— Днем мне некогда.
Стоян подошел и увидел, что перед Николой лежит словарь.
— Что это ты пишешь?
— Переписываю.
— Словарь?
- Да.
— Зачем?
— Купить мне книгу не на что, а выучиться хочется.
Словарь был французско-сербский, изданный в Белграде в 1846 году. Никола переделывал его в алфавитном порядке в болгаро-французский, но, очевидно, записывал не все слова. Стоян пригляделся и заметил в его работе какую-то систему. Было ясно, что Никола не просто переписывает слова, а отбирает те, которые ему нужны.
— Так ты учишься французскому языку?
— Да,— ответил Никола.
— Учишь слова?
— Да, учу слова, а потом буду говорить.
— Но ведь мало выучить слова, надо знать, как их произносить и как соединять.
— А что это такое?
— Прочти мне это слово.— Стоян указал ему на слово хлеб.
Никола прочел так, как было написано: «паин».
— Так пишется, а произносить надо иначе.— Стоян произнес слово правильно.— Вот видишь, а ты выучил бы совсем неверно.
— Ах, господи! — вздохнул Никола.
— Так ты «хочешь научиться говорить?
— И говорить и книги читать.
— Тогда тебе нужно познакомиться с грамматикой и научиться правильному произношению.
— А что такое грамматика?
— Она учит правильно говорить и писать. — Ах, как бы мне хотелось выучить ее!
— Откуда у тебя такая страсть к ученью?
— Откуда?.. не знаю.
— А чем ты занимаешься?
— Я работаю у портного.
— Давно?
— Вот уж скоро год.
— Откуда ты родом?
— Из Котла.
— А дома, ты тоже портняжил?
— Нет, я поступил к портному только в Рущуке.
— Чем же ты занимался дома?
— Овец пас.
— Но ведь ты умеешь читать и писать.
— Да, я еще в детстве выучился грамоте, а потом...
— Что же потом?
— У меня были книги, и я их читал, когда пас овец.
— Какие у тебя были книги?
Никола стал перечислять: «Митарствата на Блаженна Теодора», «Ревизията на Святая Богородица», «Чу-десата на Святая Богородица». Первая из этих книг повествует, как грешница спаслась молитвой святому Василию и покаянием, вторая описывает мучения, которые богородица видела в. аду, третья дает подробное описание девяноста девяти чудес, совершенных богородицей. Из таких книг вначале состояла вся болгарская литература. Они были особенно распространены среди тех, кого, кроме грамоты, ничему не учили. К таким людям принадлежал и Никола.
— Я читал эти книги, и мне казалось, что на свете нет других книг. В поле читал я один, а в деревне, бывало, читал и другим. Но однажды, когда я пригнал ягнят на рынок в Варну, мне пришлось отнести ягненка к французскому консулу, и там я увидел пропасть книг... С тех пор я не знал покоя... Бросил пасти овец, пришел в Варну и стал проситься на службу к консулу, но меня не взяли... Некоторое время я просто шатался по городу и наконец узнал, что в Рущуке тоже есть книги.
— Надо полагать, что и в Варне книги есть не у одного только французского консула.
— Может быть, только в Варне я голодал. Я рассчитывал получить место у консула, но из этого ничего не вышло. Ну а голод давал себя знать.
— А другого места ты не пробовал искать?
— Пробовал, и места попадались, только без книг.
— А тебе непременно нужны были книги?
— Ну конечно,— отвечал Никола,— я все время думал о них, даже ночью мне снились книги... Мне казалось, что я умру, если их не достану...
— Откуда у тебя такая страсть к книгам?
— Люди говорят, что по книгам можно всему научиться.
— Гм... Как же ты узнал про Рущук?
— Какой-то парень мне сказал, что в Рущуке есть читальня, в которой много книг.
— Ну?— с любопытством расспрашивал Стоян.
— А чего ж еще надо? Вот я и пришел из Варны в Рущук.
— Пешком?
— Ну да... У меня не было ни одной парички, заплатить за билет на чугунку было нечем. Шел четыре дня, кормился милостыней, так и пришел. Спросил, где читальня, указали, и, слава богу, нашелся портной, который взялся учить меня ремеслу. Я всю неделю работаю, а в субботу вечером прихожу в читальню, и целый день и две ночи в моем распоряжении. По-болгарски я читаю, но мне хотелось бы читать и по-французски.
— Тебе очень хочется учиться, момче? — спросил Стоян.
— Очень!—ответил Никола, весь вспыхнув.
— Хочешь, я буду учить тебя, давать тебе книжки?
Никола посмотрел на него с чувством глубокой благодарности. Он подвинулся, Стоян сел рядом и стал посвящать его в тайны французского произношения. После урока, который продолжался полчаса, молодые люди разговорились.
— Почему тебе хочется начать с французского языка? — спросил Стоян.
— Потому что я слышал, будто на французском языке больше всего книг.
— Ты, значит, хочешь читать ради удовольствия?
— Нет,— возразил Никола.
— А для чего же?
— Может, в книгах сыщется какое-нибудь средство...
— Против чего?
— Против турок, чтобы изгнать их с нашей родины.
— Так вот о чем ты думаешь? — удивился Стоян.
— А почему бы нет? Я вот слыхал, что в книгах можно найти такие заклинания, которые всякие беды изгоняют... Пока я таких заклинаний не нашел... Вот я и хочу поискать в других книгах.
Стоян задумался, а потом сказал:
— Дело не в заклинаниях, а в науках, дающих человеку в руки оружие...
— В науках?.. Я учился...
— Чему?
— Грамоте... Я умею читать и писать по-болгарски, а когда выучусь по-французски...
— Это только начало... Знание языков, а их очень многб, только средство для изучения наук.
— Что же такое наука?
Стоян попытался объяснить ему, в чем смысл различных наук. Никола не сводил с него глаз. — Учи меня! — воскликнул он наконец.
— Хорошо, но хватит ли у тебя на это времени?
— Ты только задавай мне в субботу урок на всю неделю.
— Разве ученье не будет отвлекать тебя от твоего
ремесла?
— Нисколько! Я буду шить и думать, а как перестану шить, посмотрю, что у меня написано, и опять буду думать.
— Ну, хорошо,— сказал Стоян.
Стоян нашел занятие, которое захватило его целиком. Пастух открыл перед ним новый, весьма любопытный мир, с которым он до сих пор был знаком лишь поверхностно, несмотря на то что сталкивался с ним в отцовской механе. Он и не подозревал, что в народе бытуют взгляды, подобные тем, какие высказал Никола. Желание освободиться от владычества турок объяснить было легко. Ярмо неволи уже сбросила Сербия, Румыния, за свободу велись войны. В Болгарии распространялись различные воззвания, рождались слухи и всякие предсказания. Наконец отчаянное выступление Хаджи Ди-митра (1868) отнюдь не способствовало успокоению умов. Все это, однако, не объясняло, откуда брались такие люди, как Никола.
Никола оказался очень способным учеником. Он схватывал все на лету, быстро усваивал и запоминал. Стоян все больше убеждался в этом на каждом уроке. Он рассказал Николе о форме земли, показывал карту, и Никола скоро смог заниматься географией самостоятельно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73