Скромный учитель показался ему истинным героем. Станко между тем, ничего не подозревая, читал газеты, посматривал время от времени исподлобья на публику и вскоре ушел.
— Пойдем за ним,— шепнул Никола Стояну.
Они вышли на улицу и без труда догнали Станко, ибо тот нисколько не спешил. Стоян поздоровался с ним, а Никола выпалил:
— Ты, Станко, герой!
— Я? — спросил тот удивленно.
— Конечно, ты... Ты ведь ходишь за Дунай.
— Я за всю жизнь ни разу не был на том берегу.
— Да ведь издания, которые ты тайком приносишь в читальню, ты берешь за Дунаем.
Слова эти смутили Станко. Он посмотрел на Николу и спросил:
— Ты видел?
— Мы оба видели.
— Ну, раз так, я больше' не буду подбрасывать газеты.
Он мгновенно упал в глазах Николы. Однако Стоян, который иначе смотрел на вещи, возразил:
— Мы подкараулили тебя не для того, чтобы ты перестал делать свое дело. Мы хотим тебе помочь. Вот видишь, ты попался потому, что работал один, мы же будем прикрывать тебя, а в случае нужды и поможем.
— Да, мы будем тебе помогать! — с увлечением воскликнул Никола.
— Тише! — сказал Станко.— Не кричи на улице.
— Тсс,— зашипел Никола, прикрывая рот рукой.
— Пойдем ко мне,— сказал Стоян.— У меня отдельная комната... там можно будет свободно поговорить.
Стоян жил в доме хаджи Христо. Дом был расположен в болгарском предместье и занимал значительную часть улицы. Позади к нему примыкал обширный, очень тщательно содержавшийся фруктовый сад. Здесь можно было найти такие вишни, сливы, яблоки и груши, от которых не отказалась бы сама султанша. Кроме того, в саду росли гранаты и миндаль. Деревья, посаженные в беспорядке, составляли тенистую рощу, перед которой расстилалась зеленая лужайка с цветочными клумбами. Тут было множество всевозможных цветов и розовых кустов. Болгарию можно считать родиной роз: здесь за ними ухаживают гораздо тщательнее, чем за другими цветами, и они составляют одно из богатств страны. Между клумбами и деревьями вились тропинки, ведущие в обвитые виноградом беседки.
Одна беседка находилась при входе в сад, другая —-в глубине. Деревья, беседки и кусты скрывали потайные ходы и убежища, которые болгары устраивали в своих домах во время господства турок. Деревянный двухэтажный дом хаджи Христо стоял во дворе, окруженном высокой каменной стеной. Весь двор был застроен разными амбарами, кладовыми, сараями, конюшнями и хлевами. Они были размещены так, чтобы не бросаться в глаза. В одном углу двора помещалась винокурня, в которой гнали водку — ракию.
Вход в дом был со двора. В нижнем этаже находились кухни и кладовая, в верхнем было около десяти комнат, расположение которых напоминало лабиринт,, где ориентироваться могли лишь посвященные. В комнатах вдоль всех стен стояли шкафы, а двери между комнатами и дверцы шкафов выглядели одинаково. Человек, не знакомый с расположением дома, поднимался по лестнице в сени, а оттуда в обширную гостиную с шестью окнами, по-турецки называвшуюся «мусафир-лык». Пол в этой комнате был устлан коврами, вдоль стен стояли мягкие широкие диваны, обитые шелковой материей. На окнах висели дорогие занавески, стены и дверцы шкафов были украшены искусной резьбой. Все здесь свидетельствовало о богатстве хозяина.
Стоян не повел гостей в мусафирлык. Войдя во двор, он остановился и произнес как бы про себя:
— Стены имеют уши...
Да, стены тут имели уши, а окна — глаза. Доказательство было налицо. Стоян оглянулся и тотчас же заметил, что у одного из окон, выходивших во двор, стоит женщина. Он поклонился, и она улыбнулась ему в ответ. Улыбка ее обладала такой магической, притягательной силой, что Станко и Никола вытаращили глаза и разинули рты. Скромный учитель азбуки и бывший пастух, ныне портной, были поражены и ослеплены. Не понимая, откуда взялось это прекрасное видение, они стояли как вкопанные и даже не слышали вопроса Стояна:
— Можно пойти в сад?
— Конечно, можно,— прозвенел голосок, показавшийся Станко и Николе чудной музыкой.
— Там никого нет? — спросил Стоян.
— Кажется, никого,— прозвучал ответ.
— Пошли! — сказал Стоян товарищам.
Они направились в сад. У входа Никола обернулся и снова посмотрел на окно, но там никого уже не было.
— О Стоян... Стоян,— вздохнул Никола.
— Что? — спросил Стоян.
— Я не знал, что на свете бывает такое...
— Что «такое»?
— А ну... да что там...— буркнул Никола.
Парень хотел сказать «такие девушки», но не осмелился.
