Как там тебя нечисть называла - Узнающая? Меня можно попытаться убить так, я ведь мыслей читать не умею… Может, потому они и хотят в первую очередь с тобой покончить? А войско - так, на всякий случай, - если ты сама к ним в силки не пойдешь. А ты не пойдешь. Потому что я тебя не отпущу. - Но ведь тогда погибнут тысячи и тысячи невинных людей… - попыталась возразить я.
- Ну, совсем уж невинных людей не бывает…
- А младенцы?
- Это ты с батюшкой нашим приходским побеседуй. Он тебе объяснит, что человеческая порода греховна от рождения. Но не в батюшке дело. Может, у вас там, в бывшем твоем мире, и принято большую чужую кровь искупать малой, зато своей, но здесь, в нынешнем твоем мире такого быть не может. И не будет! Кто хочет войну, тот ее получит. И вся вина падет на него!
- Репетируешь речь перед дружинниками? - грустно усмехнулась я.
- Ретипи… Репири… В общем, не важно, как оно называется, но дружинникам моим такие речи без надобности. Они и без речей за меня на смерть пойдут. И тем счастливы будут. И анты мои пойдут. Хоть против дарового величия, хоть против кого. Потому столь могучее войско и собирается, что победить наши княжества можно, только вырезав всех поголовно. Кроме разве что младенцев бессмысленных. А я хочу одного: чтоб ты не попалась на их удочку! Если любишь меня. Если веришь мне.
- Верю? Чему? Что в кровавой бане победа останется за нами? Что ради чувств одного мужчины к одной женщине можно громоздить какие угодно горы трупов?
Михаил стоял передо мной, в бессилии сжимая и разжимая кулаки. Он не знал и не собирался признавать моих рассуждений. Он думал над тем, как меня убедить выкинуть эти порочные мысли из головы. Неужели все-таки прольется кровь? Реки крови, водопады крови! Опять кровь…
Первой мыслью, когда я пришла в себя на руках у Михаила, было: «Что-то часто я стала падать в обморок…»
Повернув лицо к озабоченному супругу, я заплетающимся языком произнесла:
- А нельзя ли как-нибудь подробнее узнать про планы царового величия? А то мы напридумывали тут всяких ужасов, а может, того и нет… Кого я хотела успокоить: себя или его? Но в любом случае цели своей не достигла.
* * *
Михаил поднял сонное лицо, наполовину освещенное трепетным огоньком свечи, спросил невнятно:
- Не спишь?
Я вздохнула, провела рукой по своим волосам, поправляя выбившуюся прядь. Язычок пламени на свечном фитильке нервно затрепетал, будто пойманный мотылек, а полупрозрачная тень от ажурного рукава моей ночной сорочки серым сполохом метнулась по стене.
- Мне кажется, что на меня все время кто-то смотрит, - пожаловалась я.
Михаил рывком привстал на локте: - Откуда, с какой стороны? Враг? Лазутчик?
- Нет, не думаю… - поднимаясь с кресла, я сладко потянулась. - На врага не похож. Взгляд такой, как бы сказать… внимательный, но отстраненный. И он вроде как отовсюду. Ни справа, ни слева - везде и нигде. Ерунда какая-то… Так и в Бога поверить можно - всеведущего и всевидящего.
- Иди сюда. - Михаил протянул руку. Я села на кровать. Он обнял меня за талию, сразу стало тепло и спокойно.
- Знаешь, что будет завтра? - спросила я.
- Ранним утром разбужу тебя поцелуем. Я засмеялась: - Разбуди. А потом мы напишем грамотку царову величию. Ответную. Вежливую. Мол, я всецело подчиняюсь вашей воле и в конце серпеня, в последних числах, прибуду к Вышеградскому двору.
Рука Михаила на моей талии напряглась: - Извини, но так нельзя! Мы уже с тобой говорили. Я тебе не позволю строить из себя жертвенную овечку!
- Чу-чу-чу… - я прикрыла его губы ладошкой. - Не горячись. В Вышеград я поеду обязательно. Но не через месяц, как пообешаю в грамоте, а прямо завтра. В крайнем случае - послезавтра. И ты будешь меня сопровождать.
Я отняла ладонь от его губ и погладила чуть колючую мужнину щеку.
- Вернее, это я тебя буду сопровождать. Потому что официально именно ты отправишься в столицу. Без меня. И всем встречным-поперечным будешь жаловаться на царову неми-лось: мол, всех князей на смотр пригласили, а Квасурова, бедного, забыли. То есть отрабатываем версию князя Володимира. А я при этом нахожусь возле тебя незримой тенью, предупреждаю об опасности в случае чего, и совместными усилиями мы собираем информацию. Которая мать интуиции. А также всех прочих озарений. Потому что озарения нам сейчас ох как нужны!
- Но что-то ты уже задумала, - проницательно отметил Михаил. - Так?
