Если бы Ада была бедна, думалось пани Ляттер, ее родных и двоюродных теток не обеспокоило бы ни то, что их племянница приобретает толстые книги, ни то, что в Варшаве начала свирепствовать эпидемия эмансипации.
У дверей квартиры Ады Магдалена еще раз остановилась, еще раз прижала палец к губам, как ученица, припоминающая урок, наконец, перекрестилась и, широко распахнув дверь, стремительно вошла в комнату.
— Как поживаешь, Адзя? — воскликнула она с напускной веселостью. — Что случилось? Я сама собиралась к тебе, а тут явился Станислав. Как поживаешь, золотко мое? Уж не заболела ли ты?
И, поцеловав Аду, она стала всматриваться в ее желтое лицо, косые глаза, очень высокий лоб, очень большой рот и очень маленький нос. Бросила взгляд на жидкие темно-русые волосы, окинула всю миниатюрную фигурку в черном платье, приткнувшуюся в кожаном кресле, но признаков болезни не обнаружила. Зато заметила, что Ада пристально на нее смотрит, и смутилась.
— Это, Мадзя, не со мной, а с тобой что-то случилось! — медленно и мягко проговорила панна Сольская.
Магдалену бросило в жар. Она хотела кинуться Адзе в объятия и прошептать: «Милочка, одолжи денег пани Ляттер!» — но испугалась, что может испортить все дело, и голос у нее пресекся. Девушка опустилась на стул рядом с Адой и, с притворной живостью глядя ей в глаза, силилась улыбнуться.
— Я устала немного, — сказала она наконец, — но это пройдет… Уже прошло.
На желтом личике Ады изобразилось беспокойство; веки у нее дрогнули и большие губы сложились так, точно она собиралась заплакать.
— Может, ты, Мадзя, обиделась за то, что я послала за тобой Станислава? — еще тише произнесла панна Сольская. — Знаю, я сама должна была сходить к тебе, но мне казалось, что здесь, внизу, спокойней…
Магдалена в одну минуту обрела утраченную энергию. Она склонилась над креслом и схватила подругу в объятия, смеясь с такой искренностью, с какой только она одна и умела смеяться во всем пансионе.
— Ах, какая ты нехорошая, Ада! — воскликнула она. — Ну, как ты можешь подозревать меня в этом? Разве ты когда-нибудь видела, чтобы я обижалась, да еще на тебя, такую добрую, такую милую, такого… ангельчика!
— Ты знаешь, я боюсь, как бы кого-нибудь не обидеть… И без того я доставляю людям одни огорчения…
Дальнейшие признания Магдалена прервала поцелуями, и — все опасения рассеялись.
— Я тебе вот что хотела сказать, — заговорила Ада, опершись маленькими ручками на подлокотники кресла. — Ты знаешь, Романович не может давать нам уроки, он ушел из пансиона.
— Знаю.
— Его место занял пан Дембицкий.
— Преподаватель географии в младших классах? Какой он смешной!
— Кстати сказать, он крупный ученый: физик и математик, главным образом математик. Стефек давно его знает и часто говорил мне о нем.
— Ах, вот как! — уронила Магдалена. — А с виду он все-таки странный. Панна Говард смотреть на него не может, отворачивается.
— Панна Говард! — неприязненно сказала Ада. — От кого только она не отворачивается, хотя сама не из красавиц. Дембицкий вовсе не безобразен, у него такое кроткое лицо, а заметила, какой у него взгляд?
— Глаза у него, правда, красивые: большие, голубые.
— Стефек мне говорил, что у Дембицкого необыкновенный взгляд. Он очень тонко это подметил. «Когда Дембицкий на тебя смотрит, — сказал он, — ты чувствуешь, что он все видит и все прощает».
— Верно! Какое чудесное определение! — воскликнула Мадзя. — И куда это годится, что такой человек преподает географию в младших классах!
По лицу Ады пробежало облако.
— Стефек ему тоже пророчил, — сказала она, — что он не сделает карьеры, потому что слишком скромен. А очень скромные люди…
Она махнула рукой.
— Ты права! У него такой странный вид оттого, что он робок. Во втором классе он так смутился, что, представь себе, девочки стали хихикать!
— Час назад он сидел у меня с пани Ляттер, и вид у него тоже был озабоченный. Но когда пани Ляттер вышла и мы заговорили про Стефека, а потом старик начал задавать мне вопросы, веришь, он совсем переменился. Другой взгляд, другие движения, другой голос! Знаешь, он стал просто внушителен.
— А может, он будет стесняться заниматься с нами тремя? — спросила вдруг Магдалена.
— Что ты! Ты просто будешь удивлена, если я скажу тебе, что он не только заметил тебя и Элю, но и оценил вас по достоинству.
— И меня?
— Да. О тебе он сказал, что ты, наверно, очень понятлива, но скоро все забываешь.
— Неужели?
— Клянусь Стефеком, а про Элю сказал, что математика ее мало интересует.
