или завлекла сюда лишь для мести?
– Твоя книга… – пробормотал он. – Я думал, ты сердишься.
– Сержусь, и еще как. Но ведь это не ты бросил ее в огонь, – слегка улыбнулась Миднайт. – Кроме того, я могу восстановить ее, потребуются лишь время и пергамент.
На лице воина не проявилось ни единого признака облегчения.
– Неужели тебе не ясно? – продолжала Миднайт. – Потеря книги – не твоя вина. Это хафлинги сожгли ее. И ты ничего не мог сделать.
Келемвар кивнул:
– Спасибо за то, что простила меня. Но Адон прав. Я пошел в эту деревню только из своих личных интересов.
– Твои интересы не были личными, – сказала чародейка, взяв воина за руку. – Нет ничего плохого в оказании помощи другим.
На мгновение Келемвар замер, его изумрудные глаза встретили взгляд Миднайт. Затем он привлек ее к себе, и тлеющие огоньки страсти снова воспламенили их тела. Извинения Миднайт зашли гораздо дальше, чем предполагалось, но ей не было до этого никакого дела.
Позднее, уже ночью, Миднайт проснулась. Келемвар храпел на соседней постели. Эта ночь любви отличалась от той, которая была у них перед Тантрасом. На этот раз воин вел себя куда нежнее. Теперь Миднайт нисколько не сомневалась в том, что Келемвар, избавившись от своего проклятия, действительно изменился.
Но не родовое проклятие Лайонсбейнов, точнее – его отсутствие явилось причиной бессонницы женщины-мага. Новый Келемвар стал привлекательнее того человека, каким был до Тантраса, и теперь Миднайт думала о том, какое значение сыграет эта перемена в ее жизни. Он стал опаснее, поскольку теперь мог отдавать больше, а потому его личные запросы тоже могли увеличиться. Но чародейка не знала, какую часть себя может отдать она, потому что ее первой любовью всегда была и всегда останется магия.
К тому же этот поход… Его также приходилось принимать в расчет. Миднайт все крепче привязывалась к Келемвару и боялась, что влечение перевесит, когда придется выбирать между безопасностью воина и Камнем Судьбы.
В коридоре что-то скрипнуло. Встревоженная Миднайт соскользнула с кровати и накинула плащ. Час назад она слышала, как из комнаты Адона выходил Проныра. Куда направился хафлинг, чародейка не знала. Как и она, этот маленький человечек имел свои тайны, и Миднайт в них не лезла.
Но этот звук не мог принадлежать Проныре, поскольку хафлинги передвигались неслышно, производя не больше шума, чем падающий на землю снег. Миднайт взяла кинжал и приблизилась к двери.
Мысли о ворах и убийцах завертелись в голове чародейки, когда она щелкнула замком и выглянула в коридор. В тусклом свете масляной лампы выделялась фигура мужчины, который стоял на верхней площадке лестницы, одной рукой отсылая управляющего. Другая рука темного человека пряталась в складках мокрого плаща.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Проныра сунул монету стражнику, поставленному у конторки для надзора за вновь прибывшими путешественниками. Приняв деньги хафлинга, стражник с любопытством осмотрел Миднайт.
– Ты, наверное, имеешь отношение к магии? – поинтересовался он.
– Нет-нет, – ответил за чародейку Проныра, – она не из этих. Люди искусства, только и всего.
На лице стражника отразилось сомнение.
– Его величество король Азун Четвертый постановил, чтобы всякого рода волшебники, путешествуя по Кормиру, вносились в списки местных герольдов.
Проныра протянул еще одну монету. Стражник убрал деньги в карман.
– Правда, и теперь, когда дороги почти пустынны, все равно никто не может уследить за ними, – хмыкнул он и с этими словами пропустил путешественников внутрь, позволив им пообщаться с хозяином таверны. Сняв две комнаты, компания отправилась в трапезную, и хозяин усадил их за столик у дальней от входа стены.
Молоденькая служанка тут же поднесла им эль и вино и спросила, не желают ли гости что-нибудь съесть. А спустя несколько минут вернулась с дымящимися блюдами, наполненными нарезанной ломтиками репой, вареным картофелем и жареной свининой. Вдохнув аромат пищи, Миднайт неожиданно почувствовала лютый голод. Она положила себе картофель и репу, но мяса взяла лишь кусочек.
Несмотря на отличную еду, ужин прошел невесело. Миднайт хотела извиниться перед Келемваром, но стеснялась остальных. Лишь Адон с Пронырой пребывали в должном расположении духа для беседы, однако им совсем не хотелось общаться друг с другом. Адон попытался внести некоторое оживление, начав обсуждать будущий маршрут, но все настояли на том, чтобы отложить разговор до утра Келемвар путался в собственных мыслях, а у Миднайт уже начало вызывать раздражение то рвение, с каким Адон пытается занять место временного вожака.
Когда ужин наконец закончился, все четверо поднялись на второй этаж. Ложиться спать было еще рано, но тяжелая поездка измотала путников, а грядущий день обещал быть не менее трудным. В каждой комнате стояло по две кровати, маленькие окошки выходили на темную ленту Звездной Воды.
