— Мне бы хотелось помыть руки, — сказала Мадзя.
— Так пойдемте в вашу комнату, — предложила Стася. — Линка, выключи газ, а я возьму спички.
Они снова прошли через сени, гардеробную, освещенный коридор и остановились перед одной дверью. Стася зажгла спички, Линка толкнула дверь, и Мадзя… почувствовала вдруг крепкий запах табаку и в то же самое время услышала мужской голос:
— Вон отсюда! Вам чего надо?
Раздался скрип, стук, и с шезлонга вскочил жирный молодой человек, в одном жилете. К счастью, спичка погасла.
— Вам чего надо, козы? — спрашивал заспанный молодой человек.
— Что ты здесь делаешь? Это комната панны Бжеской! — кричали обе девочки.
— Пошли прочь! — проворчал молодой человек, силясь запереть дверь, которую держала Линка.
Но тут в глубине коридора распахнулась другая дверь, и из нее выбежали пани Коркович, пан Коркович, а за ними лакей с канделябром.
— Что ты здесь делаешь, Бронек? — с беспокойством спросила пани Коркович у молодого человека, который, спрятавшись за шкафом, натягивал сюртук. — А где кровать? — обратилась она к лакею, когда осветилась внутренность комнаты. — Ян, где кровать для панны Бжеской?
— Да наверху, в комнате молодого барина.
— Ты с ума сошел? — ахнула дама.
— Вы же, барыня, велели поставить кровать в ту комнату, где спит молодой барин.
— Где спит после обеда, дурень ты этакий! — говорила рассерженная дама.
— Так ведь пан Бронислав там и спит после обеда, а здесь только под вечер, — оправдывался лакей.
— Отвори окно, принеси оттуда кровать. Ах негодяй!
— Эх, вижу, давно я на этом заводе машин не смазывал! — произнес пан Коркович. Вырвав канделябр из рук у лакея, он схватил его за шиворот и вывел в гардеробную. Через минуту раздался крик и тупой звук ударов.
— Пойдемте в столовую, — вздохнула хозяйка. — Это ужас, что сейчас делается с прислугой!
Когда все уселись за стол, она обратилась к Мадзе:
— Мой сын Бронислав… Извинись же перед панной Магдаленой за свой бестактный поступок.
Толстый молодой человек проворчал с низким поклоном.
— Про… прошу прощенья, сударыня. Хотя, право, не знаю, за что?
— За то, что осмелился спать в комнате панны Магдалены.
— Все меня попрекают, говорят, соня! Но ведь должен же человек спать!
Вошел Коркович-старший.
— Ну! — крикнул он сыну. — Расскажи-ка мне, что вчера произошло в банке?
— А вы, папаша, уже поднимаете шум! — ответил сын. — Честное слово, я уйду от вас!
— Прошу тебя, Пётрусь, оставь его в покое, — вмешалась мать. — Стася, позвони.
Вошел Ян, закрывая платком нос.
— Ты почему не прислуживаешь за чаем? — спросил хозяин.
— Позвольте, барин, поблагодарить вас за службу.
— Что это значит? — грозно крикнул хозяин.
— Да так! — ответил слуга. — Вы, барин, только и знаете, что оскорблять человека, а потом удивляетесь…
— Ну-ну! Не болтай пустого! Ничего с тобой не случилось!
— Легче вам, барин, бить, чем мне принимать побои! — пробормотал Ян.
Изумленная и перепуганная Мадзя подумала, что в доме Корковичей есть много странностей.
Глава третья
Каково учить чужих детей
Пани Коркович пользовалась в доме неограниченной властью. Только ее боялись слуги, только ей уступал муж, только ее приказания выполняли девочки и даже обожаемый сын, который не очень-то слушался папаши.
Она подчинила себе домашних лишь после того, как они оказали ей большее или меньшее сопротивление. Каково же было ее удивление, когда через некоторое время она обнаружила, что в доме рядом с нею вырастает новая фигура — Мадзя.
Веселая, вежливая даже с прислугой, Мадзя с каждым днем приобретала в доме все больший вес, хотя сама никогда не противоречила хозяйке и была гораздо послушней, чем Линка и Стася. Все чувствовали ее присутствие, и прежде всего сама хозяйка, хотя она никак не могла постигнуть, как же это получается.
Через несколько дней после приезда Мадзи пани Коркович торжественно вызвала гувернантку в гостиную, чтобы дать ей указания, в каком направлении должны вестись занятия с барышнями.
— Панна… панна Бжеская, — начала пани Коркович, рассаживаясь на диване, — вам надо съездить к панне Малиновской и спросить у нее, каких учителей она могла бы порекомендовать для моих девочек. Так или иначе, я полагаю, что мужу придется пригласить пана Романовича, он ведь читал в апреле лекцию в ратуше и осенью тоже будет читать. Кроме пана Романовича, мы пригласим еще кое-кого…
— Сударыня, — сказала Мадзя, — а зачем нашим девочкам учителя?
Пани Коркович вздрогнула.
— Что? Как зачем?
— Трудно сказать, что дадут девочкам уроки, — продолжала Мадзя, — а меж тем расходы предстоят большие. Если даже считать, что в день у них будет два урока по два рубля, и то в месяц составится около ста рублей. Мое жалованье, уроки музыки и рисования стоят девяносто рублей, всего получится около двухсот рублей.
— Двести! — в замешательстве повторила пани Коркович. — Я об этом не подумала. Но у нас будет группа, человек десять, так что на каждую ученицу придется каких-нибудь двадцать рублей, а то и того меньше…
— А вы уже набрали эту группу?
— Я как раз этим занимаюсь. Но сейчас у меня еще никого нет, — с беспокойством ответила пани Коркович.
— Давайте, сударыня, сделаем так. Когда вы наберете группу, тогда мы и обратимся к учителям, а пока я буду повторять с девочками то, что они проходили в пансионе и успели уже подзабыть.
— Двести рублей в месяц! — шептала дама, вытирая платком лицо. — Ясное дело, придется подождать. — Минутку передохнув, она прибавила: — Итак, решено. Я займусь подбором группы, а вы спросите у панны Малиновской, каких она может рекомендовать учителей. А пока повторяйте с девочками то, что они прошли в пансионе.
— Хорошо, сударыня.
Пани Коркович была довольна, что окончательный приказ исходил от нее и что Мадзя без возражений согласилась его выполнить. Она была довольна, но в душе у нее осталось смутное чувство тревоги.
«Двести рублей! — думала она. — Как это мне сразу не пришло в голову? Что ж, на то она и гувернантка».
Это было только начало.
В жаркие дни пан Коркович-старший с незапамятных времен привык являться к обеду без сюртука. Однажды в конце августа выдался такой знойный день, что пан Коркович уселся за стол без жилета. Мало того, он расстегнул манишку, откровенно обнажив красную грудь, покрытую густой растительностью.
Рядом с матерью развалился пан Бронислав, лакей побежал звать барышень, и вскоре в столовой появились Линка, Стася и, наконец, Мадзя.
— Мое почтение, панна Магдалена! — крикнул хозяин, наклонясь, отчего грудь еще больше раскрылась.
— Ax! — вскрикнула Мадзя и бросилась за дверь.
Пан Бронислав вскочил с места, а пан Коркович спросил удивленно:
— Что случилось?
— Как что случилось?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255