Или уже. Почему бы и нет? Разве мне было обещано полное совпадение времени суток в двух мирах? Конечно, при путешествии с Земли совпадение было почти полным, но на то оно и совпадение, чтобы не повторяться.
Я немного постояла, ожидая, пока глаза привыкнут к ночи после яркого утреннего солнца другого мира. И, когда это произошло, обнаружила впереди собственную тень. Она пролегла передо мной длинной черной полосой, которая змеилась и ломалась на неровностях почвы. На буграх и ямах, на валунах и рытвинах. А сзади, совсем низко над горизонтом, с беззвездного неба на меня смотрел не отрываясь красный злобный взгляд маленькой тусклой луны. Только что покинутого мной мира, разумеется, не было видно.
- Привет, родина, - неуверенно произнесла я.
И по мере произнесения этих двух коротких словечек во мне крепло ощущение, что это приветствие обращено не по адресу.
Какая же это родина? Где знаменитый терновый куст, сквозь который я продиралась по пути туда и где должна была встретиться с его колючими сучьями на обратном пути? Откуда среди ровного поля невскопанного огорода тети Веры взялись эти буераки? Его что, внезапно перепахали - заодно с терновыми зарослями?
Глаза совсем привыкли к этому красному, как при проявке фотографий, фонарю над горизонтом, и я огляделась в поисках хоть каких-то знакомых ориентиров. И не обнаружила таковых.
Ни крыши хаты тети Веры, что треугольником возвышалась над ее садом, ни самого сада, ни окаймлявших его роскошных мальв. В состоянии, близком к панике, я обернулась в другую сторону - туда, где пенной волной должны были возвышаться меловые горы.
Гор не то чтобы совсем не было - нечтх>, созвучное моим воспоминаниям, бугрилось на горизонте, - но меловыми их никак нельзя было назвать. Белизной от их отрогов и не пахло. Скорее, они напоминали наплывы черного вулканического базальта.
Что-то клацнуло в тишине. И опять. И снова. Это принялись вытанцовывать чечетку мои зубы.
Зубов было жалко. Тем более что к их судорожной пляске немедленно присоединились колени и пальцы рук. Промедли я еще минуту - и все тело окажется охвачено этими пароксизмами животного ужаса, а я обнаружу себя валяющейся на неровностях здешней почвы и бьющейся в никому не нужной истерике. Поэтому я сделала единственно возможное - опрометью бросилась обратно. Прямо к мутно-красной луне, моля бога об одном - чтоб дырка между мирами, предательски завлекшая меня в эти неприглядные места, не успела сомкнуться за спиной и дала мне сбежать обратно - в яркое веселое утро, в объятия Михаила!
* * *
Хороша я, наверно, была, когда явилась обратно, выскочив, как сумасшедшая, прямо из стены парковой ограды! Всклокоченная, обезумевшая, с глазами, чуть ли не вылезающими из орбит.
Компания провожающих все еще пребывала перед местом моего отбытия, поэтому в искомых объятиях Михаила я оказалась немедленно и сразу же занялась привычным делом - рыданиями и поцелуями.
- Княгиня! Наташенька! - несколько ошеломленно воззвал ко мне супруг. - Ты не хочешь туда? Так не ходи, не надо!
В ответ на такую заботу я зарыдала изо всех сил, принялась стучать ему кулачками по спине, как бы пытаясь достучаться до понимания им произошедшего. Но потом осознала, что стуком делу не поможешь, и если уж хочешь, чтоб тебя поняли, то придется подключить к делу и язык.
- Там! - заорала я Михаилу, слегка отстраняясь от него. - Там!
- Я понял - там, - терпеливо согласился он, ласково стирая слезы с моих щек тыльной стороной ладони. - Тебе там не понравилось. Ты вернулась. Вот и хорошо.
- И ничего не хорошо! - обрела я наконец дар речи. - Там, - я мотнула головой в сторону невидимого лаза между мирами, - вовсе не моя Земля! Там черт знает что! А я хочу на Землю, к маме! Домой я хочу - разве так сложно это понять?!
Истерика, от которой я пыталась убежать, все-таки нагнала меня и собиралась завладеть мною окончательно, когда Михаил вдруг сурово сдвинул свои соболиные брови и твердо произнес:
- Все понятно! Ты потеряла золото, которое несла с собой, и теперь…
- Золото? - ошарашенно повторила я. При чем тут золото? Я ему говорю о том, что промахнулась, что не попала домой, а он толкует о каком-то золоте!
Впрочем, я действительно не обнаружила торбы с золотом, собранным для реализации в моем мире. Для обмена на знания, технологии, просто предметы, которые могут пригодиться здесь, в этом мире. Видимо, выронила эту проклятую торбу, когда поняла, что попала не туда. Но Михаил!… Неужто ему какое-то золото важнее, чем мои переживания? Это так не похоже на Михаила! Я удивленно воззрилась на князя.
