Она с благодарностью посмотрела на Мокру и начала приводить в порядок свое платье. Гостья между тем утешала хозяйку, доказывая, что ее мужу ничего особенного не угрожает,— ведь в крайнем случае он всегда сумеет отделаться взяткой, а денег у них много.
— Денежки, денежки, — говорила она. — Кто такой мастер до наживы, как твой муж, тот быстро разбогатеет. Что для него тысяча или две тысячи меджидие!
Ты о своем муже не беспокойся. Это крупная птица. Пощиплют его немножко, вот и все...
Хаджи Христица была задета пренебрежительным тоном Мокры. Мокра же отзывалась так о хаджи Хри-сто с определенной целью: ей важно было показать Иленке, в руках которой находилась судьба заговорщиков, что отцу ее ничего страшного не грозит.
Какая-то слепая удача помогла Стояну выбраться из квартиры Станко. Он уже постлал себе на полу постель и собрался лечь, когда услышал: «Стоян, удирай!» В тот же миг он выбежал во дворик, перескочил через забор и, никем не замеченный, добрался до стены, окружавшей сад Мокры. Стена была высокая, каменная, усыпанная сверху стеклом, и представляла собою солидное препятствие. Но для человека, спасающего свою жизнь, преодолима и такая преграда. Он ухватился за стену, не обращая внимания на то, что изрезал себе руки. Израненный, окровавленный, в изорванном платье, он перескочил через забор и очутился в кустах малины, которые были посажеры вдоль всей стены. Тут4 в малиннике, он мог отлично скрыться. Никто не видел его, когда он выходил из дома, и никто из слуг не заметил, как он спрыгнул в сад. Последнее было для него особенно важно, ибо он не знал слуг и не имел понятия, кому из них можно доверять. Здесь же кусты малины отлично скрывали его, между тем как он сам мог видеть всех, кто проходил по саду. Выбрав местечко поудобнее, Стоян уселся и стал поджидать Мокру, Петра или Анку.
Говорят, что ждать не устать, было бы чего, но Стояну казалось, что время тянется бесконечно,— возможно, потому, что ему оч-ень хотелось спать. Уснуть же он боялся, а отогнать сон у него не было сил. Стоян пробовал думать, но размышления не мешали векам слипаться, и он чувствовал, что, стоит ему еще раз закрыть глаза, он тотчас же уснет. Тогда он начал присматриваться к листьям и стеблям малины и сравнивать их с листьями и стеблями других растений. Наблюдения эти навели его на мысль, нельзя ли скрещивать
различные породы растений. Потом он стал думать об Иленке. «Жаль, пропала она для меня...» Воспоминание о девушке доставило ему глубокую радость.
Постепенно мысли его стали принимать фантастические формы. Ему казалось, что он думает, а между тем он уже спал крепким сном.
Сон может иногда оказаться сильнее самых грозных опасностей. Спят под грохот орудий и под градом пуль, и нет ничего удивительного в том, что молодой человек, попав в теплое, спокойное место, уснул так крепко, что не слыхал шума кустов, раздвигаемых пробирающейся между ними Анкой.
В песне поется: «Не знаю, зачем Филис пошла в сад...» Никто не мог бы сказать, что привело Анку в сад, прямо к тому месту, где спал молодой человек. Увидев его, она отскочила, но со свойственным всем женщинам
любопытством вернулась туда снова. Анка не сразу узнала Стояна. «Он?..» — спросила себя девушка. Она подошла ближе, нагнулась и уже не могла отвести глаз от лица, от неподвижной фигуры молодого человека, жизнь которого висела на волоске. Вероятно, именно последнее обстоятельство способствовало тому, что Анка наглядеться не могла на того, кто прежде не производил на нее никакого впечатления. Теперь в ней зародилось чувство нежного сожаления. Анка стала думать о том, как спасти Стояна. Закрыть бы его собственным телом, чтобы никто, кроме нее, не мог его увидеть...
Ни матери, ни брата не было дома. Мокра ушла в лавку, а брат уехал по торговым делам. Стоян, таким образом, был ее гостем. Благодаря условиям, в которых молодая девушка выросла, она вполне понимала всю ответственность, которая легла на ее плечи. Прежде всего Анка позаботилась о безопасности молодого человека и, чтобы отвлечь прислугу от сада, раздала всем различные поручения. Затем, приготовив наскоро комнату для Стояна, она села за работу в таком месте, откуда был виден малинник. Не отрывая глаз от кустов, в которых спал комитаджи, девушка стала думать, как всегда, о монашестве, но мысли ее как-то незаметно перескочили от монастыря к жизни новобрачных, Картина, созданная ее воображением, была очень туманной, так что Анка не могла бы даже сказать, фигурирует ли в ней она сама.
