Цезарь скривился:
— Быть родственником настоящего кардинала и заниматься журналистикой!
— А по-твоему, мне следовало пойти в монахи? Другой протекции он не оказал бы…
— Слушай, Стив, — Цезарь поставил на столик пустую чашку из-под кофе, — а этот Тео… Ты давно знаешь его?
— Не очень. Но уверен в его надёжности и порядочности.
— Я не о том… В противном случае не оставил бы с ним Райю… Если все уладится, не захотел бы он вообще перейти ко мне, к нам. Понимаешь?
— Не знаю… До сих пор он работал в основном на одного филиппинского бизнесмена — моего друга. Захочет ли тот лишиться его?
— Вероятно, это вопрос вознаграждения. Можно пообещать ему больше, чем он имеет от твоего друга.
— Надо хорошо подумать, Цезарь… В Юго-Восточной Азии, как и повсюду, деньги значат очень много, но, в отличие, например, от Штатов, далеко не все… Тут существуют связи, которые не в состоянии разорвать даже деньги.
Цезарь вздохнул:
— А такой человек мог бы очень пригодиться.
— Ещё бы.
— И уж если начать создавать надёжный клан…
Стив внимательно взглянул на своего спутника:
— Среди предков Фигуранкайнов были шотландцы?
— Не уверен, но моя бабка со стороны матери — ирландка.
— Ты её знал?
— Она жива. Бывал у неё не раз. У неё молочная ферма на юге Ирландии. Масло, сыры, сметана…
— Неплохое занятие. Кстати, теперь я понимаю, почему ты так упрям.
— Ирландская кровь? Это может быть и отцовское. Он тоже был упрям. Упрям и упорен. Поставив перед собой цель, он словно надевал шоры и не останавливался, пока не добивался своего.
— Ну, второе качество ты унаследовал не полностью.
— Как знать. Пока меня интересовало другое.
— Ладно, посмотрим. Будущее покажет. Кстати, Цезарь, я все хотел тебя спросить, — Стив свернул газеты и сунул их в карман на спинке впереди стоящего кресла, — тебе что-нибудь известно о намерении боссов ОТРАГа создать второй полигон, подобный африканскому?
Цезарь задумался.
— Определённого ничего, — он принялся по привычке покусывать пальцы, — но разговоры были. Люц однажды упоминал в этой связи о Южной Америке…
— Так вот, незадолго до смерти твой отец откупил у бразильского правительства «кусочек» сельвы — где-то у границы с Венесуэлой. Если мне память не изменяет, около ста тысяч квадратных километров.
— Столько же, как и в Конго, — кивнул Цезарь. — Может быть, тоже ОТРАГ?
— Ничего иного нельзя вообразить… Это совершенно необжитая и неисследованная территория. Непроходимая сельва. Добраться туда можно только по воздуху. А вот где там можно сесть, не знаю. Я однажды был на юге Венесуэлы. Так называемая «цивилизация» не выходит там за пределы редких совсем маленьких посёлков. Связь только самолётом. А вокруг море сельвы, где время остановилось в каменном веке. Местные индейцы когда-то отступили из прибрежных районов. Под напором испанских завоевателей они ушли в сельву и остались там такими же, какими были в пятнадцатом столетии.
— Неплохое местечко для секретов ОТРАГа.
— Как и в Конго.
— Наверно, ещё лучше. А как удобно! Запускать аппараты можно из Конго, а сажать в Бразилии. Или наоборот.
— Они их уже запускают, — Стив извлёк из пачки сигарету, принялся крутить в пальцах. — Все эти сообщения о «летающих тарелках»…
— Я полагаю, это пока выдумки, — задумчиво сказал Цезарь. — Я читал в газетах… Похоже на фантастику. Но, знаешь, психологически это можно понять. Человечество вышло в космос. Интерес к «братьям по разуму» разгорается на новой основе. Как вообразить себе космос необитаемым, если мы уже делаем в нём первые шаги? Противоестественно! Отсюда всякие спекуляции…
— Нет, дыма без огня не бывает, — решительно возразил Стив, раскуривая сигарету, — поверь моему чутью журналиста. Мне, правда, самому приходилось проверять информации о «тарелках». Чаще все оказывалось обыкновенной липой… Но я допускаю, что кто-то действительно мог видеть что-нибудь вроде «летающих тарелок». А это могли быть «тарелочки» ОТРАГа.
— В «братьев по разуму» ты совсем не веришь, Стив?
— В инопланетных — нет. Тут, на Земле, у нас с тобой могут оказаться «братья по разуму». Кстати, установить с ними контакт — это тоже возможная статья расходов. Да ещё такая, которая в будущем принесёт немалую прибыль.
— Ты уже начинаешь думать не просто о расходовании миллиардов моего отца, но и о прибыли. Ты прогрессируешь…
— То, о чём мы говорили, вовсе не означало выбрасывания денег псу под хвост, — отпарировал Стив.
— Но о прибыли ты упомянул впервые.
— Не цепляйся. Прибыль бывает разная.
— Пожалуй, мы рано заговорили об этом. Надо ещё войти в права наследства…
Стив не ответил, и разговор прервался. Когда спустя некоторое время Стив снова глянул в иллюминатор, внизу простирались белые разводы облаков. Среди них местами ещё проглядывала поверхность океана, но уже не голубая, как час назад, а сероватая, с холодным стальным отливом, в мелких морщинах волн. По разводам облаков медленно скользила далёкая тень самолёта. «Боинг» продолжал свой путь на северо-восток из сегодняшнего во вчерашний день.
Они благополучно приземлились в нью-йоркском международном аэропорту почти на сутки раньше, чем вылетели из Куала-Лумпура. Вечерело. Подходил к концу сумрачный декабрьский день.
Пока добрались на такси до отеля «Рузвельт» на Мэдисон-авеню, стемнело совсем. Повалил мокрый снег. Стив выбрал «Рузвельт» потому, что никогда раньше не останавливался в этом отеле и рассчитывал, что его тут никто не знает. Кроме того, «Рузвельт» находился в самом сердце Манхэттена, между 45-й и 46-й улицами, невдалеке от офиса Крукса, который помещался на Пятой авеню — в стоэтажной башне «Эмпайр стейт билдинг».
Стив снова воспользовался паспортом на имя Хорхе де Эспинозы и попросил трехкомнатные апартаменты для себя и своего брата. Через несколько минут они с Цезарем уже осматривали своё нью-йоркское пристанище на десятом этаже «Рузвельта». Апартаменты оказались намного скромнее тех, которые Стив занимал в Акапулько, но, главное, тут было тепло и относительно безопасно. На всякий случай Стив проверил все углы и выступы — нет ли подслушивающей аппаратуры, — но не обнаружил ничего подозрительного.
— Для страховки давай говорить о делах только при включённом радио и шёпотом, — предложил Цезарь.
— О’кей. И может быть, по-испански?
— Можно, дорогой брат Хорхе, — кивнул Цезарь, переходя на испанский.
— Ого, да у тебя и испанский — как английский.
— Я довольно свободно владею двенадцатью языками, — скромно признался Цезарь.
— Когда-нибудь ты перечислишь их мне… Я, увы, могу говорить только на пяти.
— Включая родной?
— Ну естественно.
— Я его исключаю, когда говорю о языках.
— Значит, тринадцать… Знаешь, ты мне начинаешь все больше нравиться, Цезарь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134