- Тебе так жаль этого золота? Ты хочешь, чтобы я вернулась за ним в тот страшный ночной мир?
- Никуда ты возвращаться не будешь, - твердо заявил князь, глядя мне в глаза.
Потом прижал к своей широкой груди и проникновенно добавил:
- Мне ничуть не жаль этого золота, а за то, чтоб ты всегда была со мной и никуда больше не пыталась от меня вырваться, я готов заплатить в сто раз больше, чем стоит это золото. В тысячу раз больше! Только оставайся всегда здесь и не плачь по пустякам.
- А, так ты специально заморочил мне голову с этим золотом! - поняла я наконец. - Отвлек внимание? Переключил на другое? Ну так не выйдет! Я обязательно пойду туда опять, чтобы вернуть эту чертову торбу!
В этих словах не было никакой логики, наверное, так про-являлась незавершившаяся истерика, но Михаил даже и не собирался их слушать. А тем более отпускать меня куда-то снова. Он просто поднял мое трепетное тело на руки и, мягко покачивая, почти баюкая, понес к парадной лестнице теремов.
* * *
- А знаешь, - сообщила я Михаилу, когда мы лежали посреди подушек и смятых простыней, тихо отдыхая, - мне все-таки надо бы туда вернуться. По крайней мере еще один раз. Хотя бы для того, чтобы забрать нашу торбу с золотом.
- Далось тебе это золото! - засмеялся он. - Пусть себе лежит, где лежит.
- Это ты так считаешь. А вот наша челядь думает иначе. Я-то знаю, о чем они думают. Я ведь только в одной голове не могу прочесть мыслей. - И я прикоснулась губами к его высокому лбу. - А думы всех остальных передо мной как на ладони!
- И что ж они такого думают? - заинтересовался Михаил.
- Основная версия - что я столкнулась там с неким чудовищем (наподобие дракона), которое отобрало у меня золото и вытолкало вон. Не очень-то подходящая версия для властительной княгини, победительницы лесной нечисти, освободительницы антов и совершительницы прочих подвигов, а?
- Натальюшка, моя милая, любимая, ты все еще живешь понятиями своего мира, - ласково целуя мне пальчики, промолвил Михаил. Ну какое значение, скажи на милость, имеет мнение твоих антов? Твоих, преданных тебе душой и телом - что бы там ни случилось, сколь бы раз ты ни отдала золото каким угодно неведомым чудовищам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154
Я немного постояла, ожидая, пока глаза привыкнут к ночи после яркого утреннего солнца другого мира. И, когда это произошло, обнаружила впереди собственную тень. Она пролегла передо мной длинной черной полосой, которая змеилась и ломалась на неровностях почвы. На буграх и ямах, на валунах и рытвинах. А сзади, совсем низко над горизонтом, с беззвездного неба на меня смотрел не отрываясь красный злобный взгляд маленькой тусклой луны. Только что покинутого мной мира, разумеется, не было видно.
- Привет, родина, - неуверенно произнесла я.
И по мере произнесения этих двух коротких словечек во мне крепло ощущение, что это приветствие обращено не по адресу.
Какая же это родина? Где знаменитый терновый куст, сквозь который я продиралась по пути туда и где должна была встретиться с его колючими сучьями на обратном пути? Откуда среди ровного поля невскопанного огорода тети Веры взялись эти буераки? Его что, внезапно перепахали - заодно с терновыми зарослями?
Глаза совсем привыкли к этому красному, как при проявке фотографий, фонарю над горизонтом, и я огляделась в поисках хоть каких-то знакомых ориентиров. И не обнаружила таковых.
Ни крыши хаты тети Веры, что треугольником возвышалась над ее садом, ни самого сада, ни окаймлявших его роскошных мальв. В состоянии, близком к панике, я обернулась в другую сторону - туда, где пенной волной должны были возвышаться меловые горы.
Гор не то чтобы совсем не было - нечтх>, созвучное моим воспоминаниям, бугрилось на горизонте, - но меловыми их никак нельзя было назвать. Белизной от их отрогов и не пахло. Скорее, они напоминали наплывы черного вулканического базальта.
Что-то клацнуло в тишине. И опять. И снова. Это принялись вытанцовывать чечетку мои зубы.
Зубов было жалко. Тем более что к их судорожной пляске немедленно присоединились колени и пальцы рук. Промедли я еще минуту - и все тело окажется охвачено этими пароксизмами животного ужаса, а я обнаружу себя валяющейся на неровностях здешней почвы и бьющейся в никому не нужной истерике. Поэтому я сделала единственно возможное - опрометью бросилась обратно. Прямо к мутно-красной луне, моля бога об одном - чтоб дырка между мирами, предательски завлекшая меня в эти неприглядные места, не успела сомкнуться за спиной и дала мне сбежать обратно - в яркое веселое утро, в объятия Михаила!
