- Нет, ты не романтик, - вздохнула я. - Конечно, до рождения, а как же! После рождения - это каждый сможет стать выдающейся личностью. А ты попробуй это еще в зародышевом состоянии!
- Радость моя, - нахмурился Михаил. - Но теперь я не могу допустить, чтоб ты ехала сегодня ночью на Круглову балку. И вообще подвергать тебя никакой опасности нельзя.
- Еще чего! - возмутилась я. - Беременным надо вести активный образ жизни! - А я и не возражаю, - мягко сказал Михаил. - Завтра же поедем в Киршаг! Там будешь гулять, играть, в море купаться. Я знаю там бухточки хорошие: тихо, вода теплая, дно ровненькое..
- Ты хочешь лишить траханиотовскую оппозицию сразу двух князей И разве можно после этого надеяться на благоприятный исход событий? Вот там нас царово войско и возьмет - в Клршаге, тепленькими, накупавшимися вволю и загорелыми до черноты. Сразу как разделается с князем Петром, так и нас возьмет!
- Да, тут ты права, - почесал затылок муженек. - С одной стороны, конечно, Киршаг - это не та крепость, которую взять можно. Не бывало такого. И даже десятитысячному царову войску этого не сделать. Киршаг еще никто и никогда не брал- невозможно. Но если князя Петра разгромят, то мы же не сможем всю жизнь за крепостными стенами отсиживаться. Остается одно. Сделать так, чтобы осады Киршага вообще не было. А такое можно сделать только будучи здесь, в Вышеграде.
- Ну? - нетерпеливо спросила я.
- Что? - удивленно поднял свои соболиные брови Михаил - Что надумал-то?
- А что я могу надумать? - пожал он плечами. - Вот съезжу сегодня ночью на совет к Михаиле Гагину - без тебя, разумеется, - может, что и прояснится… - - Без меня?
- Вот видишь, ты все сразу поняла.
- Значит, без меня?
- Родная моя, любимая, ладушка ненаглядная. Ты разве не хочешь, чтобы у нас были княжата? Здоровые, веселые, крепкие? Вот и я хочу. Зачем же мы будем делать так, что… Не стану даже и думать о плохом, чтобы не накликать! Прошу только - останься сегодня здесь. А я, как вернусь, сразу тебе все и расскажу. Самым подробным образом. Вот и решим, как быть дальше.
Но, по-моему, он уже что-то решил для себя. И за меня Как бы хотелось мне иметь возможность читать мысли не только посторонних, но и любимого мужа! Хоть иногда. Хоть время от времени…
* * *
- Князь Ондрей, останьтесь, пожалуйста, и расскажите вместе с моим мужем, как прошел полуночный совет, - попросила я, когда два молодых князя вернулись под утро с конспиративной встречи.
Статный молодец с нежным, почти девичьим румянцем во всю щеку растерянно заморгал и покосился на моего супруга.
- Все правильно, надо княгине рассказать - ей ведь тоже интересно, - чинно кивнул Михаил и украдкой подмигнул мне. Показывая, что разгадал хитрость. От него самого я могла получить только выборочное изложение событий. Из которого были бы удалены все моменты, кои могут огорчить будущую маму. А так, через незамутненные воспоминания князя Воротынского, смогу увидеть все, что было на самом деле. Без купюр.
- Ну приехали мы, сели в горнице, - подняв глаза к потолку и явно находясь в смущении от своей роли главного рассказчика, начал князь Ондрей. - Окна в горнице были закрыты ставнями, чтоб снаружи, значит, не видно было огня.
Ого, кажется, князь Траханиотов сумел собрать под свои знамена немалые силы - в полутемном помещении присутствовало чуть не тридцать человек. Если этак пойдет, то ца ровому величию придется противостоять почти всей стране. Не знаю, насколько ощутимую помощь смогут ему оказать объединенные силы волхвов и нечисти, но если эти силы были успешно разгромлены пятьсот лет назад, то не вижу причин, почему бы им не быть разгромленными сейчас. Тем более что нечестивые силы далеко не столь мощны, как пять столетий назад! Я бы на месте царового величия серьезно задумалась о перспективах такого противостояния. И поспешила бы решить дело миром С разумными уступками и льготами оппозиционерам.
- Стали мы распределять, кому в каком полку воеводою быть, - продолжал, томясь, князь Ондрей. - Мне решено было. Всеми решено! - Он строго поглядел на меня - не усомнилась ли? - Дать воеводство в Сторожевом полку. Но не первого воеводы, а второго. Князю Михаилу по его родовитости дали первого воеводу в полку Правой руки.
Муженек-то мой - прямо-таки на глазах делает карьеру! Не зазнался б…
- Потом стали думать, где соборную ставку-то устроить, чтоб оттуда уже все дело начать. Князь Дмоховский хотел устроить ставку у себя, в Скарбнице, но потом порешили, что это больно далеко. И приговорили, как сказал князь Петр, - у него, в Кевроле. Ага, тоже вопрос из важнейших: в чьем княжестве ставка будет, тому и верховодить над всеми.
- Ну а потом подняли тост за будущую победу…
Как же, как же - и не один! Впрочем, для этого не было необходимости читать мысли князя Ондрея - достаточно было принюхаться к винным парам, постепенно насыщавшим воздух в горнице.
- Одно мне кажется странным, - задумчиво констатировала я. - Почему пар не бросился на поиски вашей честной компании сразу после того, как не смог захватить всех заговорщиков в Монастырской слободе?
* * *
Однако он бросился.
Уже к полудню слуги вокруг стали мрачнеть, а в их мыслях появились панические воспоминания, связанные с посещением базарной площади Девлетовой слободы. Впрочем, то же самое, вероятно, происходило на площадях прочих слобод. Да и на центральной вышеградской площади, под стенами самого кремля.
Картинка во всех головах была одна и та же. Возле вечевого столба стоят двое отроков государевых - то ли из рынд, то ли из лыцаровых детей (что, впрочем, почти одно и то же). Один время от времени бьет в большой гулкий барабан, похожий на винный бочонок, а другой принимается кричать, оглашая царов указ:
«Лета семь тыш шестьсот втораго, серпеня месяца на осьмой день, великай государ, цар и самодержец, со князьями верными решили и приговорили.
Ревнуя к пользе государской и по своему царову изволению, определено бысть - господам воеводам, и князи, и льгаарам. и детям княжиим и лыцаровым всех земель, и служилым людям, и голутвенным, тако же и детям их, и гостям, и посадским. и всякому протчиму жилецкому люду - убоятися бунту и всяческого поругания противу царова величия, како прямо, тако и с оговорками.
Буле же кто в таковом бунте замечен и в сем злопыхательском воровском деле противу великого государя, цара и са-модержеца изобличен, того бить батогами нещадно, невзирая на чин, титл, разряд и родовые заслуги. А побивши, казнить членением, с отделением головы от тулова в последнюю очередь. Сие наказание чинить предписано верным царовым слугам, а такмо, ежели таковых слуг в месте бунтовского злодеяния не окажется, то любому из верных царову величию людей, даже буде они из простаго жилецкого люда. О том накозании доносить не медля царову величию в Семые ворота Вышеградского кремля, где, по признании сего деяния, угодного государю, заслужившим вручена бысть награда - по пять копеек серебром за каждого бунтовщика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154