- Ничего я не задумала…
Я сняла с себя его обнимающую руку, поднялась и медленно прошлась из конца в конец по спальне.
- Не задумала. Но решила. Что не буду подчиняться вашим средневековым законам и столь же средневековой морали. «Глаз за глаз, ухо за ухо…» Я пришла в ваш мир сделать его хоть чуточку лучше, а не губить тысячи и тысячи жизней. Поэтому даже здесь попробую действовать гуманными, бескровными методами.
- Ты же вроде говорила, что не боишься крови?
- Когда она проливается в медицинских целях - да. Когда необходимо человека спасти, а не погубить. И кстати - именно такую меня ты и полюбил. А если я превращусь в типичную даму вашего времени - этакую курицу-наседку: трусливую и агрессивную одновременно… Которая то прячет голову под крыло, то готова любому глаза выцарапать… Но тогда меня, нынешней, не будет. Развяжем братоубийственную войну, начнем бойню - и что? Ты же меня первый и разлюбишь. Вот, допустим, я приспособлюсь к окружающей жестокости нравов, мы как-то там исхитримся перебить всех врагов и, таким образом, победим их - хотя это и весьма сомнительно… И что? Ты не думаешь, что при этом мы уже окажемся другими? Без любви, без высокого смысла - один звериный оскал! И зачем мне нужна будет такая жизнь?
Я тебя никогда не разлюблю! - торжественно сказал Михаил - Ха, - пренебрежительно махнула я рукой. - Давать такие обещания может только человек, совершенно не знакомый с законами психологии. Разлюбишь. Если все пойдет по вашему средневековому пути, еще как разлюбишь! Но оно не пойдет. Не знаю, что для этого нужно сделать, но постараюсь узнать. Для этого мне и нужна информация. Вся информация. Из голов князей, которые общались напрямую с царовым величием. Из лыцаровых голов. Потому что они треплются с другими лацарами. Да из каких угодно голов! В твою задачу входит как можно больше голов собрать для моего анализа.
- Анализ, метод, информация, психология… - горько пробурчал Михаил. - Это все красивые слова. Но нездешние. Может быть, где-то там, где ты жила раньше и куда тебе ходу теперь нет, они и имели смысл… Но в теперешней нашей с тобой жизни они напрочь лишены смысла, и рассчитывать на них…
- Да! - Гордо остановившись, я уперла руки в бока. - Пусть методы, которыми я решила действовать, больше похожи на попытку вручную остановить локомотив! Который летит на меня на всех парах! Пусть даже очевидно, что наиболее прогнозируемый исход моих усилий - это то, что локомотив вашей истории раздавит меня и даже не обратит внимания на мои наивные методы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
- Ну, совсем уж невинных людей не бывает…
- А младенцы?
- Это ты с батюшкой нашим приходским побеседуй. Он тебе объяснит, что человеческая порода греховна от рождения. Но не в батюшке дело. Может, у вас там, в бывшем твоем мире, и принято большую чужую кровь искупать малой, зато своей, но здесь, в нынешнем твоем мире такого быть не может. И не будет! Кто хочет войну, тот ее получит. И вся вина падет на него!
- Репетируешь речь перед дружинниками? - грустно усмехнулась я.
- Ретипи… Репири… В общем, не важно, как оно называется, но дружинникам моим такие речи без надобности. Они и без речей за меня на смерть пойдут. И тем счастливы будут. И анты мои пойдут. Хоть против дарового величия, хоть против кого. Потому столь могучее войско и собирается, что победить наши княжества можно, только вырезав всех поголовно. Кроме разве что младенцев бессмысленных. А я хочу одного: чтоб ты не попалась на их удочку! Если любишь меня. Если веришь мне.
- Верю? Чему? Что в кровавой бане победа останется за нами? Что ради чувств одного мужчины к одной женщине можно громоздить какие угодно горы трупов?
Михаил стоял передо мной, в бессилии сжимая и разжимая кулаки. Он не знал и не собирался признавать моих рассуждений. Он думал над тем, как меня убедить выкинуть эти порочные мысли из головы. Неужели все-таки прольется кровь? Реки крови, водопады крови! Опять кровь…
Первой мыслью, когда я пришла в себя на руках у Михаила, было: «Что-то часто я стала падать в обморок…»
Повернув лицо к озабоченному супругу, я заплетающимся языком произнесла:
- А нельзя ли как-нибудь подробнее узнать про планы царового величия? А то мы напридумывали тут всяких ужасов, а может, того и нет… Кого я хотела успокоить: себя или его? Но в любом случае цели своей не достигла.
* * *
Михаил поднял сонное лицо, наполовину освещенное трепетным огоньком свечи, спросил невнятно:
- Не спишь?
Я вздохнула, провела рукой по своим волосам, поправляя выбившуюся прядь. Язычок пламени на свечном фитильке нервно затрепетал, будто пойманный мотылек, а полупрозрачная тень от ажурного рукава моей ночной сорочки серым сполохом метнулась по стене.
