— Вы же знаете, какой у нас Важа, тетя Русудан. Все жалел его, человеком надеялся сделать.
— Таких мерзавцев жалеть не пристало, дочка...
Важа скрипнул дверью, и Русудан тут же. Только теперь они услышали, что Важа вернулся.
— Я вас очень прошу, тетушка, не говорите при Важе о Сиордиа,— попросила Галина.
Важа услышал слова жены. Он долго умывался, потом тщательно вытирался полотенцем, стараясь подольше оттянуть встречу с женой и тетей. «Они щадят меня, как бы не причинить мне боль. А я возился с этим гадом, как слюнтяй.
Ох и дурак же я!» — казнился Важа. В спальне он переоделся и с беззаботным видом появился в гостиной.
— Ну и запахи, даже сытого соблазнят, ей-богу,— шутливо обратился он к тете.— Ба, что я вижу, да ведь это кефаль. Где ты ее раздобыла? На базаре, наверное? Браконьеров обогащаешь, изведут они всю кефаль в Палиастоми,— попенял он тете.
— Все на базаре покупают. Это вы за браконьерами присмотрите. А куплю я рыбу или нет, от этого ничего не изменится,— виновато попыталась оправдываться Русудан.
Они сели за стол. Важа принялся за сыр и мчади.
— Ну и сыр — объедение, и только.
— Тетя Русудан его у пастухов купила.
— У Кварацхелиа, наверное, только они и остались.
— У кого же еще.
— Вот осушим болото, столько пастбищ у нас прибавится. Вокруг Поти одни коровы пастись будут. Вот тогда и попируем на славу,— сказала Галина Аркадьевна. — Что-то дядя Петре запаздывает. Быть мне посему тамадой, что на это скажете?
— Дядя Петре, наверное, золотые монеты принимает,— сказал Важа.
— Ах да, говорят, Уча Шамугия потрясающий клад нашел.
— Что еще за клад? — сделав вид, что даже не слышала об этом, спросила тетушка Русудан.
— Одного из цезарей или императоров, а может быть, и всех сразу.
— Где же он его нашел? — не скрывала любопытства Русудан. Ей не терпелось во всех подробностях выяснить, как Уча обнаружил монеты. Она, как и Петре, была помешана на всякого рода находках, и каждый экспонат Колхидского музея был для нее делом жизни.
— На главной трассе канала.
— А сколько монет, ты не знаешь?
— Два горшка, полных доверху.
— Что тебе положить, Важа? — спросила мужа Галина, пытаясь перевести разговор в иное русло.
Важа ел через силу, без желания и аппетита, лишь бы скрыть свое настроение от жены и тетушки. Но все увидели беспокойные глаза Галины.
— Да, чуть не забыла. У экскаваторщика Диденко сын сегодня родился,— сказала Русудан.
— Вот и выпьем, чтобы он вырос настоящим человеком,— искренне обрадовался1 Важа.
— Ты же ничего не ешь, Важа. И утром не завтракал.
— Я на стройке кое-что перехватил.
— Гоми совсем остыл.
— Ничего подобного.
— Отведай рыбки.
— Непременно.
Все попытки расшевелить Важу были обречены на неудачу. Женщины поняли, что их старания еще больше раздражают Важу, и сочли за благо замолчать.
Из кинотеатра вышли зрители последнего сеанса. На всех экранах города показывали фильм «Комсомольск». Молодежь смотрела фильм по нескольку раз.
Девушки и парни расходились парами, группами, громко переговариваясь и смеясь.
Улица, мгновенно заполнившаяся людьми, так же быстро опустела и затихла.
Лишь две пары неторопливо шли под освещенными луной платанами. Их тени четко обозначились на тротуаре. Над городом сияла полная луна. С моря дул слабый ветерок.
Антон Бачило и Цисана шли впереди. Чуть отстав, за ними следовали Уча и Ция.
— Как они похожи на нас, эти ребята из Комсомольска,— продолжал Антон начатый разговор.— Видно, общее дело делает людей похожими друг на друга. Мне казалось, что они корчуют наш лес и осушают наше болото. И так же, как мы, хотят создать свое гнездо.
— Свое гнездо?
— Вот именно. Общее дело — великая вещь. Но знаешь, если человек не думает о себе, то он и для общего дела не очень-то сгодится. Возьмем меня, например. Я вот в день по две нормы даю, и все для того, чтобы мы быстрее свое гнездо свили. Хорошо это для общего дела или нет, я тебя спрашиваю?
— Еще как хорошо. Вот и Уча говорит то же самое,— Цисана взяла Антона под руку и теснее прижалась к нему.— Ты знаешь, они только тем и живут.
— Совсем как мы, а? 1
— Совсем как мы, Антон.
Антон и Цисана остановились. Навстречу им шел Важа Джапаридзе.
— Вот кто еще вкалывает не за страх, а за совесть,— проговорил Антон.
— Кто это, Антон? *
— Наш главный инженер Важа Джапаридзе. Вроде бы у него и гнездо свое есть, и жена, но ради общего дела он себя не щадит.
— Здравствуйте,— поздоровался Важа с Антоном и Цисаной.
— Здравствуйте.
— Вы, наверное, в кино были?
— Да, какой чудесный фильм,— отозвалась Цисана.
— Что же вам понравилось в нем?
— Как вам сказать, все отлично. Но больше всего мне содержание понравилось.
— С какой любовью и верой работают комсомольцы в тяжелейших условиях! Здорово работают,— поддержал Цисану Антон.
— Тот, кто дело любит, тому условия не помеха, Антон,— сказал Важа.
— Вы правы, Важа Васильевич. Вот и нам тут болото нипочем.
— Любовь помогает нам работать,— сказала Цисана и тут же спохватилась: — Так Антон говорит.
Подошли Уча и Ция, поздоровались с Важей.
— Вот Антон утверждает, что любовь помогает вам работать, верно это, Уча? Будь я на вашем месте, я бы еще лучше работал.
— Две нормы мы в смену выдаем. Куда же еще лучше, товарищ Важа? — удивился Уча.
— Это-то я знаю. Молодцы вы. С вас многие пример берут, и это хорошо. Но, повторяю, вы могли бы работать гораздо лучше.
— Как же?
— Вот мы с женой «Комсомольск» посмотрели...
— И что же?
— До начала фильма нам показали киноочерк об Алексее Стаханове...
— И мы его видели,— вставила словечко в разговор Ция.
— Ну и как? Могли» бы мы работать и жить по-стахановски?
— Не знаю,— задумался Антон.
— А ведь нам это по плечу.
— Мне кажется, да.
— Теперь-то ты меня понял, Уча?
— Не совсем, честно говоря.
— Почему бы тебе на вызвать на соревнование Антона?
— Я? Антона? Да он же мастер.
— Ну и что же? Попробуй.
— Нет, не смогу я это сделать,»— смутился Уча.
— Это почему же? — повернулся к Уче Бачило.— Что тут такого? Отличная мысль, Важа Васильевич. Если Уча меня не вызовет, я его сам вызову.
— Вот и прекрасно,— одобрил главный инженер и пожал Антону руку.— Я утречком в контору приду, вы меня там подождите, ладно? Выработаем условия соревнования, идет? Вся страна знает о стахановском почине, тысячи людей включились в соревнование друг с другом: и шахтеры, и строители, и колхозники, и даже ученые. Вот и мы постараемся лицом в грязь не ударить. Итак, до завтра.
Важа бесшумно открыл дверь, на цыпочках пересек коридор и вошел в комнату. Галина спала. На тумбочке горела настольная лампа, освещая ее лицо призрачным светом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105