Здравомыслящий мужчина лишь шутит с ними, играет,
старается ублажить их и чем-нибудь им польстить, как будто
перед ним и в самом деле живой своевольный ребенок, но он
никогда не советуется с ними в серьезных вещах и не может
доверить им ничего серьезного, хоть и часто старается убедить
их, что делает то и другое -- и они этим больше всего на свете
гордятся. Они ведь до чрезвычайности любят совать свой нос в
дела (которым, между прочим, вмешательство их обычно только
вредит), и, по справедливости подозревая мужчин в том, что те
чаще всего относятся к ним несерьезно, они начинают просто
боготворить того, кто говорит с ними как с равными,
притворяется, что доверяет им, и даже спрашивает у них совета.
Я говорю "притворяется", потому что люди слабые делают это
всерьез, люди же умные только делают вид, что совет этот имеет
для них значение.
Никакая лесть не может быть для женщин слишком груба или
слишком низка: с жадностью поглотят они самую неприкрытую и с
благодарностью примут самую низкую, и ты спокойно можешь
льстить любой женщине, превознося в ней все что угодно, начиная
от ума и кончая изысканным изяществом ее веера. Женщинам,
неоспоримо красивым или неоспоримо безобразным, легче всего
льстить, прославляя их ум или по крайней мере их обаяние, ведь
каждая женщина, если она не отменный урод, считает себя
недурной. Ей, однако, нечасто приходится слышать похвалы своей
наружности, и она поэтому чувствует себя особенно благодарной и
обязанной тем, кто превозносит ее красоту. Что же касается
настоящей красавицы, знающей, что она красива, то такая
принимает всякую дань своей красоте лишь как нечто должное, --
и ей хочется блистать своим умом и снискать признание именно за
то, что она умна. Женщина, до такой степени безобразная, что
сама хорошо это знает, прекрасно понимает, что на ее долю не
остается ничего, кроме ума, который становится (и, может быть,
не только водном смысле) ее слабою стороной.
Но все это секреты, которые ты должен ревниво хранить,
если не хочешь, чтобы все женщины на свете растерзали тебя как
Орфея. Напротив, человек, который собирается вращаться в высшем
обществе, должен быть галантным, учтивым и оказывать женщинам
знаки внимания, дабы всем им понравиться. Слабость мужчин
приводит к тому, что при всех дворах женщины в той или иной
степени пользуются влиянием: они, можно сказать, чеканят
репутацию человека в высшем свете и либо пускают ее в
обращение, либо опротестовывают ее и отказываются принять.
Поэтому совершенно необходимо быть с ними обходительным,
нравиться им, льстить и никогда не выказывать и тени
небрежения, ибо этого они никогда не прощают. Тут они, впрочем,
не одиноки, ибо с мужчинами происходит то же самое: любую
несправедливость они прощают гораздо легче, чем простую обиду.
Нельзя сказать, что каждый человек тщеславен, алчен или
вспыльчив, но у каждого в душе достаточно гордости, чтобы
почувствовать самое незначительное пренебрежение и презрение и
затаить обиду Поэтому помни, ты должен тщательнейшим образом
скрывать свое презрение к человеку, каким бы справедливым оно
ни было, если не хочешь нажить. в нем непримиримого врага.
Мужчины скрывают свои слабости и недостатки более ревниво, чем
преступления, и достаточно только намекнуть человеку, что
считаешь его глупым, невежественным или просто невоспитанным и
неловким, и он ненавидеть тебя будет больше и дольше, чем если
ты скажешь ему, что он мошенник. Никогда не поддавайся
соблазну, очень свойственному большинству молодых людей,
выставлять напоказ. слабости и недостатки других, чтобы
поразвлечь общество или выказать свое превосходство. В ту
минуту это действительно вызовет смех, но зато ты наживешь себе
врага навеки, и даже тот, кто будет смеяться с тобой тогда,
пораздумав, станет потом тебя бояться и ненавидеть; помимо
всего прочего, это безнравственно, и человек с добрым сердцем
больше старается скрыть, нежели выставить напоказ чужие
слабости и недостатки. Если ты наделен остроумием, употреби его
на то, чтобы понравиться, а не на то, чтобы кого-то обидеть: ты
можешь светить как солнце в странах с умеренным климатом, не
оставляя ожогов. Там оно -- желанны" гость, а на экваторе люди
его боятся.
Таковы некоторые мысли, которые мой долгий опыт жизни в
высшем свете позволяет мне сейчас высказать: если ты отнесешься
к ним со вниманием, они могут пригодиться тебе в твоем
путешествии по свету. Мне хочется, чтобы оно принесло тебе
счастье; во всяком случае я уверен, что, если это будет иначе,
виноват будешь только ты сам.
Поклонись от меня м-ру Харту, мне очень грустно было
узнать, что он нездоров. Надеюсь, теперь он уже поправился.
