кто хочет нам… это самое бобо, прошу устроить с ними то же самое, что ты сделал с этими тремя дядями.
Я перевела дух, ожидая ответа.
Малыш молчал. Может быть, потому, что я не сформулировала толком сам вопрос?
- Сможешь устроить это по моей просьбе?
Малыш спокойно посмотрел мне в глаза и произнес:
-Да.
- Уф-ф… - сказала я Михаилу. - Не знаю, как получится, но я сделала все что смогла.
- За исключением одного, - поправил Михаил. - Давать команду должен я. А ты подождешь окончания боя в укромном месте, в которое я тебя отведу.
- Но ты же обещал, что мы не расстанемся больше ни на секунду! - удивилась я.
- Но не в бою же! - развел руками Михаил.
- Значит, ты не хочешь подвергать никакому риску жену. - медленно закипая, проговорила я, - но согласен подвергать этому риску своего малолетнего сына?
- Даже если он мой сын, - медленно произнес Михаил, - то он, как княжич, уже воин. И может участвовать в бою.
- Сволочное средневековье! - прошипела я сквозь зубы. А Михаил присел перед ребенком и поинтересовался: - Если я, скажу - сделаешь то, что обещал? Малыш кивнул головой.
- Ну вот, - довольно заявил мой супруг, поднимаясь. - Договорились.
Мне вдруг стало очень страшно.
- Но я не отдам моего ребенка на растерзание! - воскликнула я, теряя самообладание. - Я его только-только нашла и не собираюсь терять!
- Вот и прекрасно, - подытожил Михаил. - Поэтому мы сейчас спрячем вас…
- Бокша, - сказал малыш.
- И Бокшу спрячем, - кивнул Михаил. - А после сечи придем. И будет у нас много-много времени - и для разговоров, и для рассказов, и для всего!
Я подняла на него глаза, наполненные жгучей слезной влагой. Я не хотела его отпускать. И Олежку не хотела отпускать. И не хотела разрываться между мужем и сыном. И вообще ничего не хотела
А потом я вытерла слезы Улыбнулась. Засмеялась. Прямо скажем, расхохоталась.
А когда испуганный, расстроенный Михаил порывисто шагнул ко мне, то я отстранилась и, все еще похихикивая, с трудом выговорила: - Идите, идите! А то солнышко уже поднялось, а вам еще ворота открывать. А там уже, наверно, вас ваши дружины за воротами заждались…
По-моему, Михаила больше перепугала моя внезапная уступчивость, чем предыдущее упорство.
- Но мы спрячем вас в потайном месте! - предупредил он.
- Конечно, конечно! - Я не удержалась и вновь залилась смехом. - Разумеется, спрячете! А как же иначе?
И отправилась за мужем в прекрасном расположении духа. За руку с сыном.
* * *
- Ты знала это! - накинулся на меня любящий супруг, ворвавшись в укромное потайное место после успешного окончания операции.
- Знала, - улыбнулась я и раскрыла объятия.
- Ты нарочно поставила нас в дурацкое положение! - понемногу успокаиваясь, все-таки продолжал выговаривать он мне.
- Конечно, - согласилась я, целуя его.
- Ну могла же предупредить… - уже почти совсем мирно укорил меня мой благоверный.
- А вот нечего жену за дурочку держать, - сообщила я. - Тогда и сам в глупое положение не попадешь!
- Но у нас даже не оказалось теперь пленных' - пожаловался Михаил, целуя меня в шею, - Не будешь же брать в плен человека, который даже не знает, как его зовут!… Князь Зиновий вообще впал в глубокое расстройство. Такое славное предприятие замысливалось, а превратилось в пустячную прогулку. Ни чести, ни славы… Ты сразу поняла?
- Нет, слишком уж увлеклась своими переживаниями и поначалу не обратила внимания. А потом прислушалась - что-то не то творится вокруг. И только после до меня дошло, что, думая лишь о воротах и об их охранном отряде, я на самом деле поставила перед сыном задачу гораздо более широкую - устранить всех, кто хочет нам «бобо». То есть получается, весь гарнизон, засевший в Киршагском кремле. Он мальчик послушный - всех и устранил!
- Значит, мы с тобой еще говорили, спорили…
- Да, а гарнизона уже не существовало! Его не стало уже в тот момент, когда наш малыш согласился выполнить мою просьбу!
- А мы, представляешь, крадучись, со всеми возможными предосторожностями, пробираемся к этим самым воротам, посты обходим, дозоры минуем - и только потом начинаем замечать, что до нас нет никому дела, - уже улыбаясь, делился Михаил пережитым, - что все заняты поиском собственных персон, которых потеряли. Особенно на волхвов забавно было смотреть. Они же всегда величественные такие, цену себе знают! А тут бегают, суетятся, друг у дружки интересуются: что это за место такое? Да как они сюда попали?
Мы уже смеялись вместе.
