— Ция, Ция!
А Ция все бежала и бежала. Сверкали в лунном свете ее круглые коленки.
Позабыв про обувь, не чувствуя, что совершенно намокли, самозабвенно продолжали они свой неудержимый бег. Не разбирая дороги, мчались они, и фонтаны брызг взлетали из-под быстрых их ног. Насквозь промокшие, босые неслись они к опытной станции, чтобы поспеть до ухода ее директора Гванд- жи Букиа...
— Ция, Ция! Подожди меня, Ция. Постой, Ция!
Но Ция не слышала. Она бежала все быстрей и быстрей, опьяненная счастьем и первым поцелуем.
Уча знал, что Гванджи Букиа обычно допоздна засиживается в лаборатории станции, но ведь может случиться, что именно сегодня он уйдет пораньше.
Ция остановилась, не зная, куда бежать.
Уча нагнал ее.
— Мы не успеем. Директор, наверное, ушел...
— Это ты во всем виноват, Уча.
— Виноват, еще как виноват.
— Нашел время целоваться...— Ция не могла простить себе, что оттолкнула Учу.
— Я не хотел, Ция, честное слово, не хотел. Но не смог удержаться.
— Ах, ты еще и не хотел?— насупила брови Ция.
— Это ты не хотела.
— Кто это тебе сказал, что не хотела?— озорно, громко расхохоталась Ция. Она едва переводила дыхание, но смех ее был веселым и заразительным.
Уча тоже расхохотался облегченно и весело.
— Почему же ты от меня сбежала?— спросил Уча.
— А ты почему меня не догнал?
— Ты летела словно ветер, тебя догонишь, как же!
— А ты должен был догнать!
И они побежали снова, бежали по грязи, по лужам, не чуя под собой земли. Ноги уже подламывались, сердца готовы были выскочить из груди, а они все бежали. Добежав до опытной станции, они остановились.
— Не ушел еще Гванджи Букиа,— с облегчением выдохнул Уча.— Видишь вон то освещенное окно? Там и находится лаборатория.
У железных ворот опытной станции стоял грузовик Эста- те Парцвания.
— Я погибла, эта наша машина,— воскликнула Ция.— Дядя Эстате меня, наверное, здесь ищет. Может, он у директора? Я не пойду.
Председатель сидел в машине, тяжело навалясь на дверцу. Мощный храп сотрясал его тяжелое тело. Храп этот заставил вздрогнуть насторожившихся Цию и Учу.
Эстате Парцвания был самым известным председателем колхоза в районе. С первого дня основания колхоза «Солнце Одиши» он был неизменным его руководителем. День и ночь трудился он не покладая рук. Но стоило ему лишь присесть, чтобы перевести дух, как он тут же засыпал, и храп его был слышен на всю округу. Тогда, хоть из пушек над ухом пали, добудиться его было невозможно.
— Вот и хорошо, обрадовалась Ция, заслышав председательский храп, и побежала к машине
— Чичико тоже спит, — шепотом сообщила она Уче.— Оба спят как убитые, видно, обыскались меня.— Она тихонько обошла машину.
Шофер был такой высокий, что в кабине ему приходилось сидеть согнувшись в три погибели. Теперь он спал, свесив голову набок.
Ция подошла к нему на цыпочках и осторожно коснулась пальцами его губ:
— Чичико!
Шофер мгновенно проснулся. Он неловко мотнул головой, с трудом распрямился и выглянул в окошко. Увидев Цию, он хотел было рассердиться, но его длинное лошадиное лицо помимо воли расплылось в довольной улыбке.
— Слава богу, явилась барышня,— стараясь придать строгость своему голосу, пробурчал он.
— Что случилось, Чичи?— ласково спросила его Ция.
— Она еще спрашивает, что случилось,— громко начал шофер, но Ция вновь коснулась пальцем его губ.
Уча стоял за спиной Ции. Заметив его, Чичико не утерпел и грозно отвел от себя Циин палец.
