Один из встречавших — он сел за руль — повернулся, к Рунге:
— Девчонка в «Гватемала Палас», экселенсио. Ехать прямо туда?
— Вы что, не нашли более подходящего места?
— Её поместили туда вчера. Открылось нечто новое, экселенсио.
— Вы оба идиоты, — процедил сквозь зубы Рунге. — Зачем вам понадобилось взрывать виллу?
— Это не мы… Мы взяли девчонку вечером. Взяли так тихо, что никто не слышал. А взрыв был под утро. Узнав, что взорвана именно эта вилла, мы сразу драпанули оттуда.
— И вы не знаете, чьих это рук дело?
— Понятия не имеем, экселенсио… Мы не рискнули там оставаться. Взрыв поднял на ноги всю полицию. Мы едва успели проскочить гватемальскую границу.
— Что она сказала?
— Девчонка? Почти ничего.
— Я правильно понял? Вы за неделю не сумели разговорить её. Забыли, как это делается?
— Мы ничего не забыли, экселенсио. Все шло нормально… Но она сказала, что её зовут Инге Рюйе…
— Ну и что?
— Рюйе, экселенсио. Она — дочь покойного Герберта Люца Рюйе.
— Та-ак… И что она сказала ещё?
— Важного ничего… Но у неё оказался… перстень… этот… как у вас.
— Что такое? Что вам померещилось, кретины?
— Не померещилось, экселенсио. Вы сами сможете убедиться. Мы поняли, что это за перстень, когда принялись за её ногти… После этого пришлось поместить её в «Гватемала Палас» до вашего приезда.
— Надеюсь, вы не оставили её там одну?
— Как можно, экселенсио?
— Тогда побыстрей туда.
На бульваре Президентов возле «Гватемала Палас» стояла толпа людей. Рунге заметил несколько полицейских «виллисов», белую машину с красным крестом. У входа в отель маячил полицейский.
— А ну узнай, что там такое, — приказал Рунге своему молчаливому спутнику.
Тот возвратился через минуту:
— Ничего особенного. Кто-то выбросился из окна. Видите, открыто — на двенадцатом этаже.
— Карамба! — вырвалось у водителя.
— Она? — быстро спросил Рунге. — Выходите. Нельзя, чтобы её увезли.
Они вчетвером быстро направились к санитарной машине, в которую уже вкатывали носилки, покрытые белой простыней, Рунге шагал впереди.
— Подождите, — обратился он к врачу, который стоял возле машины. — Эта женщина. Я её знаю… Не увозите…
— Но она мёртвая, сеньор.
— Слушайте, что вам говорят. Мы заберём тело в посольство. Вот, смотрите. — Рунге показал врачу документ.
Подошёл полицейский. Глянул на документ Рунге. Почесал за ухом.
— Пусть забирают, — сказал врачу и добавил совсем тихо: — С этими лучше не связываться.
Носилки снова выкатили наружу. Спутники Рунге подхватили их.
— Несите пока в отель, — приказал Рунге. — Оттуда позвоним, чтобы прислали спецмашину.
Толпа, окружившая их, медленно расступалась. Рунге шёл последним. Какая-то нищая индианка потянула его за рукав:
— Сеньор…
— Отвяжись, — отмахнулся он. Она не отпустила.
— Сеньор…
Он резко повернулся, и тогда она ударила его ножом в живот.
Он закричал, согнулся, стал оседать на асфальт. Толпа шарахнулась, оттеснив людей с носилками к входу в отель.
Спасти американца не удалось. Нож оказался отравленным. Старуха индианка в суматохе скрылась.
— Пришло время расставить последние акценты, Цезарь, — многозначительно начал Пэнки. — Ты, вероятно, уже догадался, дорогой мой, что мы создавали ОТРАГ не только для того, чтобы снабжать оружием Преторию и её друзей…
— Последнее время мы неплохо зарабатываем на этом, — заметил Цезарь.
