Вы
признаете, что этот аргумент основан на заключении от действий к причинам;
из самого порядка творения вы заключаете, что должен существовать план и
замысел творца. Вы признаете, что ваше заключение будет недействительным,
если вам не удастся доказать этот пункт, и не помышляете вывести более
широкое заключение, чем то, которое будет подтверждено явлениями природы.
Таковы ваши допущения. Теперь заметьте, пожалуйста, что из этого следует.
Когда мы заключаем о какой-нибудь частной причине на основании ее действия,
мы должны соразмерять первую с последним и не вправе приписывать причине
никаких качеств, кроме тех, которые оказываются как раз достаточными для
того, чтобы произвести действие. Если тело весом в 10 унций поднимается на
чаше весов, то это может служить доказательством того, что служащая ему
противовесом тяжесть превосходит 10 унций, однако это не дает никаких
оснований предполагать, что она превосходит 100 унций. Если предполагаемая
причина какого-нибудь действия недостаточна для того, чтобы его произвести,
мы должны или отвергнуть эту причину, или прибавить к ней такие качества,
которые сделают ее в точности соразмерной действию. Но если мы припишем ей
другие качества или станем утверждать, что она способна производить иные
действия, то мы будем только тешиться пустым предположением и произвольно,
без всякого права или основания допускать существование качеств и сил.
Наше правило верно и тогда, когда предполагаемая причина - грубая,
бессознательная материя, и тогда, когда она - разумное, мыслящее существо.
Если причину узнают только по действию, то мы никогда не должны приписывать
ей иных качеств, кроме тех, которые требуются для того, чтобы произвести
действие; придерживаясь правил здравого рассуждения, мы не можем также, идя
в обратном направлении, от причины, заключать об иных действиях, кроме тех,
через которые она нам известна. Никто при взгляде на одну из картин
Зевксиса не мог бы узнать, что он был также скульптором и архитектором,
мастером, столь же искусным в обработке камня и мрамора, как и в живописи.
Мы можем с достоверностью приписать творцу только тот талант и вкус,
которые проявились в творении, находящемся перед нашими глазами. Причина
должна соответствовать действию, и, если мы будем точно и тщательно
соразмерять первую с последним, мы никогда не найдем в ней качеств,
указывающих на что-то иное или доставляющих повод к заключению об ином
намерении, об ином действии. Такие качества должны несколько выходить за
пределы того, что требуется для произведения рассматриваемого нами действия.
Итак, если мы допустим, что боги-творцы бытия или порядка вселенной, то из
этого следует, что они обладают именно той степенью силы, разума и
благости, которая проявляется в их творении; но больше отсюда нельзя
вывести ничего, если мы не призовем на помощь преувеличение и лесть, чтобы
восполнить недостатки доказательств и рассуждений. Поскольку в настоящее
время обнаруживаются следы известных атрибутов, постольку мы можем
приписывать этим атрибутам существование. Всего лишь гипотезой является
предположение других атрибутов, а тем более предположение, что в отдаленных
пространствах или в далекие эпохи проявление этих атрибутов было или будет
более дивным, а порядок управления - более соответствующим этим
воображаемым свойствам. Нам никогда не будет позволено восходить от
вселенной как действия к Юпитеру как причине, а затем нисходить от второго
к первой, чтобы заключить о новом действии на основании этой причины, как
если бы одни наличные действия не вполне оправдывали те преславные
атрибуты, которые мы приписываем названному божеству. Так как знание о
причине основывается исключительно на действии, причина и действие должны
точно соответствовать друг другу; ни первая, ни второе не могут указывать
на что-либо иное или служить основанием для каких-либо дальнейших выводов и
заключений.
Вы находите в природе известные явления; вы ищете их причину или виновника,
вы воображаете, что нашли последнего, и затем так увлекаетесь этим
созданием своего воображения, что считаете невозможным, чтобы он не
сотворил нечто более высокое и совершенное, чем нынешняя картина вселенной,
полная зла и беспорядка. Вы забываете, что этот высший разум и эта высшая
благость целиком вымышлены или, по крайней мере, признание их лишено
разумных оснований и что вы не имеете права приписывать творцу какие-либо
качества, помимо тех, которые он действительно проявил и обнаружил в своих
произведениях. Пусть же ваши боги, о философы, соответствуют наличествующим
явлениям природы; не рискуйте изменять эти явления с помощью произвольных
предположений, чтобы приноровить их к атрибутам, которые вы так усердно
приписываете своим божествам.
