Я согласен с тем, что очень трудно владеть собой в такой
степени, чтобы всегда вести себя непринужденно, приветливо и
учтиво с теми, кто, как ты доподлинно знаешь, не любит тебя,
пренебрегает тобой и всякий раз, когда ему это ничем не грозит,
старается чем-нибудь тебе повредить; но, поверь мне, это
владение собой совершенно необходимо; иначе ты признаешь, что
тебе нанесли обиду, а отомстить за нее ты не в силах.
Благоразумный рогоносец (а в Париже таких немало) прячет свои
рога, если не может ими забодать; начни он попусту тыкать ими в
своего обидчика, он только усугубит его торжество над собою.
Человек светский очень часто должен уметь делать вид, что
чего-то не знает. Есть смысл, например, притвориться, что ты не
знаешь того, что тебе собираются рассказать, и когда тебя
спрашивают: "Вы слышали об этом?", -- ответить -- "Нет" -- и
выслушать рассказ, хотя все это тебе давно известно. Одному
доставляет удовольствие рассказать историю, потому что он
считает себя хорошим рассказчиком; другой гордится ею, считая
ее своим открытием; многих же тщеславие побуждает похвалиться
уже тем, что им что-то доверили, хоть, оказывается, напрасно.
Все эти люди были бы разочарованы, а следовательно, и огорчены,
если бы ты сказал: "Да, слышал". Всегда, если только собеседник
твой не самый близкий Друг, сделай вид, что ничего не знаешь о
ходячих сплетнях и клевете, потому что на укрывателя краденого
смотрят почти как на вора. Когда бы об этом ни заходил
разговор, сделай вид, что сомневаешься в истинности того, что
тебе рассказали, хотя бы все это было несомненно, и всегда
старайся найти какие-либо смягчающие обстоятельства. Но это
кажущееся незнание должно сочетаться в тебе с собиранием
обширных и точных сведений, и, право же, это лучший способ
приобрести их. Большинству людей так хочется показать
преимущество свое перед другим, пусть даже на какую-нибудь
минуту и в сущих пустяках, что они готовы рассказать тебе то,
что рассказывать им вовсе не следовало бы, и никак не могут
умолчать то, что знают они и чего ты не знаешь. К тому же, если
ты прикинешься человеком неосведомленным, тебя будут также
считать и нелюбопытным, а следовательно, и не таящим никакой
задней мысли. Тем не менее выуживай факты и постарайся в
точности разузнать обо всем, что происходит вокруг. Но делай
это рассудительно и всячески избегай задавать прямые вопросы:
это всегда настораживает людей, и, часто твердя одно и то же,
ты можешь легко на-. доесть. Считай лучше то, что ты хочешь
узнать, как бы само собой разумеющимся, -- тогда кто-нибудь
тебя услужливо и любезно поправит. Иногда ты можешь сказать,-
что слышал то-то и то-то, в иных же случаях притворись, что
знаешь больше, чем оно есть на самом деле, -- для того чтобы
лучше узнать все, что тебе нужно, прямых же вопросов, насколько
это возможно, всегда избегай. Все эти необходимые для тебя
правила поведения в свете требуют постоянного внимания,
хладнокровия и присутствия духа. Ахилл при том, что он был
неуязвим, отправляясь в сражение, облачался, однако, во все
доспехи.
Каждый двор для тебя -- это тот же театр военных действий,
где ты тоже должен быть защищен с головы до пят и вдобавок
иметь непробиваемую набойку на каблуке. Малейшая
невнимательность, минутная рассеянность могут оказаться для
тебя роковыми. Я бы хотел видеть тебя тем, что педанты называют
omnis homo и что Поп гораздо более удачно назвал словом
всеискусный: все возможности к этому у тебя есть, и остается
только их использовать. У простолюдинов есть грубая поговорка:
"Загубить борова, поскупившись на полгроша дегтя". Смотри,
чтобы так не случилось с тобой, и прежде всего раздобудь себе
этот деготь. По сравнению с тем, что ты уже приобрел, это сущие
пустяки.
Прелестная миссис Питт, которая, по-видимому, часто
виделась с тобой в Париже, говоря недавно о тебе, сказала
по-французски, потому что по-английски она говорит плохо.. .
Значит ли это, что ты не воздал должного ее красоте или
что красота эта не поразила тебя так, как поражала других, я
установить не могу; надеюсь только, что слова эти говорились не
для того, чтобы сказать правду. Охотно допускаю, что тебе до
нее нет дела, но тем не менее она безусловно заслуживала, чтобы
ты умилостивил ее своим поклонением, чего ты, боюсь, не
догадался сделать. Будь я на твоем месте, я во всяком случае
попытался бы заменить ей м-ра Мэки в должности ночного чтеца.
Третьего дня я играл в карты с приятельницей твоей, миссис
Фитцджералд, и с ее замечательной матерью, миссис Сигрейв; обе
они расспрашивали меня о тебе, и миссис Фитцджералд выразила
надежду, что ты продолжаешь занятия танцами. Я подтвердил это и
добавил, что, по твоим словам, ты настолько в этом преуспел,
что научился уже стоять, и даже прямо. Твоя virtuosa синьора
Вестри недавно пела здесь с большим успехом. Думается, ты уже
близко познакомился с ее достоинствами Спокойной ночи тебе, с
кем бы ты ни провел эту ночь.
Только что получил пакет, запечатанный твоей печатью, хоть
и не надписанный тобою и адресованный леди Харви. От тебя ни
единого письма! Неужели ты нездоров?
LXXXII
Лондон, 27 мая ст. ст. 1753 г.
Милый друг!
Сегодня я вымотан, истерзан, скажу даже -- замучен
обществом весьма достойного, тонкого и ученого человека, моего
близкого родственника, который обедал у меня и с которым мы
провели вместе вечер. Как эти ни кажется парадоксальным, это
сущая правда: у него нет ни знания света, ни хороших манер, ни
уменья держать себя в обществе. Далекий от того, чтобы говорить
наобум, что принято считать признаком глупости, он изрекает
только книжные истины, -- и это в десять раз хуже. Сидя в своем
кабинете, он выработал на все определенные взгляды, почерпнутые
из книг, и теперь упорно отстаивает их, а когда что-нибудь не
согласуется с ними, не только удивляется, но и сердится. Теории
его хороши, но, к сожалению, все неприемлемы на практике.
Почему? Да потому, что он привык только читать, а не общаться с
людьми. Он знает книги, но понятия не имеет о людях. Стараясь
извлечь из себя какую-нибудь мысль, он производит ее на свет в
величайших муках; он запинается, сбивается и выражается всегда
до крайности неудачно. Манеры его лишены какого бы то ни было
изящества, так что, невзирая на все его достоинства и ученость,
я с большей охотой провел бы шесть часов подряд с самой пустой
болтуньей, как-никак знающей свет, чем с таким, как он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106