Стоян привел своих гостей в беседку, усадил, принес табак и папиросную бумагу, а затем начал:
— Здесь мы можем говорить свободно... Что скажешь, Станко?
— Да, собственно...— начал учитель.
— Мы будем твоими помощниками.
— А может, вы совсем замените меня?
— Каким образом?
— Очень просто: берите, газеты, разносите, подбрасывайте, а мое дело — сторона.
— Хорошо,— ответил Стоян.
— Раз так, то не о чем больше говорить.. — Ты нам укажи, откуда брать газеты.
— А... об этом я должен еще спросить кого следует... Это не от меня зависит...
— А от кого же?
— Этого я не могу сказать.
— Ну, вот еще,— убеждал его Стоян.
— Нет, нет! — отвечал Станко.— Этого нельзя говорить ни вам, ни друзьям, никому; даже туркам не скажу, хотя бы ..они меня на горячих угольях жгли... Я обещал, а обещание — свято.
Он произнес это очень просто и спокойно, словно сидеть в беседке или на горячих угольях — для него одно и то же.
— Да, я обещал,— повторил он.
— Ты что же, присягу дал?
— Нет, просто обещал... Меня спросили: «Не скажешь?» Я ответил: «Не скажу»...— Тут он внезапно замолчал, ибо в эту минуту в беседку вошла та самая девушка, что прежде стояла у окна. Она несла поднос,, на котором были расставлены хрустальные вазы, блюдечки и кубки. Вазы были с вареньем, на блюдечках лежали серебряные ложечки, а в кубках была вода.
Девушка подошла к учителю и сказала:
— Пожалуйста.
Учитель азбуки, взяв ложечкой немного варенья, положил его в рот, запил водой, а кубок поставил на поднос. Все шло как полагается. Затем девушка подошла к Николе. Он тоже взял ложечку, но она увязла в варенье. Стараясь вынуть ложечку, Никола так сильно дернул ее,, что стащил с подноса всю вазу с вареньем, которая упала на землю и разбилась вдребезги. Куски стекла разлетелись во все стороны, а на земле остался комок шербета.
В первый момент виновник происшествия совершенно оцепенел, потом с глухим стоном наклонился и схватил шербет обеими руками, сам не зная зачем.
— Ничего страшного! — утешала его девушка и снова предложила ему варенье.
— Пофтим!
Она хотела, чтобы он отведал другого варенья и запил водой, но Никола был не в состоянии сделать это. Он был чрезвычайно смущен, а кроме того, руки у него были заняты: он держал в них шербет.
— Ничего,— утешала его девушка, но все было напрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Пойдем за ним,— шепнул Никола Стояну.
Они вышли на улицу и без труда догнали Станко, ибо тот нисколько не спешил. Стоян поздоровался с ним, а Никола выпалил:
— Ты, Станко, герой!
— Я? — спросил тот удивленно.
— Конечно, ты... Ты ведь ходишь за Дунай.
— Я за всю жизнь ни разу не был на том берегу.
— Да ведь издания, которые ты тайком приносишь в читальню, ты берешь за Дунаем.
Слова эти смутили Станко. Он посмотрел на Николу и спросил:
— Ты видел?
— Мы оба видели.
— Ну, раз так, я больше' не буду подбрасывать газеты.
Он мгновенно упал в глазах Николы. Однако Стоян, который иначе смотрел на вещи, возразил:
— Мы подкараулили тебя не для того, чтобы ты перестал делать свое дело. Мы хотим тебе помочь. Вот видишь, ты попался потому, что работал один, мы же будем прикрывать тебя, а в случае нужды и поможем.
— Да, мы будем тебе помогать! — с увлечением воскликнул Никола.
— Тише! — сказал Станко.— Не кричи на улице.
— Тсс,— зашипел Никола, прикрывая рот рукой.
— Пойдем ко мне,— сказал Стоян.— У меня отдельная комната... там можно будет свободно поговорить.
Стоян жил в доме хаджи Христо. Дом был расположен в болгарском предместье и занимал значительную часть улицы. Позади к нему примыкал обширный, очень тщательно содержавшийся фруктовый сад. Здесь можно было найти такие вишни, сливы, яблоки и груши, от которых не отказалась бы сама султанша. Кроме того, в саду росли гранаты и миндаль. Деревья, посаженные в беспорядке, составляли тенистую рощу, перед которой расстилалась зеленая лужайка с цветочными клумбами. Тут было множество всевозможных цветов и розовых кустов. Болгарию можно считать родиной роз: здесь за ними ухаживают гораздо тщательнее, чем за другими цветами, и они составляют одно из богатств страны. Между клумбами и деревьями вились тропинки, ведущие в обвитые виноградом беседки.
Одна беседка находилась при входе в сад, другая —-в глубине. Деревья, беседки и кусты скрывали потайные ходы и убежища, которые болгары устраивали в своих домах во время господства турок. Деревянный двухэтажный дом хаджи Христо стоял во дворе, окруженном высокой каменной стеной. Весь двор был застроен разными амбарами, кладовыми, сараями, конюшнями и хлевами. Они были размещены так, чтобы не бросаться в глаза. В одном углу двора помещалась винокурня, в которой гнали водку — ракию.