— Я сама позабочусь о нем, сама... — сказала себе твердо девушка.
Это решение доставило ей такое удовольствие, что если б ей предложили немедленно отправиться в монастырь, она не могла бы сразу решиться, даже если б таким образом пришлось отказаться от монашеской жизни навсегда.
Прежде всего надо было отвести Стояна в приготовленную для него комнату. Это было нелегко, так как кто-нибудь из прислуги мог случайно заметить молодого человека, когда он будет проходить через сад. Как тут быть? Лучше всего дождаться ночи, но тогда пришлось бы целый день не спускать глаз с малинника и она не могла бы приготовить ему еду.
— А ведь он, наверно, очень голоден, — сказала себе Анка и стала обдумывать, что бы дать Стояну поесть.
Но как провести его в комнату? В конце концов девушка придумала. От радости она чуть не захлопала в ладоши. Ведь никто не узнает Стояна, если он наденет женское платье. Она тотчас побежала домой, взяла яшмак и фереджию, в которых обыкновенно выходила на улицу, и, никем не замеченная, вернулась обратно в сад. Когда Анка подходила к малиннику, где спал Стоян, сердце ее громко забилось.
«Спит он или уже проснулся?» — думала молодая девушка. Она остановилась, долго прислушивалась и наконец решилась раздвинуть кусты.
Что это значит?.. Никого!.. Куда же он ушел?
Анка испугалась и загрустила. Она не могла понять, куда он делся. Ведь она глаз не сводила с малинника. Где же он? Вот загадка!
Стоян появился перед девушкой так неожиданно, что она вскрикнула:
— Ах!..
— Тише, — шепнул он, — я ждал Мокру, Петра или тебя, чтобы попросить у вас приюта.
— Вот, возьми, — сказала молодая девушка, подавая узелок.
Стоян взял узелок, посмотрел на него, развязал и, увидав яшмак, спросил:
— Что это?
Молодая девушка до того смутилась, что ничего не могла ответить. Стоян разглядел и фереджию и спросил:
— Это для меня? -— Ну да!
— Гм... надо надеть?
— Да, — прошептала Анка, не смея поднять глаз.
— А что же мне делать с бородой и с усами? — шутливо спросил молодой человек.
Шутливый тон, как известно, успокаивает пугливых девушек и смягчает сердца суровых. Анка наконец осмелилась взглянуть на Стояна.
— Ведь усы вылезут из-под яшмака, — заметил он и начал обвязывать себе голову кисеей, под которой женщины в Турции прячут свое лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73
— Денежки, денежки, — говорила она. — Кто такой мастер до наживы, как твой муж, тот быстро разбогатеет. Что для него тысяча или две тысячи меджидие!
Ты о своем муже не беспокойся. Это крупная птица. Пощиплют его немножко, вот и все...
Хаджи Христица была задета пренебрежительным тоном Мокры. Мокра же отзывалась так о хаджи Хри-сто с определенной целью: ей важно было показать Иленке, в руках которой находилась судьба заговорщиков, что отцу ее ничего страшного не грозит.
Какая-то слепая удача помогла Стояну выбраться из квартиры Станко. Он уже постлал себе на полу постель и собрался лечь, когда услышал: «Стоян, удирай!» В тот же миг он выбежал во дворик, перескочил через забор и, никем не замеченный, добрался до стены, окружавшей сад Мокры. Стена была высокая, каменная, усыпанная сверху стеклом, и представляла собою солидное препятствие. Но для человека, спасающего свою жизнь, преодолима и такая преграда. Он ухватился за стену, не обращая внимания на то, что изрезал себе руки. Израненный, окровавленный, в изорванном платье, он перескочил через забор и очутился в кустах малины, которые были посажеры вдоль всей стены. Тут4 в малиннике, он мог отлично скрыться. Никто не видел его, когда он выходил из дома, и никто из слуг не заметил, как он спрыгнул в сад. Последнее было для него особенно важно, ибо он не знал слуг и не имел понятия, кому из них можно доверять. Здесь же кусты малины отлично скрывали его, между тем как он сам мог видеть всех, кто проходил по саду. Выбрав местечко поудобнее, Стоян уселся и стал поджидать Мокру, Петра или Анку.
Говорят, что ждать не устать, было бы чего, но Стояну казалось, что время тянется бесконечно,— возможно, потому, что ему оч-ень хотелось спать. Уснуть же он боялся, а отогнать сон у него не было сил. Стоян пробовал думать, но размышления не мешали векам слипаться, и он чувствовал, что, стоит ему еще раз закрыть глаза, он тотчас же уснет. Тогда он начал присматриваться к листьям и стеблям малины и сравнивать их с листьями и стеблями других растений. Наблюдения эти навели его на мысль, нельзя ли скрещивать
различные породы растений. Потом он стал думать об Иленке. «Жаль, пропала она для меня...» Воспоминание о девушке доставило ему глубокую радость.
