он был весьма начитан в античных авторах, но
плохо понимал окружавшую его жизнь и плохо разбирался в
человеческих отношениях. . . С явной горечью Честерфилд
подводил итоги своему университетскому образованию: "Когда я
хотел быть красноречивым, я цитировал Горация, когда я намерен
был шутить, я пытался повторять Марциала, когда я хотел
казаться светским человеком, я подражал Овидию. Я был убежден,
что только древние обладали здравым смыслом и что в их
произведениях заключалось все то, что могло бы быть
необходимым, полезным и приятным для человека".
По установившейся в состоятельных английских семьях
традиции образование молодых людей завершалось так называемой
"большой поездкой" (Grand Tour) -- более или менее
продолжительным путешествием по континентальной Европе,
преимущественно по Франции и Италии. В 1714 году в подобное
путешествие отправился и Стенхоп-Честерфилд, однако без
гувернера, сопровождавшего в таких случаях молодых
путешественников.
Английские писатели и публицисты в течение всего XVIII
века не склонны были слишком высоко оценивать воспитательное
значение подобных поездок. Дж. Филдинг, например, описывая
юношеские годы жизни богатого деревенского сквайра в своем
романе "История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама
Адамса" (1742), рассказывает, что мать сквайра склонила сына к
двадцати годам к подобному путешествию на континент, потому
что, "по ее понятиям, оно отлично заменило бы ему обучение в
закрытой школе и в университете". Поездив по Европе, молодой
сквайр, по словам Филдинга, "вернулся домой с большим запасом
французских костюмов, словечек, слуг и глубокого презрения к
родной стране, особливо же ко всему, что отдавало
простосердечием и честностью наших прадедов". Мать по его
возвращении "поздравила себя с большим успехом", -- заключает
Филдинг свой рассказ, уточняя, что вскоре молодой человек
"обеспечил себе место в парламенте и прослыл одним из самых
утонченных джентльменов своего времени" (ч. III, гл. 7). Нечто
подобное о "большой поездке" писали позже Л. Стерн и Адам Смит.
Последний в своем знаменитом трактате "Богатство народов"
утверждал, что всякий молодой англичанин, отправлявшийся в
такую поездку, возвращался домой "более тщеславным, более
беспринципным, более рассеянным и менее способным применить
свои силы к учению или какому-нибудь делу" (кн. V, 1).
Любопытно, что впоследствии и сам Честерфилд, в одной из
статей, опубликованных в журнале "Мир" (1753, No 29), привел
ряд примеров неоправдавшихся надежд, возлагавшихся на "большую
поездку", когда она, имея своей целью содействие знакомству
молодых людей с языками, образом жизни и учреждениями чужих
стран, в действительности приводила к плачевным результатам,
обертываясь своей отрицательной стороной. В некоторых
сообщаемых им примерах можно уловить их автобиографическую
основу; очевидно, его юношеское путешествие впоследствии
вспоминалось ему не только своей привлекательностью и новизной.
Маршрут путешествия самого Филипа Дормера Стенхопа был,
однако, не традиционным и прервался раньше, чем это
предполагалось. Летом 1714 года он уехал в соседнюю Голландию и
поселился в Гааге. Впоследствии Честерфилд писал в одном из
первых писем сыну, еще мальчику, отправлявшемуся в поездку по
тому же маршруту: "Голландия, куда ты едешь, -- это одна из
самых красивых и богатых семи провинций, образующих соединенную
Республику Генеральных Штатов; к тому же республика означает
совсем свободное правление, где нет короля. Гаага, куда ты
прежде всего отправляешься, -- это самая красивая деревня в
мире. потому что Гаага -- это не город". Хотя в начале XVIII
века Голландия быстро шла к своему экономическому упадку, она
все еще пользовалась славой богатой и просвещенной страны,
дававшей приют вольным мыслителям Франции и являвшейся очагом
деятельной мысли и свободного книгопечатания. Стоит, однако,
вспомнить строфы, посвященные Голландии в первой поэме Оливера
Голдсмита "Путешественник": голландцы, по его мнению, выше
всего ценят богатство. -- оно наделяет их удобствами,
изобилием, искусством. Но всмотритесь ближе: бедный продает
свою страну, а богатый -- покупает. В Гааге, где юный Стенхоп
впервые тесно соприкоснулся с жизнью, находилось много