Когда жрецы и поэты, поддерживаемые тем авторитетом, которым они пользуются
среди вас, о афиняне, говорят о золотом или серебряном веке,
предшествовавшем нынешнему времени порока и бедствий, я слушаю их со
вниманием и почтением. Но когда философы, якобы не заботящиеся об
авторитете и посвятившие себя служению разуму, держат такую же речь, я,
признаюсь, не питаю к ним той же покорной почтительности и благоговейного
уважения. Я спрашиваю: кто вознес их в небесные сферы, кто допустил их в
совет богов, кто раскрыл им книгу судеб, на каком основании утверждают они
так необдуманно, что их божества исполнили или исполнят какое-нибудь
намерение, выходящее за пределы того, что ими явлено? Если они скажут мне,
что поднимались по ступеням лестницы разума, делая заключения от действий к
причинам, я все же настаиваю, что им помогали при этом подъеме крылья
воображения: в противном случае они не могли бы так изменить свой способ
заключения и идти от причин к действиям, предполагая, что более совершенное
творение, чем нынешний мир, было бы более достойно таких совершенных
существ, как боги, и забывая, что у них нет повода приписывать этим
небесным существам какое-либо совершенство или какой-либо атрибут, за
исключением тех, которые могут быть открыты в нынешнем мире.
Отсюда проистекают все бесплодные усилия оправдать зло в природе и спасти
тем самым честь богов; ведь не можем же мы не признать реальность зла и
беспорядка, которыми так изобилует мир! Нам говорят, что непокорные и
непреодолимые качества материи, или же соблюдение общих законов, или еще
что-нибудь подобное- единственная причина, ограничившая власть и благость
Юпитера и вынудившая его создать человека и все наделенные
чувствительностью существа такими несовершенными и несчастными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
признаете, что этот аргумент основан на заключении от действий к причинам;
из самого порядка творения вы заключаете, что должен существовать план и
замысел творца. Вы признаете, что ваше заключение будет недействительным,
если вам не удастся доказать этот пункт, и не помышляете вывести более
широкое заключение, чем то, которое будет подтверждено явлениями природы.
Таковы ваши допущения. Теперь заметьте, пожалуйста, что из этого следует.
Когда мы заключаем о какой-нибудь частной причине на основании ее действия,
мы должны соразмерять первую с последним и не вправе приписывать причине
никаких качеств, кроме тех, которые оказываются как раз достаточными для
того, чтобы произвести действие. Если тело весом в 10 унций поднимается на
чаше весов, то это может служить доказательством того, что служащая ему
противовесом тяжесть превосходит 10 унций, однако это не дает никаких
оснований предполагать, что она превосходит 100 унций. Если предполагаемая
причина какого-нибудь действия недостаточна для того, чтобы его произвести,
мы должны или отвергнуть эту причину, или прибавить к ней такие качества,
которые сделают ее в точности соразмерной действию. Но если мы припишем ей
другие качества или станем утверждать, что она способна производить иные
действия, то мы будем только тешиться пустым предположением и произвольно,
без всякого права или основания допускать существование качеств и сил.
Наше правило верно и тогда, когда предполагаемая причина - грубая,
бессознательная материя, и тогда, когда она - разумное, мыслящее существо.
Если причину узнают только по действию, то мы никогда не должны приписывать
ей иных качеств, кроме тех, которые требуются для того, чтобы произвести
действие; придерживаясь правил здравого рассуждения, мы не можем также, идя
в обратном направлении, от причины, заключать об иных действиях, кроме тех,
через которые она нам известна. Никто при взгляде на одну из картин
Зевксиса не мог бы узнать, что он был также скульптором и архитектором,
мастером, столь же искусным в обработке камня и мрамора, как и в живописи.
