Теперь все ясно. Ты мне, я тебе.— Не люблю курортов.
— Жаль.— Аудроне не спускала глаз с его мужественного, красивого, но, по ее мнению, туповатого лица.— А может, попробуете? Шум прибоя еще никому не повредил, товарищ преподаватель.
— Поберегитесь, чтобы не повредил вам, коллега.— Алоизас резко встал, чуть ее опрокинув столик.— Слабому студенту, может, и поставил бы зачет, из жалости. Вам — нет.
- А если я и есть слабая? — Ее ротик искривился блеклой улыбкой — не взлетела та победно порхающая птичка! — над губой выступили бисеринки пота. Сейчас поведает про свою спиную боль? Всякое ведь случается с молодыми людьми. Нет.
Улыбка завершилась громким, нахальным смехом.— Все мы люди, все человеки, у каждого свои слабости. Разве не так?
— Возможно.— Он окончательно разочаровался в собеседнице, но снова сел. Что еще сумеет она посулить, после того как он отказался бесплатно слушать шум прибоя?
— Признав слабость проявлением человечности, давайте причислим сюда и снисходительность.— Аудроне чувствовала, что проигрывает, но сражалась изо всех сил.
— Разве я не был предельно снисходителен, коллега? — Голос Алоизаса стал жестче.— Повторите курс. Другого способа помочь вам не вижу.
— Увидите, увидите!
— Как понимать вас? — Он не сдержался, отодвинулся вместе со стулом подальше от столика.
Аудроне передернула плечиком. Она обиделась и не собиралась объясняться.
— Спасибо за кофе. Кажется, мы в расчете?
Алоизас встал, расправил плечи и твердо зашагал к двери. Забыл пригнуться и трахнулся головой о притолоку — аж искры из глаз посыпались. Сурово обернулся к виновнице своей забывчивости, словно требуя ответа за это свинство.
Однако Аудроне И. уже не смотрела на него. Кусая губку, собирала со стола свои вещички. Как после неудачной распродажи на базаре. Меткое сравнение не успокоило Алоизаса. Да, пользоваться ее услугами не следовало, пусть он и уплатил за оставшийся невыпитым кофе. И с Алмоне И. вчера не нужно было возиться, и с этим наглецом Н., который поливал грязью уважаемого человека. Не допустил бы он такого до поездки в горы, злосчастные, все в его жизни спутавшие горы! Он забыл, что с тех пор минуло семь лет, как наяву увидел стену, нависшую над его простоволосой, цепенеющей от ледяного ветра головой. Раньше, когда не было этой стены, неучи и лентяи боялись его как огня, несмотря на то, что никому мелочно не мстил. Тогда он, вместо того чтобы напрасно взывать к добропорядочности, лишь скривил бы в усмешке рот, и бездельники тут же оцепенели, растеряв свою наглость. Все же Аудроне И. симпатичная, промелькнула предательская мысль. Взять себя в руки! Застегнуться на все пуговицы! Чтобы ни щелочки — для сомнений, слабости, жалости.
— Не ваш ли платок, товарищ преподаватель?
— Спасибо.
Алоизас подозрительно оглядел протянутый носовой платок, точно ему пытались всучить лягушку. Редко что-нибудь терял.
— Наконец-то встретила вас!
Красные ноготки, даже глазам больно от их пронзительной лаковой яркости, платиновое колечко с алмазом. Не часто доводится видеть на студенческих пальцах алмазы, поэтому Алоизас не сразу отвел взгляд от холеных рук. Оцени, мелькнула мысль: не побрезговала твоим помятым платком.
И тонкий аромат. Может, не наилучших, но, безусловно, французских духов. Строгий черный костюмчик. Под волной тяжелых медных волос — точно у старинной статуэтки — светится лицо знающей себе цену красивой женщины. Искусно подведенные полуприщуренные веки свидетельствуют, что этим знанием она даже несколько тяготится, как и другими будничными заботами.
— Вижу, вас не очень обрадовала наша встреча? — Глаза раскрылись пошире, на небольшом гладком лбу приподнялись дуги выщипанных в ниточку бровей, тяжелая медь волос словно потянула головку назад, подчеркивая изгиб длинной белоснежной шеи. На кого-то она пытается походить, подумалось Алоизасу, только на кого? На Нефертити?
— Извините, коллега, в читальне не беседую. Тем более на посторонние темы.
— Моя тема — не посторонняя. Она касается нас обоих. Голос несколько нарушал сходство с хрупкой старинной
статуэткой. Низкий, хрипловатый, словно по ошибке доставшийся этой утонченно изящной красавице.
— Обоих?
В таком случае слушаю вас.
— Не пугайтесь, я не алименты пришла требовать.— И юмор был слишком груб для статуэтки, однако голосу соответствовал.— Я замужем и не собираюсь разводиться.
Ясно, что не одинока, рассуждал Алоизас, иначе откуда бы взяться кольцу и аромату, которого не имеют никакие другие духи, кроме французских.
