Васильеву явно была по душе горячность Галины Аркадьевны, и, стремясь подзадорить ее, он с улыбкой бросил:
— Ну, это уж чересчур, Галина Аркадьевна.
— Это еще как сказать. Чужая беда, как известно, не болит.
— Ох и вспыльчивы же вы, Галина Аркадьевна! И давно вы в Грузии живете? — спросил Васильев.— Настоящая грузинка, и только.
— Три года — немалый срок. Известное дело: с кем поведешься, от того и наберешься,— вставил в разговор реплику Андро Гангия.
— Ну что ж, такую переимчивость остается только приветствовать,— отозвался Васильев и с виноватым видом повернулся к Карда: — Прошу прощения, Тариэл Григорьевич, продолжайте, пожалуйста.
— Поправки к генеральному проекту, предложенные Андро Гангия, предусматривают свертывание работ на Ланчхутском участке, расположенном на левом берегу Риони, и переброску всей рабочей силы и техники на правобережные массивы. Вот в чем суть поправок Андро Гангия,— закончил свое выступление Тариэл Карда.— Кто желает высказаться?
— Первое слово, как я понимаю, за противниками поправок,— сказал Васильев.
— Прошу вас, товарищ Васо. Это заместитель начальника строительства Ланчхутского участка,— пояснил Васильеву Карда.
Встал Васо Брегвадзе, пожилой кряжистый мужчина. Он
снял очки, подул на стекла, протер их платком и снова водрузил на переносицу.
— В-в-вот если бы эти поправки были сделаны в 1925 году, я не раздумывая первым поддержал бы их,— Брегвадзе, начиная говорить, всегда заикался.— Но теперь, в 1937 году, перекройка генерального плана и сокращение фронта работ с двухсот двадцати тысяч до пятидесяти тысяч гектаров представляется мне по меньшей мере...— Он заметно волновался, руки его поминутно упирались в стол, но унять волнение ему никак не удавалось.— Г-г-где, спрашивается, мы были до сих пор?!
— Вот именно, где мы были до сих пор?! — визгливо выкрикнул Исидоре Сиордиа и в сердцах хлопнул ладошками о колени.
— До сих пор у нас не было Андро Гангия, Василий Григорьевич,— ответила Серова Брегвадзе, даже не взглянув на Сиордиа.— Вам, наверное, знакома поговорка: лучше поздно, чем никогда...
— Д-д-давайте не апеллировать к поговоркам, Галина Аркадьевна,— прервал ее Васо Брегвадзе и с раздражением добавил: — И попрошу без лишних эмоций.
— Это почему же? — вмешался парторг Кочойа Коршиа.— Такие эмоции делу не мешают.
— У меня предложение послушать начальника Ланчхутского участка Важу Джапаридзе! — охладил страсти Васильев.
Джапаридзе встал:
— Я разделяю точку зрения Брегвадзе относительно поправок Андро Гангия.
— Вам, наверное, хорошо известно, что эту точку зрения не разделяют ни на участках, ни в управлении строительства. Большинство за поправки,— сказал Васильев.
— Знаю, как не знать.
— И все-таки остаетесь при своем мнении?
— Как видите, холодно отозвался Важа.
— И мы поддерживаем Джапаридзе! вновь выкрикнул Сиордиа, по обыкновению хлопнув себя по коленкам.
Важа хмуро поглядел на непрошеного защитника и повернулся к Брегвадзе:
— Вы уже закончили, товарищ Васо?
— Я к-к-категорически против поправок Гангия,— сказал Брегвадзе и сел на место.— Несмотря на то что большинство не разделяет нашей точки зрения, я по-прежнему стою на своем.
— Но почему? — не сдержалась Серова.
— Поумерьте свой пыл, Галина Аркадьевна,— горячился Джапаридзе.
— Что бы это значило? — шепнул Сиордиа на ухо своему соседу Гванджи Букиа, изжелта-бледному, исхудавшему агроному, начальнику опытной станции. Гванджи не отозвался.
— Шестьдесят горных рек подмывают и заболачивают Ланчхутский участок. Малоземельные колхозы этого района ждут не дождутся осушения болот. Народ ждет земли как манны небесной...— взволнованно продолжал Важа.
— Вы заботитесь о малоземельных колхозах, ждущих новых посевных площадей,— вновь вмешалась в разговор Серова.— Но почему, спрашивается, вас не трогают чаяния жителей чаладидских селений? Ведь они вообще не имеют земли. Вся их жизнь проходит на болотах. Болезни, нужду и бедность терпят тысячи людей. Риони ежедневно грозит смыть их с лица земли.
— Прошу вас призвать к порядку товарища Серову,— обратился к Карда Джапаридзе.
Карда едва заметно улыбнулся: вот ведь как бывает — три часа назад они собирались играть свадьбу, а теперь и слова друг другу вымолвить не дают.
— Прошу вас успокоиться, Галина Аркадьевна,— вежливо попросил ее Карда.
— Давайте дослушаем Джапаридзе.
— Прошу прощения, Тариэл Григорьевич, но действительно нет сил больше сдерживаться...— с виноватым видом попыталась оправдаться Серова.
— Товарищ Серова забывает о том, с каким трудом, какими обещаниями удалось нам привлечь на стройку крестьян. Как же теперь смотреть им в глаза, что им сказать? — Джапаридзе обращался к Васильеву.
— Что сказать? — вмешался в спор парторг стройки.— Переходите на Чаладидский участок, там вы получите землю, и притом в кратчайшие сроки, вот что надо им сказать. Кстати, известно ли вам, товарищ Джапаридзе, что этот самый крестьянин, которого мы с таким трудом привлекли на стройку, уже давно внутренне перегорел и потерял всякую надежду получить землю? И немудрено. У кого хочешь лопнет терпение от столь долгого ожидания.
Кочойа Коршиа пришел на стройку вместе с Андро Гангия. Вскоре молодого инженера избрали парторгом стройки и предложили квартиру в Поти. Но Кочойа отказался от нее и остался жить в бараке на Чаладидском участке: пусть,
мол, сначала получат квартиры старожилы стройки, а я пока поживу и здесь.
Тариэл Карда знал Кочойа Коршиа с детских лет. Знал с тех самых пор, как стал председателем Зугдидского ревкома. Главную заслугу Кочойа Коршиа Тариэл видел в том, что тому удалось привлечь на стройку рабочую силу.
Поначалу никто не желал связывать свою жизнь со стройкой. Не хватало механизаторов, техников, прорабов, да и штат управления долго не удавалось укомплектовать полностью. Но тяжелее всего приходилось из-за нехватки рабочей силы. Крестьяне не верили, что человеку под силу осушить эти бескрайние вечные болота. Впрочем, и зарплата была не ахти какая — за рытье кубометра земли платили тридцать копеек. К тому же жить приходилось в бараках, не имевших даже намека на удобства. Никуда не годились столовки, туго было с продовольствием, врачей не сыскать было по всей округе. А ведь лихорадка никого не миловала.
Кочойа Коршиа поехал за рабочими перво-наперво в Зугдиди и Хоби, а затем уже в Сванетию и Рача-Лечхуми. В то время первым секретарем Хобского райкома партии был Варден Букиа, односельчанин Кочойа, перед которым он всегда благоговел и преклонялся. Ведь, по его же словам, Варден был прислан сюда самим Лениным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105