Мы можем с достоверностью приписать творцу только тот талант и вкус,
которые проявились в творении, находящемся перед нашими глазами. Причина
должна соответствовать действию, и, если мы будем точно и тщательно
соразмерять первую с последним, мы никогда не найдем в ней качеств,
указывающих на что-то иное или доставляющих повод к заключению об ином
намерении, об ином действии. Такие качества должны несколько выходить за
пределы того, что требуется для произведения рассматриваемого нами действия.
Итак, если мы допустим, что боги-творцы бытия или порядка вселенной, то из
этого следует, что они обладают именно той степенью силы, разума и
благости, которая проявляется в их творении; но больше отсюда нельзя
вывести ничего, если мы не призовем на помощь преувеличение и лесть, чтобы
восполнить недостатки доказательств и рассуждений. Поскольку в настоящее
время обнаруживаются следы известных атрибутов, постольку мы можем
приписывать этим атрибутам существование. Всего лишь гипотезой является
предположение других атрибутов, а тем более предположение, что в отдаленных
пространствах или в далекие эпохи проявление этих атрибутов было или будет
более дивным, а порядок управления - более соответствующим этим
воображаемым свойствам. Нам никогда не будет позволено восходить от
вселенной как действия к Юпитеру как причине, а затем нисходить от второго
к первой, чтобы заключить о новом действии на основании этой причины, как
если бы одни наличные действия не вполне оправдывали те преславные
атрибуты, которые мы приписываем названному божеству. Так как знание о
причине основывается исключительно на действии, причина и действие должны
точно соответствовать друг другу; ни первая, ни второе не могут указывать
на что-либо иное или служить основанием для каких-либо дальнейших выводов и
заключений.
Вы находите в природе известные явления; вы ищете их причину или виновника,
вы воображаете, что нашли последнего, и затем так увлекаетесь этим
созданием своего воображения, что считаете невозможным, чтобы он не
сотворил нечто более высокое и совершенное, чем нынешняя картина вселенной,
полная зла и беспорядка. Вы забываете, что этот высший разум и эта высшая
благость целиком вымышлены или, по крайней мере, признание их лишено
разумных оснований и что вы не имеете права приписывать творцу какие-либо
качества, помимо тех, которые он действительно проявил и обнаружил в своих
произведениях. Пусть же ваши боги, о философы, соответствуют наличествующим
явлениям природы; не рискуйте изменять эти явления с помощью произвольных
предположений, чтобы приноровить их к атрибутам, которые вы так усердно
приписываете своим божествам.
Когда жрецы и поэты, поддерживаемые тем авторитетом, которым они пользуются
среди вас, о афиняне, говорят о золотом или серебряном веке,
предшествовавшем нынешнему времени порока и бедствий, я слушаю их со
вниманием и почтением. Но когда философы, якобы не заботящиеся об
авторитете и посвятившие себя служению разуму, держат такую же речь, я,
признаюсь, не питаю к ним той же покорной почтительности и благоговейного
уважения. Я спрашиваю: кто вознес их в небесные сферы, кто допустил их в
совет богов, кто раскрыл им книгу судеб, на каком основании утверждают они
так необдуманно, что их божества исполнили или исполнят какое-нибудь
намерение, выходящее за пределы того, что ими явлено? Если они скажут мне,
что поднимались по ступеням лестницы разума, делая заключения от действий к
причинам, я все же настаиваю, что им помогали при этом подъеме крылья
воображения: в противном случае они не могли бы так изменить свой способ
заключения и идти от причин к действиям, предполагая, что более совершенное
творение, чем нынешний мир, было бы более достойно таких совершенных
существ, как боги, и забывая, что у них нет повода приписывать этим
небесным существам какое-либо совершенство или какой-либо атрибут, за
исключением тех, которые могут быть открыты в нынешнем мире.
Отсюда проистекают все бесплодные усилия оправдать зло в природе и спасти
тем самым честь богов; ведь не можем же мы не признать реальность зла и
беспорядка, которыми так изобилует мир! Нам говорят, что непокорные и
непреодолимые качества материи, или же соблюдение общих законов, или еще
что-нибудь подобное- единственная причина, ограничившая власть и благость
Юпитера и вынудившая его создать человека и все наделенные
чувствительностью существа такими несовершенными и несчастными.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51