..
Наступила ранняя весна 1571 года. Быстро и дружно отшумело водополье,
буйно зазеленели и пошли в рост степные травы. Пропитанный запахом талой
земли, весенним цветением, воздух пьянил. Над Диким Полем с восхода и до
заката рассыпалось серебро трелей жаворонков, в ясном небе звонко
курлыкали журавлиные стаи, вместе с весной спешившие на север. В эти
напоенные солнечным сиянием дни на южных русских рубежах вдруг показались
татары. Топот ста тысяч коней потрясал землю, солнце скрылось в сизой мгле
пыли и пожарищ. Девлет-Гирей со своими неистовыми ордами устремился на
Русь старыми, знакомыми шляхами - через донские степи, сжигая на пути
порубежные русские крепостцы, украинские села; он торопился к Угре и
дальше на Москву. Вскоре он подошел к Оке. Передовые татарские всадники
неожиданно увидели на левом берегу московскую рать. Невдалеке за рощами
блестели маковки церквей, на холмах раскинулся город Серпухов. Ордынцы
изумились: русские войска были построены в боевой порядок. В центре
разместились пешие воины, прикрываясь гуляй-городками - подвижными
деревянными крепостцами на колесах. За укрытиями угадывались пушки.
Ногайский мурза Теребердий с всадниками кружил по рощам и кустарникам, как
лютый волк, отыскивая лазейку. В полях простиралась торжественная тишина,
закатное солнце зажигало сверканием окские плеса, гудели шмели, и совсем
дивным показалось, - на дальнем скате по пашне спокойно вышагивал русский
ратаюшка, и такая в нем чувствовалась уверенность в своей силе и
несокрушимости! Рысьи глаза Теребердия злобно сверкнули. Показывая плетью
на реку, он сердито сказал всадникам:
- Тут брод! Аллах да ниспошлет огонь на неверных, - хан обрушится
палящей грозой на них!
Но Девлет-Гирей, внимательно выслушав мурзу Теребердия, омрачился. Он
долго сидел в задумчивости. Давно погас закат, на темном небе засверкали
звезды. Пора было отходить ко сну, но решение не приходило...
Мысли его неожиданно прервал ближний мурза, который, подобострастно
кланяясь, сообщил Девлет-Гирею:
- Русские перебежчики просятся на твои светлые глаза. Что сказать
страже?
- Пусть приведут их!
Допустили троих детей боярских: Кудеяра Тишинкова, Окулу Семенова да
калужанина Ждана. Как побитые псы, они вползли на коленях в шатер и
распростерлись перед ханом. Девлет-Гирей с брезгливостью посмотрел на
пресмыкающихся в прахе. Он ткнул ногой в бороду Кудеяру и повелел:
- Ну ты, сказывай, зачем прибег?
- Всемилостливый хан, выслушай обиды наши. За кровь родичей наших
бояр мы пришли просить у тебя управы против царя Ивана. Ой, как кипит у
нас сердце! - выкрикнул перебежчик.
Хан угрюмо подумал: "У изменников всегда черное сердце, из него
исходит жгучая ненависть. Самолюбие приводит людей к подлости!" - и сказал
вслух:
- Где царь Иван, каково войско?
- Государь с опричниками в Серпухове. Войско невелико. В земле
русской страшный глад и моровая язва. Из-за лютого неистовства Ивана
погублено много бояр и княжичей... Головой ручаемся, всемилостливый хан,
проведем тебя до самой Москвы такой дорогой, что не встретишь ни одного
русского воина! Если то окажется неправдой, вели казнить нас!
Лицо Девлет-Гирея вспыхнуло румянцем: он не ожидал такой удачи.
- Я отомщу за ваших родичей. Я заставлю царя Ивана отдать наши Казань
и Астрахань. Он будет ползать у моих ног, и тогда я может быть возвращу
ему пепел Москвы. Я иду, показывайте нам путь! - сказал напыщенно хан.
- Глухой ночью изменники провели огромное татарское войско тайным
бродом через Оку, и на московской дороге забушевали пожары. Русские
воеводы, всревоженные изменой, в порядке и быстро отвели полки к Москве,
заняв ее предместья. Царь Иван с опричниками оказался отрезанным от
главного войска. Мрачный, ожесточенный боярской изменой, опасаясь быть
изрубленным татарскими наездниками, он лесными дорогами отступил в
Бронницы, а оттуда в Александровскую слободу...
Не успели воеводы занять оборону в московских предместьях, как на
другой день, 24 мая, татары появились в виду города. Сидя на вороном
аргамаке, Девлет-Гирей долго любовался огромным стольным городом Русского
государсва. На утреннем солнце блистали и переливались жар-огнями маковки
церквей, окна кремлевских дворцов; изумрудным сиянием сверкали черепицы
вонзившихся в небо башен, золотом искрились шпили.
- Не впусте писали иноземцы, что Москва великий и богатый город! -
хвастаясь сказал хан приближенным мурзам. - И вот мы станем властелинами
его!
Взор хана перебежал на предместья - скученные, серые строения,
разбросанные в беспорядке. "Рабы, холопы живут в сих посадах, - подумал он
и представил себе, как много тут ютится сапожников, портных, бочаров,
стекольщиков, медников, оружейников. - Это - сила, которая одевает,
обувает, кормит русских воинов!" - он нахмурился и, указывая плетью на
московские предместья, повелел:
- Сжечь их! Я желаю достичь Кремля!
Лазутчики зажгли город. При сильном ветре огонь быстро перебрасывало
с кровли на кровлю. В короткое время Москва запылала во всех концах.
В посадах и на московских улицах под открытым небом разместились
скопища беженцев, бросивших свои дома, пашни и ушедших от срашной
татарской неволи. Бежали от одной беды, попали в худшую - в пламя пожаров.
Многие пытались спастись от огня за кремлевскими стенами, но бояре и
стрельцы никого туда не пустили. Извечная боязнь бояр перед простым
народом не исчезла и на этот раз, в дни жестокого испытания. Да и
опасность была, что в распахнутые крепостные ворота вместе с народом
ворвутся татары; они шумным лагерем расположились в поле и наблюдали за
пожарищем. Наиболее алчные из всадников быстро врывались на улицы,
стремясь захватить добычу, но, перепуганные треском и жаром пламени, кони
с громким ржанием носились среди горящих изб, и многие погибали в огне.
Пожар между тем рахгорался сильнее; все кругом гудело от раскаленного
воздуха, длинные языки пламени и густые черные клубы дыма тянулись к
ясному небу и заслоняли солнце, которое теперь казалось тусклым
раскаленным ядром. Кричали в отчаянии матери, плакали дети; захваченные
потоком убегающих людей, многие были растоптаны насмерть. У северных ворот
и на прилегавших к ним улицах теснились тысячи людей, обезумевших от давки
и ужаса. Наиболее сильные не щадили слабых, - взбирались на плотное
человеческое месиво и шли по головам несчастных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264