Вход в дом был со двора. В нижнем этаже находились кухни и кладовая, в верхнем было около десяти комнат, расположение которых напоминало лабиринт,, где ориентироваться могли лишь посвященные. В комнатах вдоль всех стен стояли шкафы, а двери между комнатами и дверцы шкафов выглядели одинаково. Человек, не знакомый с расположением дома, поднимался по лестнице в сени, а оттуда в обширную гостиную с шестью окнами, по-турецки называвшуюся «мусафир-лык». Пол в этой комнате был устлан коврами, вдоль стен стояли мягкие широкие диваны, обитые шелковой материей. На окнах висели дорогие занавески, стены и дверцы шкафов были украшены искусной резьбой. Все здесь свидетельствовало о богатстве хозяина.
Стоян не повел гостей в мусафирлык. Войдя во двор, он остановился и произнес как бы про себя:
— Стены имеют уши...
Да, стены тут имели уши, а окна — глаза. Доказательство было налицо. Стоян оглянулся и тотчас же заметил, что у одного из окон, выходивших во двор, стоит женщина. Он поклонился, и она улыбнулась ему в ответ. Улыбка ее обладала такой магической, притягательной силой, что Станко и Никола вытаращили глаза и разинули рты. Скромный учитель азбуки и бывший пастух, ныне портной, были поражены и ослеплены. Не понимая, откуда взялось это прекрасное видение, они стояли как вкопанные и даже не слышали вопроса Стояна:
— Можно пойти в сад?
— Конечно, можно,— прозвенел голосок, показавшийся Станко и Николе чудной музыкой.
— Там никого нет? — спросил Стоян.
— Кажется, никого,— прозвучал ответ.
— Пошли! — сказал Стоян товарищам.
Они направились в сад. У входа Никола обернулся и снова посмотрел на окно, но там никого уже не было.
— О Стоян... Стоян,— вздохнул Никола.
— Что? — спросил Стоян.
— Я не знал, что на свете бывает такое...
— Что «такое»?
— А ну... да что там...— буркнул Никола.
Парень хотел сказать «такие девушки», но не осмелился.
Стоян привел своих гостей в беседку, усадил, принес табак и папиросную бумагу, а затем начал:
— Здесь мы можем говорить свободно... Что скажешь, Станко?
— Да, собственно...— начал учитель.
— Мы будем твоими помощниками.
— А может, вы совсем замените меня?
— Каким образом?
— Очень просто: берите, газеты, разносите, подбрасывайте, а мое дело — сторона.
— Хорошо,— ответил Стоян.
— Раз так, то не о чем больше говорить.. — Ты нам укажи, откуда брать газеты.
— А... об этом я должен еще спросить кого следует... Это не от меня зависит...
— А от кого же?
— Этого я не могу сказать.
— Ну, вот еще,— убеждал его Стоян.
— Нет, нет! — отвечал Станко.— Этого нельзя говорить ни вам, ни друзьям, никому; даже туркам не скажу, хотя бы ..они меня на горячих угольях жгли... Я обещал, а обещание — свято.
Он произнес это очень просто и спокойно, словно сидеть в беседке или на горячих угольях — для него одно и то же.
— Да, я обещал,— повторил он.
— Ты что же, присягу дал?
— Нет, просто обещал... Меня спросили: «Не скажешь?» Я ответил: «Не скажу»...— Тут он внезапно замолчал, ибо в эту минуту в беседку вошла та самая девушка, что прежде стояла у окна. Она несла поднос,, на котором были расставлены хрустальные вазы, блюдечки и кубки. Вазы были с вареньем, на блюдечках лежали серебряные ложечки, а в кубках была вода.
Девушка подошла к учителю и сказала:
— Пожалуйста.
Учитель азбуки, взяв ложечкой немного варенья, положил его в рот, запил водой, а кубок поставил на поднос. Все шло как полагается. Затем девушка подошла к Николе. Он тоже взял ложечку, но она увязла в варенье. Стараясь вынуть ложечку, Никола так сильно дернул ее,, что стащил с подноса всю вазу с вареньем, которая упала на землю и разбилась вдребезги. Куски стекла разлетелись во все стороны, а на земле остался комок шербета.
В первый момент виновник происшествия совершенно оцепенел, потом с глухим стоном наклонился и схватил шербет обеими руками, сам не зная зачем.
— Ничего страшного! — утешала его девушка и снова предложила ему варенье.
— Пофтим!
Она хотела, чтобы он отведал другого варенья и запил водой, но Никола был не в состоянии сделать это. Он был чрезвычайно смущен, а кроме того, руки у него были заняты: он держал в них шербет.
— Ничего,— утешала его девушка, но все было напрасно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73