- Мне кажется, что на меня все время кто-то смотрит, - пожаловалась я.
Михаил рывком привстал на локте: - Откуда, с какой стороны? Враг? Лазутчик?
- Нет, не думаю… - поднимаясь с кресла, я сладко потянулась. - На врага не похож. Взгляд такой, как бы сказать… внимательный, но отстраненный. И он вроде как отовсюду. Ни справа, ни слева - везде и нигде. Ерунда какая-то… Так и в Бога поверить можно - всеведущего и всевидящего.
- Иди сюда. - Михаил протянул руку. Я села на кровать. Он обнял меня за талию, сразу стало тепло и спокойно.
- Знаешь, что будет завтра? - спросила я.
- Ранним утром разбужу тебя поцелуем. Я засмеялась: - Разбуди. А потом мы напишем грамотку царову величию. Ответную. Вежливую. Мол, я всецело подчиняюсь вашей воле и в конце серпеня, в последних числах, прибуду к Вышеградскому двору.
Рука Михаила на моей талии напряглась: - Извини, но так нельзя! Мы уже с тобой говорили. Я тебе не позволю строить из себя жертвенную овечку!
- Чу-чу-чу… - я прикрыла его губы ладошкой. - Не горячись. В Вышеград я поеду обязательно. Но не через месяц, как пообешаю в грамоте, а прямо завтра. В крайнем случае - послезавтра. И ты будешь меня сопровождать.
Я отняла ладонь от его губ и погладила чуть колючую мужнину щеку.
- Вернее, это я тебя буду сопровождать. Потому что официально именно ты отправишься в столицу. Без меня. И всем встречным-поперечным будешь жаловаться на царову неми-лось: мол, всех князей на смотр пригласили, а Квасурова, бедного, забыли. То есть отрабатываем версию князя Володимира. А я при этом нахожусь возле тебя незримой тенью, предупреждаю об опасности в случае чего, и совместными усилиями мы собираем информацию. Которая мать интуиции. А также всех прочих озарений. Потому что озарения нам сейчас ох как нужны!
- Но что-то ты уже задумала, - проницательно отметил Михаил. - Так?
- Ничего я не задумала…
Я сняла с себя его обнимающую руку, поднялась и медленно прошлась из конца в конец по спальне.
- Не задумала. Но решила. Что не буду подчиняться вашим средневековым законам и столь же средневековой морали. «Глаз за глаз, ухо за ухо…» Я пришла в ваш мир сделать его хоть чуточку лучше, а не губить тысячи и тысячи жизней. Поэтому даже здесь попробую действовать гуманными, бескровными методами.
- Ты же вроде говорила, что не боишься крови?
- Когда она проливается в медицинских целях - да. Когда необходимо человека спасти, а не погубить. И кстати - именно такую меня ты и полюбил. А если я превращусь в типичную даму вашего времени - этакую курицу-наседку: трусливую и агрессивную одновременно… Которая то прячет голову под крыло, то готова любому глаза выцарапать… Но тогда меня, нынешней, не будет. Развяжем братоубийственную войну, начнем бойню - и что? Ты же меня первый и разлюбишь. Вот, допустим, я приспособлюсь к окружающей жестокости нравов, мы как-то там исхитримся перебить всех врагов и, таким образом, победим их - хотя это и весьма сомнительно… И что? Ты не думаешь, что при этом мы уже окажемся другими? Без любви, без высокого смысла - один звериный оскал! И зачем мне нужна будет такая жизнь?
Я тебя никогда не разлюблю! - торжественно сказал Михаил - Ха, - пренебрежительно махнула я рукой. - Давать такие обещания может только человек, совершенно не знакомый с законами психологии. Разлюбишь. Если все пойдет по вашему средневековому пути, еще как разлюбишь! Но оно не пойдет. Не знаю, что для этого нужно сделать, но постараюсь узнать. Для этого мне и нужна информация. Вся информация. Из голов князей, которые общались напрямую с царовым величием. Из лыцаровых голов. Потому что они треплются с другими лацарами. Да из каких угодно голов! В твою задачу входит как можно больше голов собрать для моего анализа.
- Анализ, метод, информация, психология… - горько пробурчал Михаил. - Это все красивые слова. Но нездешние. Может быть, где-то там, где ты жила раньше и куда тебе ходу теперь нет, они и имели смысл… Но в теперешней нашей с тобой жизни они напрочь лишены смысла, и рассчитывать на них…
- Да! - Гордо остановившись, я уперла руки в бока. - Пусть методы, которыми я решила действовать, больше похожи на попытку вручную остановить локомотив! Который летит на меня на всех парах! Пусть даже очевидно, что наиболее прогнозируемый исход моих усилий - это то, что локомотив вашей истории раздавит меня и даже не обратит внимания на мои наивные методы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154