* * *
Хороша я, наверно, была, когда явилась обратно, выскочив, как сумасшедшая, прямо из стены парковой ограды! Всклокоченная, обезумевшая, с глазами, чуть ли не вылезающими из орбит.
Компания провожающих все еще пребывала перед местом моего отбытия, поэтому в искомых объятиях Михаила я оказалась немедленно и сразу же занялась привычным делом - рыданиями и поцелуями.
- Княгиня! Наташенька! - несколько ошеломленно воззвал ко мне супруг. - Ты не хочешь туда? Так не ходи, не надо!
В ответ на такую заботу я зарыдала изо всех сил, принялась стучать ему кулачками по спине, как бы пытаясь достучаться до понимания им произошедшего. Но потом осознала, что стуком делу не поможешь, и если уж хочешь, чтоб тебя поняли, то придется подключить к делу и язык.
- Там! - заорала я Михаилу, слегка отстраняясь от него. - Там!
- Я понял - там, - терпеливо согласился он, ласково стирая слезы с моих щек тыльной стороной ладони. - Тебе там не понравилось. Ты вернулась. Вот и хорошо.
- И ничего не хорошо! - обрела я наконец дар речи. - Там, - я мотнула головой в сторону невидимого лаза между мирами, - вовсе не моя Земля! Там черт знает что! А я хочу на Землю, к маме! Домой я хочу - разве так сложно это понять?!
Истерика, от которой я пыталась убежать, все-таки нагнала меня и собиралась завладеть мною окончательно, когда Михаил вдруг сурово сдвинул свои соболиные брови и твердо произнес:
- Все понятно! Ты потеряла золото, которое несла с собой, и теперь…
- Золото? - ошарашенно повторила я. При чем тут золото? Я ему говорю о том, что промахнулась, что не попала домой, а он толкует о каком-то золоте!
Впрочем, я действительно не обнаружила торбы с золотом, собранным для реализации в моем мире. Для обмена на знания, технологии, просто предметы, которые могут пригодиться здесь, в этом мире. Видимо, выронила эту проклятую торбу, когда поняла, что попала не туда. Но Михаил!… Неужто ему какое-то золото важнее, чем мои переживания? Это так не похоже на Михаила! Я удивленно воззрилась на князя.
- Тебе так жаль этого золота? Ты хочешь, чтобы я вернулась за ним в тот страшный ночной мир?
- Никуда ты возвращаться не будешь, - твердо заявил князь, глядя мне в глаза.
Потом прижал к своей широкой груди и проникновенно добавил:
- Мне ничуть не жаль этого золота, а за то, чтоб ты всегда была со мной и никуда больше не пыталась от меня вырваться, я готов заплатить в сто раз больше, чем стоит это золото. В тысячу раз больше! Только оставайся всегда здесь и не плачь по пустякам.
- А, так ты специально заморочил мне голову с этим золотом! - поняла я наконец. - Отвлек внимание? Переключил на другое? Ну так не выйдет! Я обязательно пойду туда опять, чтобы вернуть эту чертову торбу!
В этих словах не было никакой логики, наверное, так про-являлась незавершившаяся истерика, но Михаил даже и не собирался их слушать. А тем более отпускать меня куда-то снова. Он просто поднял мое трепетное тело на руки и, мягко покачивая, почти баюкая, понес к парадной лестнице теремов.
* * *
- А знаешь, - сообщила я Михаилу, когда мы лежали посреди подушек и смятых простыней, тихо отдыхая, - мне все-таки надо бы туда вернуться. По крайней мере еще один раз. Хотя бы для того, чтобы забрать нашу торбу с золотом.
- Далось тебе это золото! - засмеялся он. - Пусть себе лежит, где лежит.
- Это ты так считаешь. А вот наша челядь думает иначе. Я-то знаю, о чем они думают. Я ведь только в одной голове не могу прочесть мыслей. - И я прикоснулась губами к его высокому лбу. - А думы всех остальных передо мной как на ладони!
- И что ж они такого думают? - заинтересовался Михаил.
- Основная версия - что я столкнулась там с неким чудовищем (наподобие дракона), которое отобрало у меня золото и вытолкало вон. Не очень-то подходящая версия для властительной княгини, победительницы лесной нечисти, освободительницы антов и совершительницы прочих подвигов, а?
- Натальюшка, моя милая, любимая, ты все еще живешь понятиями своего мира, - ласково целуя мне пальчики, промолвил Михаил. Ну какое значение, скажи на милость, имеет мнение твоих антов? Твоих, преданных тебе душой и телом - что бы там ни случилось, сколь бы раз ты ни отдала золото каким угодно неведомым чудовищам?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154