— Должна вам заметить, товарищ преподаватель, что вы поступили не очень гуманно. Замужней женщине влепили двойку.
Вот и голос стал более мелодичным, и в глазах приязнь, и изгиб шеи безупречен, как у Нефертити, а он, Алоизас, уже в который раз сегодня начинает ощущать, что лицо у него горит. Точно кто-то сдирает кожу. Значит, пополняется коллекция бездельниц? Третья из группы, руководитель которой попал в больницу? Случайность, совпадение? Просто чертовщина какая-то...
— Коллега занимается у преподавателя М.? — торопится Алоизас переступить путаницу, обрести равнодушное лицо.
— Теперь у вас.
— Увы! — не сдержался он.
— Почему это вы так скверно относитесь к коллеге М.? — Кажется, скрежещущий, вульгарный голос изнутри взорвет статуэтку.— Мы все его любили. Конечно, он не так авторитетен, как вы... но никаких проблем с отметками. Признайтесь, что нехорошо поступили, товарищ преподаватель!
— Я, кажется, ни одного неуважительного слова в адрес М. не сказал.
— Дело не в нем. Я его между прочим вспомнила. Не будем спорить, хорошо?
Стильная молодая женщина бледно улыбнулась — устала от разговора, о г необходимости подлизываться и вымаливать отметку. Сама прекрасно понимала — очарование Нефертити не только в длинной шее и гордой осанке. Кроме того, цель, побудившая ее вживаться в стиль — выклянчить зачет,— была не слишком благородной, посему вдохновение и очарование никли, уступая место природной резкости.
— Может, и нехорошо поступил. Как говорится, на ошибках учимся.— Алоизас наскреб более игривые нотки.— Будем общими усилиями выправлять положение. Пересдайте, коллега,— и инцидент исчерпан! — Деловое предложение отрезвило его самого, щеки перестали пылать. Внезапные изменения температуры лица не поколеблют его принципов. Строгих и правильных.
— Мне, семейной женщине, утруждаться ради такой мелочи, как зачет?
Неужели трудно просто подписать зачетку?
— И не подумаю.— Алоизас торопливо собирал со стола книги, то же самое нервно делала студентка.
— Вам больше нечего сказать мне, товарищ преподаватель? Алоизаса опять обдало волной духов, будто женщина только что опрыскала ими свой модный костюмчик или тяжелую прическу, заменяющую ей головной убор Нефертити или другой дамы стародавних времен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174
— Жаль.— Аудроне не спускала глаз с его мужественного, красивого, но, по ее мнению, туповатого лица.— А может, попробуете? Шум прибоя еще никому не повредил, товарищ преподаватель.
— Поберегитесь, чтобы не повредил вам, коллега.— Алоизас резко встал, чуть ее опрокинув столик.— Слабому студенту, может, и поставил бы зачет, из жалости. Вам — нет.
- А если я и есть слабая? — Ее ротик искривился блеклой улыбкой — не взлетела та победно порхающая птичка! — над губой выступили бисеринки пота. Сейчас поведает про свою спиную боль? Всякое ведь случается с молодыми людьми. Нет.
Улыбка завершилась громким, нахальным смехом.— Все мы люди, все человеки, у каждого свои слабости. Разве не так?
— Возможно.— Он окончательно разочаровался в собеседнице, но снова сел. Что еще сумеет она посулить, после того как он отказался бесплатно слушать шум прибоя?
— Признав слабость проявлением человечности, давайте причислим сюда и снисходительность.— Аудроне чувствовала, что проигрывает, но сражалась изо всех сил.
— Разве я не был предельно снисходителен, коллега? — Голос Алоизаса стал жестче.— Повторите курс. Другого способа помочь вам не вижу.
— Увидите, увидите!
— Как понимать вас? — Он не сдержался, отодвинулся вместе со стулом подальше от столика.
Аудроне передернула плечиком. Она обиделась и не собиралась объясняться.
— Спасибо за кофе. Кажется, мы в расчете?
Алоизас встал, расправил плечи и твердо зашагал к двери. Забыл пригнуться и трахнулся головой о притолоку — аж искры из глаз посыпались. Сурово обернулся к виновнице своей забывчивости, словно требуя ответа за это свинство.
Однако Аудроне И. уже не смотрела на него. Кусая губку, собирала со стола свои вещички. Как после неудачной распродажи на базаре. Меткое сравнение не успокоило Алоизаса. Да, пользоваться ее услугами не следовало, пусть он и уплатил за оставшийся невыпитым кофе. И с Алмоне И. вчера не нужно было возиться, и с этим наглецом Н., который поливал грязью уважаемого человека. Не допустил бы он такого до поездки в горы, злосчастные, все в его жизни спутавшие горы! Он забыл, что с тех пор минуло семь лет, как наяву увидел стену, нависшую над его простоволосой, цепенеющей от ледяного ветра головой. Раньше, когда не было этой стены, неучи и лентяи боялись его как огня, несмотря на то, что никому мелочно не мстил. Тогда он, вместо того чтобы напрасно взывать к добропорядочности, лишь скривил бы в усмешке рот, и бездельники тут же оцепенели, растеряв свою наглость. Все же Аудроне И. симпатичная, промелькнула предательская мысль. Взять себя в руки! Застегнуться на все пуговицы! Чтобы ни щелочки — для сомнений, слабости, жалости.