— Верно… Дела «империи» пошли лучше, несмотря на потрясения, которые пришлось пережить.
— Пошли лучше, благодаря вам, Алоиз.
— Не без этого. — Фиолетовые губы Пэнки искривились подобием улыбки. — Цены на золото и нефть растут… «Империя» снова утвердилась на своих фундаментах. Но не все складывается как надо, Цезарь. Меня беспокоят Шарк и этот черномазый Линстер… Деньги на них уходят — отдачи нет.
— Линстер зависит от результатов работ Шарка.
— А сам сидит сложа руки? Он ещё не вооружил корабли.
— Сейчас главное, чтобы они снова могли летать…
— Что толку, пока они безоружны. Нужны боевые корабли, а не «летучие голландцы». Нет, Линстер с его упрямством мне перестаёт нравиться.
— Дайте алмазы, Алоиз. Линстер покажет, чего он стоит.
— Алмазы… Закупить столько, сколько ему надо, сейчас невозможно… А Шарк…
— Шарку, конечно, нелегко… Ему мешают…
— Мешают! Но мы его вооружили. У него есть чем отбиться… Он тоже дьявольски упрям… Можно было дать ему не только оружие, но и охрану. Он сам не захотел. Пусть выкручивается…
— В чем у него главная заминка?
Пэнки прикрыл глаза.
— Главная — в алмазах. Ищет на дне свой «алмазный слой» и не может найти.
— Пусть начинает добычу из кимберлитов.
— Не хочет. Считает пустой тратой времени…
— Надо его заставить, Алоиз.
— Заставь своего Линстера вооружить УЛАКи! Шарк так же упрям, как и Линстер. Ничего нет хуже гениев… Мы, однако, ушли в сторону от главного, Цезарь. Главное сейчас — ОТРАГ. Пора переходить к решающей операции…
— Что вы имеете в виду?
— Сейчас объясню…
Пэнки выдвинул ящик стола, достал коричневый пузырёк с таблетками, потом запустил руку подальше, пошарил и извлёк чёрную коробочку — кубик, в каких ювелиры хранят кольца. Он начал было открывать чёрный кубик, но раздумал, отставил его в сторону и принялся вытряхивать из пузырька на ладонь таблетки.
Цезарь поднялся с кресла, подошёл к окну кабинета. Внизу в обрамлении многоэтажных зданий лежал зелено-жёлто-коричневый прямоугольник Центрального парка. На дорожках сквозь поредевшую листву видны были дети, разноцветные детские коляски. Неяркое осеннее солнце превратило в золото стекла домов по восточной стороне Пятой авеню. Вдали над северными кварталами Манхэттена висели тяжёлые, сизо-чёрные тучи.
«Почему мне так чужд этот город? — думал Цезарь. — Я же родился здесь. Эта страна — моя родина, но, попадая сюда, я каждый раз считаю дни до отъезда. Вот и сейчас… Какое облегчение приносит мысль, что завтра улетаю, что впереди Канди, потом Ява, где ждёт встреча с доктором Хионгом. Наша работа с ним… Нет, я не выдержал бы, если бы пришлось провести жизнь в этом кабинете, как Алоиз, делая вид, что управляешь отсюда миром…»
— Иди же сюда, Цезарь, — позвал Пэнки, справившись с таблетками.
Он сидел выпрямившись в своём кресле президента-исполнителя главного банка «империи» — высокий, худой, торжественный, положив высохшую руку на чёрную коробочку-кубик.
«Что он ещё придумал? — размышлял Цезарь, подходя к столу и присаживаясь в кресло напротив. — У него такой вид, словно намеревается осчастливить меня».
— Я рад, Цезарь, что ты увлёкся делами наших полигонов, отдаёшь им столько времени, энергии. Именно это позволило мне сосредоточиться на других задачах… Недавно тут был с визитом Вайст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134