При этом фено-текст психотерапевтической беседы отнюдь
не является просто рассказом о жизненных трудностях и
личностных проблемах. Здесь на первом месте саморепре-
зентация - самораскрытие и самопредъявление, деклари-
рование и утверждение индивидуальной системы ценнос-
тей и личностных смыслов, пестрая смесь искренних при-
знаний и психологических защит. Как пишет в "Заметках о
роли языка в учении Фрейда" Э.Бенвенист,
субъект пользуется речью и рассказом, чтобы "предста-
вить" себя себе самому таким, каким он хочет видеть себя
сам и побуждает "другого". Его речь - это зов и мольба,
призыв, порой неистовый, обращенный к другому через речь,
в форме которой он отчаянно стремится к самоутверждению,
призыв часто неискренний, с целью придать себе индивиду-
альность в собственных глазах. Самим фактом речи к кому-то
говорящий о себе вводит другого в себя и благодаря этому
постигает себя, сравнивает себя, утверждает себя таким,
каким он стремится быть, и в конце концов создает себе
прошлое ("историзирует себя") посредством рассказанной
истории, неполной или фальсифицированной. Язык здесь,
таким образом, используется как речь, становясь выражени-
ем сиюминутной и трудноуловимой субъективности, которая
неотъемлема от диалога (4, с. 117).
Отмеченное многими психотерапевтами единство авто-
ра и текста (клиента и его рассказа о себе и своих пробле-
мах) позволяет строить умозаключения о первом на основе
анализа второго. Однако в психотерапии процедура такого
анализа определяется преимущественно психологически-
198
Н.Ф.Калина. Основы психотерапии
ми теориями (строения личности, детерминации поведе-
ния, этиологии невроза и т.п.) и почти никогда не зависит
от самого текста, его лингвистических особенностей, струк-
туры или функций. Между тем структуралистская парадигма
текстового анализа, сформулированная в работах Ж.Деле-
за, Ж.Дерриды, М.Фуко и особенно Р.Барта, открывает ши-
рокие возможности в этом направлении.
Рассказывающий о себе клиент выступает в роли автора.
Согласно М.Фуко, понятие "автор" может соотноситься с
четырьмя основными функциями. Первая-это присвоение
дискурса, который, прежде чем стать "имуществом, вовле-
ченным в кругооборот собственности, был жестом, сопря-
женным с риском" (9, с. 23). Продукт дискурсивной практи-
ки был собственностью, равно как и продукты телесных уси-
лий или социального статуса. Вторая функция - это отчуж-
дение: в создаваемых человеком текстах отчуждались его
характеристики, особенности, желания и взгляды. Третья и
четвертая функции состояли соответственно в анонимности
автора и/или атрибуции ему какого-либо текста. Аноним-
ность автора-характерная особенность Средневековья, в
этот период автор предпочитал указывать не имя, а тради-
цию, к которой он принадлежал, черпая в ней авторитет,
отсутствующий (за немногими исключениями) у отдельной
личности. Атрибуция текста конкретному автору фактически
утверждала определенное единство стиля (письма, по Бар-
ту), позволяла сравнивать и сопоставлять серии текстов,
разобраться в проблеме влияний и заимствований.
В психотерапевтических текстах эти функции имеют свою
специфику. Элементы отчуждения, как правило, доминируют
над присвоением - сама потребность выговорить себя ука-
зывает на желание избыть, устранить из круга непосредст-
венных переживаний те или иные события, факты, чувства.
Тем же обусловлен катартический эффект психотерапевти-
ческой беседы. С другой стороны, упрямое желание клиента
следовать деталям своего рассказа даже после того, как в
беседе обнаруживается его неточность или неадекватность
реальному положению вещей, может быть результатом фун-
кции присвоения. Отчуждение часто связано с анонимностью:
приписывая те или иные аспекты дискурса отдельным фраг-
ментам личности клиента (неконтролируемым аффектам, за-
ЖИЗНЬ КАК ТЕКСТ
199
щитным механизмам, бессознательным комплексам), тера-
певт избавляет его от ответственности, а употребление
специального термина ("проекция анимы", "контрадиктор-
ная замена") и вовсе позволяет клиенту почувствовать себя
частью достойной уважения традиции.
Рассказ клиента, как и любой рассказ вообще, состоит из
повествования, регистрирующего ряд последовательных
действий и событий, и описания людей или объектов, рас-
сматриваемых симультанно, как находящихся в одной и той
же временной точке, не зависящей от времени повествова-
ния. Характер дискурса варьирует от простого пересказа, из-
ложения сути дела до подражания чужой речи, интонациям,
телодвижениям - миметического копирования. Присутствие
мимесиса в рассказе обычно указывает на желание клиента
воспроизвести, процитировать Значимого Другого - как и в
случае литературной или научной цитации это обличает
стремление найти дополнительную поддержку словам, доба-
вочный аргумент в пользу собственной точки зрения.
Исследование структуры создаваемого клиентом текста,
этого "автономного единства внутренних зависимостей" по-
зволяет терапевту увидеть и понять такие стороны личностных
проблем, которые мало доступны обычным приемам сбора
информации - эмпатическому слушанию, сортировке некон-
груэнтностей и т.п. Приведу простой пример.
Клиентка (Марина Л.) пришла на очередной сеанс, как
всегда, недовольной и унылой, и с ходу начала жаловаться
на неудачно проведенный отпуск, состоявший, по ее сло-
вам, из цепи неприятностей различного масштаба. Лицо и
мимика, тембр голоса были полностью конгруэнтны содер-
жанию рассказа:
К: Поехала я отдыхать в Судак, в военный санаторий.
Путевка "горящая", билет пришлось покупать за два дня до
отъезда - естественно, купейный в Крым не достать, из-
мучилась в дороге. Поезд грязный, тащится медленно.
Приехала в Симферополь, а там дождь, ливень ужасный.
И все время почти шли дожди - ни позагорать, ни погулять
в свое удовольствие. Можете себе представить, что такое
на курорте постоянно плохая погода. Прямо разверзлись
хляби небесные.
Т: Но ведь в этом никто не виноват.
200
Н.Ф.Калина. Основы психотерапии
К: Да, но пришлось буквально сутками сидеть в корпусе.
Соседка - женщина лет пятидесяти, какие у меня с ней
общие интересы? Поговорить не о чем. Правда, были и
другие, более приятные соседи. Но вообще отдыха как та-
кового не получилось. Сплошная скука и дожди.
Т: И никаких развлечений?
К: Ну как же. Одно, по крайней мере, было - у меня из
комнаты украли сумочку. Правда, там ничего особенно
ценного и не было - очки темные, мелочи всякие... Я
даже догадывалась, кто это сделал - была там ужасная
женщина, почти бомж - опустившаяся, оборванная какая-
то.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81