— Да он провидец! — воскликнула Мадзя.
— Конечно, провидец, — ведь с Элей у меня уже неприятности. Сегодня она за весь день ко мне не заглянула, хотя несколько раз прошлась, напевая, мимо двери, — с сожалением сказала Ада.
— Чего же ей надо?
— Откуда я знаю? Может, обиделась, а скорее всего больше меня не любит, — прошептала Ада.
— Что ты!
Губы у Ады задрожали и щеки покрылись румянцем.
— Я понимаю, что любить меня невозможно, — сказала она, — знаю, что не заслуживаю никакой привязанности, но это обидно. Только для того, чтобы подольше побыть с нею, я не уезжаю за границу, а ведь тетушка с каникул настаивает на том, чтобы я ехала, и даже Стефек напоминал об этом. Я ничего от нее не требую, хочу только изредка поглядеть на нее. С меня достаточно услышать ее голос, даже если она будет разговаривать не со мной Господи, ведь это так мало, так мало, а она мне и в этом отказывает! А я-то думала, что у красивых людей и сердце должно быть лучше!
Магдалена слушала, сверкая глазами; решение ее созрело.
— Знаешь что! — воскликнула она, хлопнув в ладоши. — Я все тебе объясню.
— Она сердится за то, что Романович не дает нам уроков?
— Что ты!.. У нее, — вполголоса произнесла Магдалена, нагнувшись к уху Ады, — у нее, наверно, крупные неприятности.
— Какие неприятности? Она сегодня напевала в коридоре.
— То-то и оно! Чем больше человек отчаивается, тем больше старается скрыть свое горе. О, я это знаю по опыту, я сама громче всего пою тогда, когда опасаюсь беды.
— Что же с нею случилось?
— Видишь ли, — прошептала Магдалена, положив Аде руку на плечо, — сейчас ужасная дороговизна, родители не платят за девочек, тянут, и пани Ляттер может не хватить денег на расходы.
— Откуда ты об этом знаешь? — спросила Ада.
— Я писала письма родителям. А ты откуда знаешь?
— Я? От пани Ляттер, — ответила Ада, одергивая тонкими пальцами платье.
— Она тебе говорила? И что же?
— Ничего. Все уже в порядке.
Магдалена отодвинулась от нее, а потом внезапно схватила ее за руки.
— Ада, ты одолжила денег пани Ляттер?
— Ах, господи, ну и что же! Но, Мадзя, заклинаю тебя, никому не говори об этом. Никому! Если Эля узнает… Да я тебе все расскажу.
— Если это тайна, я не хочу слушать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255
У дверей квартиры Ады Магдалена еще раз остановилась, еще раз прижала палец к губам, как ученица, припоминающая урок, наконец, перекрестилась и, широко распахнув дверь, стремительно вошла в комнату.
— Как поживаешь, Адзя? — воскликнула она с напускной веселостью. — Что случилось? Я сама собиралась к тебе, а тут явился Станислав. Как поживаешь, золотко мое? Уж не заболела ли ты?
И, поцеловав Аду, она стала всматриваться в ее желтое лицо, косые глаза, очень высокий лоб, очень большой рот и очень маленький нос. Бросила взгляд на жидкие темно-русые волосы, окинула всю миниатюрную фигурку в черном платье, приткнувшуюся в кожаном кресле, но признаков болезни не обнаружила. Зато заметила, что Ада пристально на нее смотрит, и смутилась.
— Это, Мадзя, не со мной, а с тобой что-то случилось! — медленно и мягко проговорила панна Сольская.
Магдалену бросило в жар. Она хотела кинуться Адзе в объятия и прошептать: «Милочка, одолжи денег пани Ляттер!» — но испугалась, что может испортить все дело, и голос у нее пресекся. Девушка опустилась на стул рядом с Адой и, с притворной живостью глядя ей в глаза, силилась улыбнуться.
— Я устала немного, — сказала она наконец, — но это пройдет… Уже прошло.
На желтом личике Ады изобразилось беспокойство; веки у нее дрогнули и большие губы сложились так, точно она собиралась заплакать.
— Может, ты, Мадзя, обиделась за то, что я послала за тобой Станислава? — еще тише произнесла панна Сольская. — Знаю, я сама должна была сходить к тебе, но мне казалось, что здесь, внизу, спокойней…
Магдалена в одну минуту обрела утраченную энергию. Она склонилась над креслом и схватила подругу в объятия, смеясь с такой искренностью, с какой только она одна и умела смеяться во всем пансионе.
— Ах, какая ты нехорошая, Ада! — воскликнула она. — Ну, как ты можешь подозревать меня в этом? Разве ты когда-нибудь видела, чтобы я обижалась, да еще на тебя, такую добрую, такую милую, такого… ангельчика!
— Ты знаешь, я боюсь, как бы кого-нибудь не обидеть… И без того я доставляю людям одни огорчения…
Дальнейшие признания Магдалена прервала поцелуями, и — все опасения рассеялись.