Постепенно мысли его стали принимать фантастические формы. Ему казалось, что он думает, а между тем он уже спал крепким сном.
Сон может иногда оказаться сильнее самых грозных опасностей. Спят под грохот орудий и под градом пуль, и нет ничего удивительного в том, что молодой человек, попав в теплое, спокойное место, уснул так крепко, что не слыхал шума кустов, раздвигаемых пробирающейся между ними Анкой.
В песне поется: «Не знаю, зачем Филис пошла в сад...» Никто не мог бы сказать, что привело Анку в сад, прямо к тому месту, где спал молодой человек. Увидев его, она отскочила, но со свойственным всем женщинам
любопытством вернулась туда снова. Анка не сразу узнала Стояна. «Он?..» — спросила себя девушка. Она подошла ближе, нагнулась и уже не могла отвести глаз от лица, от неподвижной фигуры молодого человека, жизнь которого висела на волоске. Вероятно, именно последнее обстоятельство способствовало тому, что Анка наглядеться не могла на того, кто прежде не производил на нее никакого впечатления. Теперь в ней зародилось чувство нежного сожаления. Анка стала думать о том, как спасти Стояна. Закрыть бы его собственным телом, чтобы никто, кроме нее, не мог его увидеть...
Ни матери, ни брата не было дома. Мокра ушла в лавку, а брат уехал по торговым делам. Стоян, таким образом, был ее гостем. Благодаря условиям, в которых молодая девушка выросла, она вполне понимала всю ответственность, которая легла на ее плечи. Прежде всего Анка позаботилась о безопасности молодого человека и, чтобы отвлечь прислугу от сада, раздала всем различные поручения. Затем, приготовив наскоро комнату для Стояна, она села за работу в таком месте, откуда был виден малинник. Не отрывая глаз от кустов, в которых спал комитаджи, девушка стала думать, как всегда, о монашестве, но мысли ее как-то незаметно перескочили от монастыря к жизни новобрачных, Картина, созданная ее воображением, была очень туманной, так что Анка не могла бы даже сказать, фигурирует ли в ней она сама.
— Я сама позабочусь о нем, сама... — сказала себе твердо девушка.
Это решение доставило ей такое удовольствие, что если б ей предложили немедленно отправиться в монастырь, она не могла бы сразу решиться, даже если б таким образом пришлось отказаться от монашеской жизни навсегда.
Прежде всего надо было отвести Стояна в приготовленную для него комнату. Это было нелегко, так как кто-нибудь из прислуги мог случайно заметить молодого человека, когда он будет проходить через сад. Как тут быть? Лучше всего дождаться ночи, но тогда пришлось бы целый день не спускать глаз с малинника и она не могла бы приготовить ему еду.
— А ведь он, наверно, очень голоден, — сказала себе Анка и стала обдумывать, что бы дать Стояну поесть.
Но как провести его в комнату? В конце концов девушка придумала. От радости она чуть не захлопала в ладоши. Ведь никто не узнает Стояна, если он наденет женское платье. Она тотчас побежала домой, взяла яшмак и фереджию, в которых обыкновенно выходила на улицу, и, никем не замеченная, вернулась обратно в сад. Когда Анка подходила к малиннику, где спал Стоян, сердце ее громко забилось.
«Спит он или уже проснулся?» — думала молодая девушка. Она остановилась, долго прислушивалась и наконец решилась раздвинуть кусты.
Что это значит?.. Никого!.. Куда же он ушел?
Анка испугалась и загрустила. Она не могла понять, куда он делся. Ведь она глаз не сводила с малинника. Где же он? Вот загадка!
Стоян появился перед девушкой так неожиданно, что она вскрикнула:
— Ах!..
— Тише, — шепнул он, — я ждал Мокру, Петра или тебя, чтобы попросить у вас приюта.
— Вот, возьми, — сказала молодая девушка, подавая узелок.
Стоян взял узелок, посмотрел на него, развязал и, увидав яшмак, спросил:
— Что это?
Молодая девушка до того смутилась, что ничего не могла ответить. Стоян разглядел и фереджию и спросил:
— Это для меня? -— Ну да!
— Гм... надо надеть?
— Да, — прошептала Анка, не смея поднять глаз.
— А что же мне делать с бородой и с усами? — шутливо спросил молодой человек.
Шутливый тон, как известно, успокаивает пугливых девушек и смягчает сердца суровых. Анка наконец осмелилась взглянуть на Стояна.
— Ведь усы вылезут из-под яшмака, — заметил он и начал обвязывать себе голову кисеей, под которой женщины в Турции прячут свое лицо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73