— Не ваш ли платок, товарищ преподаватель?
— Спасибо.
Алоизас подозрительно оглядел протянутый носовой платок, точно ему пытались всучить лягушку. Редко что-нибудь терял.
— Наконец-то встретила вас!
Красные ноготки, даже глазам больно от их пронзительной лаковой яркости, платиновое колечко с алмазом. Не часто доводится видеть на студенческих пальцах алмазы, поэтому Алоизас не сразу отвел взгляд от холеных рук. Оцени, мелькнула мысль: не побрезговала твоим помятым платком.
И тонкий аромат. Может, не наилучших, но, безусловно, французских духов. Строгий черный костюмчик. Под волной тяжелых медных волос — точно у старинной статуэтки — светится лицо знающей себе цену красивой женщины. Искусно подведенные полуприщуренные веки свидетельствуют, что этим знанием она даже несколько тяготится, как и другими будничными заботами.
— Вижу, вас не очень обрадовала наша встреча? — Глаза раскрылись пошире, на небольшом гладком лбу приподнялись дуги выщипанных в ниточку бровей, тяжелая медь волос словно потянула головку назад, подчеркивая изгиб длинной белоснежной шеи. На кого-то она пытается походить, подумалось Алоизасу, только на кого? На Нефертити?
— Извините, коллега, в читальне не беседую. Тем более на посторонние темы.
— Моя тема — не посторонняя. Она касается нас обоих. Голос несколько нарушал сходство с хрупкой старинной
статуэткой. Низкий, хрипловатый, словно по ошибке доставшийся этой утонченно изящной красавице.
— Обоих?
В таком случае слушаю вас.
— Не пугайтесь, я не алименты пришла требовать.— И юмор был слишком груб для статуэтки, однако голосу соответствовал.— Я замужем и не собираюсь разводиться.
Ясно, что не одинока, рассуждал Алоизас, иначе откуда бы взяться кольцу и аромату, которого не имеют никакие другие духи, кроме французских.
— Должна вам заметить, товарищ преподаватель, что вы поступили не очень гуманно. Замужней женщине влепили двойку.
Вот и голос стал более мелодичным, и в глазах приязнь, и изгиб шеи безупречен, как у Нефертити, а он, Алоизас, уже в который раз сегодня начинает ощущать, что лицо у него горит. Точно кто-то сдирает кожу. Значит, пополняется коллекция бездельниц? Третья из группы, руководитель которой попал в больницу? Случайность, совпадение? Просто чертовщина какая-то...
— Коллега занимается у преподавателя М.? — торопится Алоизас переступить путаницу, обрести равнодушное лицо.
— Теперь у вас.
— Увы! — не сдержался он.
— Почему это вы так скверно относитесь к коллеге М.? — Кажется, скрежещущий, вульгарный голос изнутри взорвет статуэтку.— Мы все его любили. Конечно, он не так авторитетен, как вы... но никаких проблем с отметками. Признайтесь, что нехорошо поступили, товарищ преподаватель!
— Я, кажется, ни одного неуважительного слова в адрес М. не сказал.
— Дело не в нем. Я его между прочим вспомнила. Не будем спорить, хорошо?
Стильная молодая женщина бледно улыбнулась — устала от разговора, о г необходимости подлизываться и вымаливать отметку. Сама прекрасно понимала — очарование Нефертити не только в длинной шее и гордой осанке. Кроме того, цель, побудившая ее вживаться в стиль — выклянчить зачет,— была не слишком благородной, посему вдохновение и очарование никли, уступая место природной резкости.
— Может, и нехорошо поступил. Как говорится, на ошибках учимся.— Алоизас наскреб более игривые нотки.— Будем общими усилиями выправлять положение. Пересдайте, коллега,— и инцидент исчерпан! — Деловое предложение отрезвило его самого, щеки перестали пылать. Внезапные изменения температуры лица не поколеблют его принципов. Строгих и правильных.
— Мне, семейной женщине, утруждаться ради такой мелочи, как зачет?
Неужели трудно просто подписать зачетку?
— И не подумаю.— Алоизас торопливо собирал со стола книги, то же самое нервно делала студентка.
— Вам больше нечего сказать мне, товарищ преподаватель? Алоизаса опять обдало волной духов, будто женщина только что опрыскала ими свой модный костюмчик или тяжелую прическу, заменяющую ей головной убор Нефертити или другой дамы стародавних времен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174