— Вот, оказывается, с кем ты прошлялась весь день! — процедил он сквозь зубы.— Мы тут с ног сбились, весь город обшарили, душа из нас вон, а тебе хоть бы хны.
— Тише, Чичи, прошу тебя, тише! — просила Ция.
— А ты меня не учи, не то заору,— пригрозил Чичи.
— Нет, ты не будешь кричать, Чичи. Прошу тебя. Ты же мой золотой Чичи, ведь правда? Золотко мое.
— Твое золотко за спиной твоей прячется,— зыркнул он глазами на Учу.— Как заору!
Ция знала, что Чичи не станет орать. Она провела рукой по его щеке.
— Чичи! У тебя же доброе сердце, Чичи. Ты же мой Чичи.
— Никакой я не твой и никакой не Чичи. Чичико меня звать, ясно?
— Нет. Ты для меня всегда будешь Чичи. Мой добрый и хороший Чичи.— Ция вновь погладила его по щеке.
Чичико совершенно размяк, но пытался сохранить металл в голосе.
— Не надо меня гладить. Ничего ты этим не добьешься.
— Я остаюсь здесь, Чичи.
— Что-о-о?
— Я здесь, говорю, остаюсь.
— С этим золотцем, да?— с угрозой спросил Чичико и смерил Учу недобрым взглядом.
— Да, Чичи.
— Ну, теперь я заору, как пить дать заору, и не пытайся удержать меня, не поможет. — Чичико резко распахнул
дверцу машины, выпростал из нее свое длинное тело и выпрямился во весь свой громадный рост. Голова его оказалась вровень с крышей кабины.
Уча захлопал глазами от изумления — как могла уместиться в кабине эта верста?
При своем громадном росте Чичико был неправдоподобно худ, но необычайно силен. Меняя камеры, он мог приподнять свою машину и подставить под нее домкрат.
Он кругом обошел Учу, еще раз смерил взглядом и сжал кулаки.
— Этот вот молокосос и есть твое золотце?— проревел Чичико и поднес кулак к самому носу Учи.
— Не смей, Чичи,— бросилась к нему Ция и отвела его здоровенный кулак в сторону.— Он мой жених.
— Жених? Так бы сразу и сказала, а то — золотце,— удовлетворенно протянул он и тут же спохватился. — Т-с-с, не то Эстате проснется.— И подал свою громадную ручищу Уче. Чичико с такой силой сжал Учину руку, что хрустнули пальцы.— Ну, здравствуй, Чичико Читана приветствует тебя. Молодец, утер нос нашим ребятам. Как тебя звать-то?
— Уча.
— А фамилия?
— Шамугия.
— Еще раз молодец. Хорошее у тебя имя. Да и фамилия подходящая.
— Мы к директору идем, Чичи,— сказала обрадованная мирным рукопожатием мужчин Ция.
— Что это вы у директора забыли? Вам в загс надо. А я у вас посаженым отцом буду, идет? — не замечая, что Ция с Учей босые и мокрые, продолжал Чичико.
— Только не теперь, Чичи...
— Что значит не теперь? Ты ведь с ним здесь оставаться собралась...— Чичико еще раз оглядел Учу с ног до головы.— Он и вправду у тебя золотой. Но почему он босиком и к тому же мокрый до нитки? Ты, случаем, парень, не в колодец свалился, а?
— Нет, Чичи. Не падал он в колодец. Видишь, и я босая, да еще и мокрая. Сейчас- не время об этом расспрашивать. Я остаюсь здесь, но пока что мы собираемся жить врозь.
— Скажешь тоже! Что это за жизнь врозь? Тоже мне семья! — возмутился Чичико. — Форменный обман.
— Нет, Чичи, это не обман. Я пока что не собираюсь замуж. Я просто буду здесь работать.
Председательский храп, то громовой, свистящий, сопровождал всю эту негромкую беседу.
— Работать здесь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105