Олежка пересел поближе, чтобы лучше нас видеть в смутном свете единственной свечки.
- А лыцары! -продолжал потешаться Михаил.-Даром что с гривнами - никто даже своего княжества назвать не может! А все он, - кивнул муж на нашего сына. - Это же надо, какое сокровище!
- Ты еще не знаешь, какое он сокровище на самом деле, - проникновенно произнесла я, ласково притягивая к себе малыша.
- Где же ты нашла его?
- Вообще-то я его родила, - скучно напомнила я. - А потом это уже он меня нашел, а не я. И вообще. Чего я тебе буду рассказывать? Пойдем, сам увидишь. Только вот что: в вашем суровом кремле детская одежда найдется? Не век же ему в своих старых пеленках ходить!
- Мои детские рубахи и портки подойдут?
- Еще как подойдут! - заверила я.
* * *
Я настояла, чтобы в пещерную экспедицию захватили и единственную жертву бескровного штурма Киршагской твердыни - Бокшу. Что-то мне подсказывало, что в катакомбных «опочивальнях» он быстрее излечится, чем лежа на самой мягкой из всех пуховых перин кремля.
Приодетый Олежка уже настоящим княжичем вышагивал рядом. В крошечных сафьяновых сапожках, в зеленоватого сукна камзоле, шитом серебряными узорами. Чувствовалось, что ребенку, привыкшему к постоянной наготе, не слишком-то удобно ощущать на себе всю эту одежку. Но он виду старался не подавать.
А безгривенный князь Фелинский заставлял себя не смотреть на гривны, то и дело выглядывающие не только из-под воротника рубашки Олега, но и из-под кружевных манжетиков его рукавов.
Я хотела сообщить Фелинскому, что ему о гривне беспокоиться нечего. Там, куда мы направляемся, множество гривен - выбирай любую! Но потом сообразила, что так можно только зря обнадежить человека. Ему же нужна именно Кор-сека! Решится ли он надеть что-то другое? Ведь другое запросто может его и придушить… И мой сын тут вовсе не показатель. В данном случае важно не то, сколько гривен признали моего княжича! Его, может, все гривны признают - на то он и мой сын! А Зиновий-то - совсем другое дело…
Были в нашей маленькой компании еще двое - Никодим и Каллистрат. Они-то и тащили носилки с моим антом. Как это ни унизительно для голутвенного, а тем более лыцарова отпрыска. Но я заявила, что в случае отказа мы возьмем кого-то другого. А их оставим. Желание быть среди избранных победило, они взялись за носилки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Я перевела дух, ожидая ответа.
Малыш молчал. Может быть, потому, что я не сформулировала толком сам вопрос?
- Сможешь устроить это по моей просьбе?
Малыш спокойно посмотрел мне в глаза и произнес:
-Да.
- Уф-ф… - сказала я Михаилу. - Не знаю, как получится, но я сделала все что смогла.
- За исключением одного, - поправил Михаил. - Давать команду должен я. А ты подождешь окончания боя в укромном месте, в которое я тебя отведу.
- Но ты же обещал, что мы не расстанемся больше ни на секунду! - удивилась я.
- Но не в бою же! - развел руками Михаил.
- Значит, ты не хочешь подвергать никакому риску жену. - медленно закипая, проговорила я, - но согласен подвергать этому риску своего малолетнего сына?
- Даже если он мой сын, - медленно произнес Михаил, - то он, как княжич, уже воин. И может участвовать в бою.
- Сволочное средневековье! - прошипела я сквозь зубы. А Михаил присел перед ребенком и поинтересовался: - Если я, скажу - сделаешь то, что обещал? Малыш кивнул головой.
- Ну вот, - довольно заявил мой супруг, поднимаясь. - Договорились.
Мне вдруг стало очень страшно.
- Но я не отдам моего ребенка на растерзание! - воскликнула я, теряя самообладание. - Я его только-только нашла и не собираюсь терять!
- Вот и прекрасно, - подытожил Михаил. - Поэтому мы сейчас спрячем вас…
- Бокша, - сказал малыш.
- И Бокшу спрячем, - кивнул Михаил. - А после сечи придем. И будет у нас много-много времени - и для разговоров, и для рассказов, и для всего!
Я подняла на него глаза, наполненные жгучей слезной влагой. Я не хотела его отпускать. И Олежку не хотела отпускать. И не хотела разрываться между мужем и сыном. И вообще ничего не хотела
А потом я вытерла слезы Улыбнулась. Засмеялась. Прямо скажем, расхохоталась.
А когда испуганный, расстроенный Михаил порывисто шагнул ко мне, то я отстранилась и, все еще похихикивая, с трудом выговорила: - Идите, идите! А то солнышко уже поднялось, а вам еще ворота открывать. А там уже, наверно, вас ваши дружины за воротами заждались…
По-моему, Михаила больше перепугала моя внезапная уступчивость, чем предыдущее упорство.