иностранцев, приехавших сюда из разных стран -- искать
развлечений и удачи, а для человека, имевшего деньги,
пребывание в этой "красивой деревне" казалось веселым и
привлекательным. Лето 1714 года, проведенное в Гааге, быстро
преобразило молодого Стенхопа: он стал забывать привычки,
приобретенные в университетском колледже, забросил усидчивые
занятия и пристрастился к карточной игре. "Когда я приехал за
границу. -- вспоминал он в зрелые годы, -- я прежде всего
явился в Гаагу, где карточная игра была в моде в ту пору и где
я заметил, что игре предавались также люди самого
блистательного звания и положения. Я был тогда слишком молод и
слишком глуп, чтобы понять, что игра была для них одним из
средств завершить образование; и так как я стремился к
совершенству, я усвоил игру, как шаг к нему". Дело зашло,
впрочем, не слишком далеко; сам юноша, по его поздним
свидетельствам, одумался быстро и признал, что ремесло и
порочные привычки картежника не только не украшают человека, но
налагают на него позорное пятно. Из Гааги он вскоре собирался
ехать в Италию -- в Турин, оттуда в Венецию и Рим. но события в
Англии совершенно изменили его намерения
Стенхоп-Честерфилд был еще в Гааге, когда здесь в августе
1714 года были получены первые известия о внезапной кончине
королевы Анны и о немедленном провозглашении королем -- в силу
акта о протестантском наследии -- Георга I, первого правителя
Англии из иноземного Ганноверского дома. Все в Англии пришло в
движение и быстро привело к полному обновлению государственной
и политической жизни. Покойная королева опиралась на состоявшее
при ней торийское правительство; теперь оно пало и власть взяла
в свои руки партия вигов, сторонников Ганноверского дома,
поддержавших нового протестантского короля. Виги стояли за
переворот 1688 года, возведший на английский престол Вильгельма
III Оранского. Международная обстановка, однако, осложнилась
благодаря тому, что на сцену снова выступили приверженцы
свергнутой династии Стюартов. Претендент на английскую корону,
сын Иакова II, бежавший из Англии во Францию, воспитывался под
покровительством Людовика XIV.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
плохо понимал окружавшую его жизнь и плохо разбирался в
человеческих отношениях. . . С явной горечью Честерфилд
подводил итоги своему университетскому образованию: "Когда я
хотел быть красноречивым, я цитировал Горация, когда я намерен
был шутить, я пытался повторять Марциала, когда я хотел
казаться светским человеком, я подражал Овидию. Я был убежден,
что только древние обладали здравым смыслом и что в их
произведениях заключалось все то, что могло бы быть
необходимым, полезным и приятным для человека".
По установившейся в состоятельных английских семьях
традиции образование молодых людей завершалось так называемой
"большой поездкой" (Grand Tour) -- более или менее
продолжительным путешествием по континентальной Европе,
преимущественно по Франции и Италии. В 1714 году в подобное
путешествие отправился и Стенхоп-Честерфилд, однако без
гувернера, сопровождавшего в таких случаях молодых
путешественников.
Английские писатели и публицисты в течение всего XVIII
века не склонны были слишком высоко оценивать воспитательное
значение подобных поездок. Дж. Филдинг, например, описывая
юношеские годы жизни богатого деревенского сквайра в своем
романе "История приключений Джозефа Эндруса и его друга Абраама
Адамса" (1742), рассказывает, что мать сквайра склонила сына к
двадцати годам к подобному путешествию на континент, потому
что, "по ее понятиям, оно отлично заменило бы ему обучение в
закрытой школе и в университете". Поездив по Европе, молодой
сквайр, по словам Филдинга, "вернулся домой с большим запасом
французских костюмов, словечек, слуг и глубокого презрения к
родной стране, особливо же ко всему, что отдавало
простосердечием и честностью наших прадедов". Мать по его
возвращении "поздравила себя с большим успехом", -- заключает
Филдинг свой рассказ, уточняя, что вскоре молодой человек
"обеспечил себе место в парламенте и прослыл одним из самых
утонченных джентльменов своего времени" (ч. III, гл. 7). Нечто
подобное о "большой поездке" писали позже Л. Стерн и Адам Смит.