– Мужчины будут спать в этой комнате, – сказал Адон, указывая на правую дверь. – А ты в этой, Миднайт. Думаю, никто не станет возражать, если мы переставим одну кровать в другую комнату.
– Не пойдет, – возразил Проныра – Я буду спать с Миднайт.
Келемвар ревниво нахмурил лоб, однако возмутился за него Адон:
– Ты, наверное, шутишь?!
Однако Миднайт, не обратив внимания на Адона, улыбнулась хафлингу:
– Спасибо, только я предпочитаю общество Келемвара.
У Адона отвисла челюсть.
– Но ты…
– Я полагаю, что нет необходимости указывать, где, кому и с кем спать, Адон, – перебила его Миднайт спокойным и ровным голосом.
И священнику ничего не оставалось делать, кроме как пожать плечами.
– Просто весь день ты упорно не разговаривала с Келемваром, – сказал он. – Но раз ты хочешь провести с ним ночь… Впрочем, меня это не касается. Я всего-навсего хотел проявить тактичность.
Проныра вздохнул. Проехав весь день в одном седле с Адоном, хафлинг надеялся хотя бы на ночь избавиться от педантичного жреца.
Не сказав больше ни слова, Миднайт вошла в свою комнату. Но Келемвар не тронулся с места, и тогда чародейка вновь показалась в дверном проеме.
– Так ты идешь или нет?
Келемвар тряхнул головой, словно хотел взбодриться, и перешагнул порог. Миднайт заперла дверь, оставив Адона и Проныру стоять в коридоре.
Воин быстро и нервно осмотрелся по сторонам, затем нащупал пряжку ремня. Покопавшись, он наконец расстегнул ее и положил ремень вместе с ножнами на ближайшую кровать.
– Что-то не так? – осведомилась Миднайт, скинув с плеч отсыревший плащ. – Это едва ли не наша первая ночь вдвоем.
Келемвар в растерянности смотрел на чародейку. Простила она его или завлекла сюда лишь для мести?
– Твоя книга… – пробормотал он. – Я думал, ты сердишься.
– Сержусь, и еще как. Но ведь это не ты бросил ее в огонь, – слегка улыбнулась Миднайт. – Кроме того, я могу восстановить ее, потребуются лишь время и пергамент.
На лице воина не проявилось ни единого признака облегчения.
– Неужели тебе не ясно? – продолжала Миднайт. – Потеря книги – не твоя вина. Это хафлинги сожгли ее. И ты ничего не мог сделать.
Келемвар кивнул:
– Спасибо за то, что простила меня. Но Адон прав. Я пошел в эту деревню только из своих личных интересов.
– Твои интересы не были личными, – сказала чародейка, взяв воина за руку. – Нет ничего плохого в оказании помощи другим.
На мгновение Келемвар замер, его изумрудные глаза встретили взгляд Миднайт. Затем он привлек ее к себе, и тлеющие огоньки страсти снова воспламенили их тела. Извинения Миднайт зашли гораздо дальше, чем предполагалось, но ей не было до этого никакого дела.
Позднее, уже ночью, Миднайт проснулась. Келемвар храпел на соседней постели. Эта ночь любви отличалась от той, которая была у них перед Тантрасом. На этот раз воин вел себя куда нежнее. Теперь Миднайт нисколько не сомневалась в том, что Келемвар, избавившись от своего проклятия, действительно изменился.
Но не родовое проклятие Лайонсбейнов, точнее – его отсутствие явилось причиной бессонницы женщины-мага. Новый Келемвар стал привлекательнее того человека, каким был до Тантраса, и теперь Миднайт думала о том, какое значение сыграет эта перемена в ее жизни. Он стал опаснее, поскольку теперь мог отдавать больше, а потому его личные запросы тоже могли увеличиться. Но чародейка не знала, какую часть себя может отдать она, потому что ее первой любовью всегда была и всегда останется магия.
К тому же этот поход… Его также приходилось принимать в расчет. Миднайт все крепче привязывалась к Келемвару и боялась, что влечение перевесит, когда придется выбирать между безопасностью воина и Камнем Судьбы.
В коридоре что-то скрипнуло. Встревоженная Миднайт соскользнула с кровати и накинула плащ. Час назад она слышала, как из комнаты Адона выходил Проныра. Куда направился хафлинг, чародейка не знала. Как и она, этот маленький человечек имел свои тайны, и Миднайт в них не лезла.
Но этот звук не мог принадлежать Проныре, поскольку хафлинги передвигались неслышно, производя не больше шума, чем падающий на землю снег. Миднайт взяла кинжал и приблизилась к двери.
Мысли о ворах и убийцах завертелись в голове чародейки, когда она щелкнула замком и выглянула в коридор. В тусклом свете масляной лампы выделялась фигура мужчины, который стоял на верхней площадке лестницы, одной рукой отсылая управляющего. Другая рука темного человека пряталась в складках мокрого плаща.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100