- Но мы спрячем вас в потайном месте! - предупредил он.
- Конечно, конечно! - Я не удержалась и вновь залилась смехом. - Разумеется, спрячете! А как же иначе?
И отправилась за мужем в прекрасном расположении духа. За руку с сыном.
* * *
- Ты знала это! - накинулся на меня любящий супруг, ворвавшись в укромное потайное место после успешного окончания операции.
- Знала, - улыбнулась я и раскрыла объятия.
- Ты нарочно поставила нас в дурацкое положение! - понемногу успокаиваясь, все-таки продолжал выговаривать он мне.
- Конечно, - согласилась я, целуя его.
- Ну могла же предупредить… - уже почти совсем мирно укорил меня мой благоверный.
- А вот нечего жену за дурочку держать, - сообщила я. - Тогда и сам в глупое положение не попадешь!
- Но у нас даже не оказалось теперь пленных' - пожаловался Михаил, целуя меня в шею, - Не будешь же брать в плен человека, который даже не знает, как его зовут!… Князь Зиновий вообще впал в глубокое расстройство. Такое славное предприятие замысливалось, а превратилось в пустячную прогулку. Ни чести, ни славы… Ты сразу поняла?
- Нет, слишком уж увлеклась своими переживаниями и поначалу не обратила внимания. А потом прислушалась - что-то не то творится вокруг. И только после до меня дошло, что, думая лишь о воротах и об их охранном отряде, я на самом деле поставила перед сыном задачу гораздо более широкую - устранить всех, кто хочет нам «бобо». То есть получается, весь гарнизон, засевший в Киршагском кремле. Он мальчик послушный - всех и устранил!
- Значит, мы с тобой еще говорили, спорили…
- Да, а гарнизона уже не существовало! Его не стало уже в тот момент, когда наш малыш согласился выполнить мою просьбу!
- А мы, представляешь, крадучись, со всеми возможными предосторожностями, пробираемся к этим самым воротам, посты обходим, дозоры минуем - и только потом начинаем замечать, что до нас нет никому дела, - уже улыбаясь, делился Михаил пережитым, - что все заняты поиском собственных персон, которых потеряли. Особенно на волхвов забавно было смотреть. Они же всегда величественные такие, цену себе знают! А тут бегают, суетятся, друг у дружки интересуются: что это за место такое? Да как они сюда попали?
Мы уже смеялись вместе.
Олежка пересел поближе, чтобы лучше нас видеть в смутном свете единственной свечки.
- А лыцары! -продолжал потешаться Михаил.-Даром что с гривнами - никто даже своего княжества назвать не может! А все он, - кивнул муж на нашего сына. - Это же надо, какое сокровище!
- Ты еще не знаешь, какое он сокровище на самом деле, - проникновенно произнесла я, ласково притягивая к себе малыша.
- Где же ты нашла его?
- Вообще-то я его родила, - скучно напомнила я. - А потом это уже он меня нашел, а не я. И вообще. Чего я тебе буду рассказывать? Пойдем, сам увидишь. Только вот что: в вашем суровом кремле детская одежда найдется? Не век же ему в своих старых пеленках ходить!
- Мои детские рубахи и портки подойдут?
- Еще как подойдут! - заверила я.
* * *
Я настояла, чтобы в пещерную экспедицию захватили и единственную жертву бескровного штурма Киршагской твердыни - Бокшу. Что-то мне подсказывало, что в катакомбных «опочивальнях» он быстрее излечится, чем лежа на самой мягкой из всех пуховых перин кремля.
Приодетый Олежка уже настоящим княжичем вышагивал рядом. В крошечных сафьяновых сапожках, в зеленоватого сукна камзоле, шитом серебряными узорами. Чувствовалось, что ребенку, привыкшему к постоянной наготе, не слишком-то удобно ощущать на себе всю эту одежку. Но он виду старался не подавать.
А безгривенный князь Фелинский заставлял себя не смотреть на гривны, то и дело выглядывающие не только из-под воротника рубашки Олега, но и из-под кружевных манжетиков его рукавов.
Я хотела сообщить Фелинскому, что ему о гривне беспокоиться нечего. Там, куда мы направляемся, множество гривен - выбирай любую! Но потом сообразила, что так можно только зря обнадежить человека. Ему же нужна именно Кор-сека! Решится ли он надеть что-то другое? Ведь другое запросто может его и придушить… И мой сын тут вовсе не показатель. В данном случае важно не то, сколько гривен признали моего княжича! Его, может, все гривны признают - на то он и мой сын! А Зиновий-то - совсем другое дело…
Были в нашей маленькой компании еще двое - Никодим и Каллистрат. Они-то и тащили носилки с моим антом. Как это ни унизительно для голутвенного, а тем более лыцарова отпрыска. Но я заявила, что в случае отказа мы возьмем кого-то другого. А их оставим. Желание быть среди избранных победило, они взялись за носилки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154