Последний в своем знаменитом трактате "Богатство народов"
утверждал, что всякий молодой англичанин, отправлявшийся в
такую поездку, возвращался домой "более тщеславным, более
беспринципным, более рассеянным и менее способным применить
свои силы к учению или какому-нибудь делу" (кн. V, 1).
Любопытно, что впоследствии и сам Честерфилд, в одной из
статей, опубликованных в журнале "Мир" (1753, No 29), привел
ряд примеров неоправдавшихся надежд, возлагавшихся на "большую
поездку", когда она, имея своей целью содействие знакомству
молодых людей с языками, образом жизни и учреждениями чужих
стран, в действительности приводила к плачевным результатам,
обертываясь своей отрицательной стороной. В некоторых
сообщаемых им примерах можно уловить их автобиографическую
основу; очевидно, его юношеское путешествие впоследствии
вспоминалось ему не только своей привлекательностью и новизной.
Маршрут путешествия самого Филипа Дормера Стенхопа был,
однако, не традиционным и прервался раньше, чем это
предполагалось. Летом 1714 года он уехал в соседнюю Голландию и
поселился в Гааге. Впоследствии Честерфилд писал в одном из
первых писем сыну, еще мальчику, отправлявшемуся в поездку по
тому же маршруту: "Голландия, куда ты едешь, -- это одна из
самых красивых и богатых семи провинций, образующих соединенную
Республику Генеральных Штатов; к тому же республика означает
совсем свободное правление, где нет короля. Гаага, куда ты
прежде всего отправляешься, -- это самая красивая деревня в
мире. потому что Гаага -- это не город". Хотя в начале XVIII
века Голландия быстро шла к своему экономическому упадку, она
все еще пользовалась славой богатой и просвещенной страны,
дававшей приют вольным мыслителям Франции и являвшейся очагом
деятельной мысли и свободного книгопечатания. Стоит, однако,
вспомнить строфы, посвященные Голландии в первой поэме Оливера
Голдсмита "Путешественник": голландцы, по его мнению, выше
всего ценят богатство. -- оно наделяет их удобствами,
изобилием, искусством. Но всмотритесь ближе: бедный продает
свою страну, а богатый -- покупает. В Гааге, где юный Стенхоп
впервые тесно соприкоснулся с жизнью, находилось много
иностранцев, приехавших сюда из разных стран -- искать
развлечений и удачи, а для человека, имевшего деньги,
пребывание в этой "красивой деревне" казалось веселым и
привлекательным. Лето 1714 года, проведенное в Гааге, быстро
преобразило молодого Стенхопа: он стал забывать привычки,
приобретенные в университетском колледже, забросил усидчивые
занятия и пристрастился к карточной игре. "Когда я приехал за
границу. -- вспоминал он в зрелые годы, -- я прежде всего
явился в Гаагу, где карточная игра была в моде в ту пору и где
я заметил, что игре предавались также люди самого
блистательного звания и положения. Я был тогда слишком молод и
слишком глуп, чтобы понять, что игра была для них одним из
средств завершить образование; и так как я стремился к
совершенству, я усвоил игру, как шаг к нему". Дело зашло,
впрочем, не слишком далеко; сам юноша, по его поздним
свидетельствам, одумался быстро и признал, что ремесло и
порочные привычки картежника не только не украшают человека, но
налагают на него позорное пятно. Из Гааги он вскоре собирался
ехать в Италию -- в Турин, оттуда в Венецию и Рим. но события в
Англии совершенно изменили его намерения
Стенхоп-Честерфилд был еще в Гааге, когда здесь в августе
1714 года были получены первые известия о внезапной кончине
королевы Анны и о немедленном провозглашении королем -- в силу
акта о протестантском наследии -- Георга I, первого правителя
Англии из иноземного Ганноверского дома. Все в Англии пришло в
движение и быстро привело к полному обновлению государственной
и политической жизни. Покойная королева опиралась на состоявшее
при ней торийское правительство; теперь оно пало и власть взяла
в свои руки партия вигов, сторонников Ганноверского дома,
поддержавших нового протестантского короля. Виги стояли за
переворот 1688 года, возведший на английский престол Вильгельма
III Оранского. Международная обстановка, однако, осложнилась
благодаря тому, что на сцену снова выступили приверженцы
свергнутой династии Стюартов. Претендент на английскую корону,
сын Иакова II, бежавший из Англии во Францию, воспитывался под
покровительством Людовика XIV.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106