— Я тебе вот что хотела сказать, — заговорила Ада, опершись маленькими ручками на подлокотники кресла. — Ты знаешь, Романович не может давать нам уроки, он ушел из пансиона.
— Знаю.
— Его место занял пан Дембицкий.
— Преподаватель географии в младших классах? Какой он смешной!
— Кстати сказать, он крупный ученый: физик и математик, главным образом математик. Стефек давно его знает и часто говорил мне о нем.
— Ах, вот как! — уронила Магдалена. — А с виду он все-таки странный. Панна Говард смотреть на него не может, отворачивается.
— Панна Говард! — неприязненно сказала Ада. — От кого только она не отворачивается, хотя сама не из красавиц. Дембицкий вовсе не безобразен, у него такое кроткое лицо, а заметила, какой у него взгляд?
— Глаза у него, правда, красивые: большие, голубые.
— Стефек мне говорил, что у Дембицкого необыкновенный взгляд. Он очень тонко это подметил. «Когда Дембицкий на тебя смотрит, — сказал он, — ты чувствуешь, что он все видит и все прощает».
— Верно! Какое чудесное определение! — воскликнула Мадзя. — И куда это годится, что такой человек преподает географию в младших классах!
По лицу Ады пробежало облако.
— Стефек ему тоже пророчил, — сказала она, — что он не сделает карьеры, потому что слишком скромен. А очень скромные люди…
Она махнула рукой.
— Ты права! У него такой странный вид оттого, что он робок. Во втором классе он так смутился, что, представь себе, девочки стали хихикать!
— Час назад он сидел у меня с пани Ляттер, и вид у него тоже был озабоченный. Но когда пани Ляттер вышла и мы заговорили про Стефека, а потом старик начал задавать мне вопросы, веришь, он совсем переменился. Другой взгляд, другие движения, другой голос! Знаешь, он стал просто внушителен.
— А может, он будет стесняться заниматься с нами тремя? — спросила вдруг Магдалена.
— Что ты! Ты просто будешь удивлена, если я скажу тебе, что он не только заметил тебя и Элю, но и оценил вас по достоинству.
— И меня?
— Да. О тебе он сказал, что ты, наверно, очень понятлива, но скоро все забываешь.
— Неужели?
— Клянусь Стефеком, а про Элю сказал, что математика ее мало интересует.
— Да он провидец! — воскликнула Мадзя.
— Конечно, провидец, — ведь с Элей у меня уже неприятности. Сегодня она за весь день ко мне не заглянула, хотя несколько раз прошлась, напевая, мимо двери, — с сожалением сказала Ада.
— Чего же ей надо?
— Откуда я знаю? Может, обиделась, а скорее всего больше меня не любит, — прошептала Ада.
— Что ты!
Губы у Ады задрожали и щеки покрылись румянцем.
— Я понимаю, что любить меня невозможно, — сказала она, — знаю, что не заслуживаю никакой привязанности, но это обидно. Только для того, чтобы подольше побыть с нею, я не уезжаю за границу, а ведь тетушка с каникул настаивает на том, чтобы я ехала, и даже Стефек напоминал об этом. Я ничего от нее не требую, хочу только изредка поглядеть на нее. С меня достаточно услышать ее голос, даже если она будет разговаривать не со мной Господи, ведь это так мало, так мало, а она мне и в этом отказывает! А я-то думала, что у красивых людей и сердце должно быть лучше!
Магдалена слушала, сверкая глазами; решение ее созрело.
— Знаешь что! — воскликнула она, хлопнув в ладоши. — Я все тебе объясню.
— Она сердится за то, что Романович не дает нам уроков?
— Что ты!.. У нее, — вполголоса произнесла Магдалена, нагнувшись к уху Ады, — у нее, наверно, крупные неприятности.
— Какие неприятности? Она сегодня напевала в коридоре.
— То-то и оно! Чем больше человек отчаивается, тем больше старается скрыть свое горе. О, я это знаю по опыту, я сама громче всего пою тогда, когда опасаюсь беды.
— Что же с нею случилось?
— Видишь ли, — прошептала Магдалена, положив Аде руку на плечо, — сейчас ужасная дороговизна, родители не платят за девочек, тянут, и пани Ляттер может не хватить денег на расходы.
— Откуда ты об этом знаешь? — спросила Ада.
— Я писала письма родителям. А ты откуда знаешь?
— Я? От пани Ляттер, — ответила Ада, одергивая тонкими пальцами платье.
— Она тебе говорила? И что же?
— Ничего. Все уже в порядке.
Магдалена отодвинулась от нее, а потом внезапно схватила ее за руки.
— Ада, ты одолжила денег пани Ляттер?
— Ах, господи, ну и что же! Но, Мадзя, заклинаю тебя, никому не говори об этом. Никому! Если Эля узнает… Да я тебе все расскажу.
— Если это тайна, я не хочу слушать!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255