Прощай.
XXXVIII
Лондон, 13 сентября ст. ст. 1748 г,
Милый мой мальчик,
Я не раз уже советовал тебе прочесть "Мемуары" кардинала
де Реца ' и обратить особенное внимание на рассуждения о
политике, рассыпанные в этой великолепной книге. Сейчас мне
хочется остановиться на некоторых таких текстах для маленькой
проповеди.
Во время беспорядков в Париже месье де Бофор, который,
несмотря на свою слабохарактерность, был человеком весьма
популярным, явился орудием в руках кардинала, посредничая между
ним и народом. Гордый своей популярностью, он всегда старался
устраивать многолюдные сборища парижан и думал, что, возглавляя
их, создает себе имя. Кардинал же, будучи настроен достаточно
оппозиционно, был вместе с тем и достаточно умен и старался
избегать этих сборищ, за исключением тех случаев, когда это
было нужно и когда все делалось с заранее намеченной целью.
Однако ему не всегда удавалось удержать месье де Бофора: .и тот
однажды собрал народ без всякой на то необходимости и цели, --
толпа взбунтовалась; главари ничего не могли с ней поделать, и
все это нанесло значительный вред их делу. По этому поводу
кардинал очень рассудительно пишет: "Que monsieur de Beaufort
ne savait pas, que qui assemble le peuple l'emeut"51.
Не приходится сомневаться, что, когда большие толпы народа
сходятся вместе, они возбуждают друг друга, и это, как правило,
приводит к тем или иным действиям, хорошим или плохим, но чаще
всего -- плохим. Таким образом, люди, которые, находясь
порознь, были совершенно спокойны, сойдясь вместе, приходят в
возбуждение, и возбуждение это объединяет их всех; они способны
тогда совершить любое злое дело, на которое их., натолкнут
вожаки; если же тем нечего им предложить, толпа найдет это дело
сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
старается ублажить их и чем-нибудь им польстить, как будто
перед ним и в самом деле живой своевольный ребенок, но он
никогда не советуется с ними в серьезных вещах и не может
доверить им ничего серьезного, хоть и часто старается убедить
их, что делает то и другое -- и они этим больше всего на свете
гордятся. Они ведь до чрезвычайности любят совать свой нос в
дела (которым, между прочим, вмешательство их обычно только
вредит), и, по справедливости подозревая мужчин в том, что те
чаще всего относятся к ним несерьезно, они начинают просто
боготворить того, кто говорит с ними как с равными,
притворяется, что доверяет им, и даже спрашивает у них совета.
Я говорю "притворяется", потому что люди слабые делают это
всерьез, люди же умные только делают вид, что совет этот имеет
для них значение.
Никакая лесть не может быть для женщин слишком груба или
слишком низка: с жадностью поглотят они самую неприкрытую и с
благодарностью примут самую низкую, и ты спокойно можешь
льстить любой женщине, превознося в ней все что угодно, начиная
от ума и кончая изысканным изяществом ее веера. Женщинам,
неоспоримо красивым или неоспоримо безобразным, легче всего
льстить, прославляя их ум или по крайней мере их обаяние, ведь
каждая женщина, если она не отменный урод, считает себя
недурной. Ей, однако, нечасто приходится слышать похвалы своей
наружности, и она поэтому чувствует себя особенно благодарной и
обязанной тем, кто превозносит ее красоту. Что же касается
настоящей красавицы, знающей, что она красива, то такая
принимает всякую дань своей красоте лишь как нечто должное, --
и ей хочется блистать своим умом и снискать признание именно за
то, что она умна. Женщина, до такой степени безобразная, что
сама хорошо это знает, прекрасно понимает, что на ее долю не
остается ничего, кроме ума, который становится (и, может быть,
не только водном смысле) ее слабою стороной.
Но все это секреты, которые ты должен ревниво хранить,
если не хочешь, чтобы все женщины на свете растерзали тебя как
Орфея. Напротив, человек, который собирается вращаться в высшем
обществе, должен быть галантным, учтивым и оказывать женщинам
знаки внимания, дабы всем им понравиться. Слабость мужчин
приводит к тому, что при всех дворах женщины в той или иной
степени пользуются влиянием: они, можно сказать, чеканят
репутацию человека в высшем свете и либо пускают ее в
обращение, либо опротестовывают ее и отказываются принять.
Поэтому совершенно необходимо быть с ними обходительным,
нравиться им, льстить и никогда не выказывать и тени
небрежения, ибо этого они никогда не прощают. Тут они, впрочем,
не одиноки, ибо с мужчинами происходит то же самое: любую
несправедливость они прощают гораздо легче, чем простую обиду.
Нельзя сказать, что каждый человек тщеславен, алчен или
вспыльчив, но у каждого в душе достаточно гордости, чтобы
почувствовать самое незначительное пренебрежение и презрение и
затаить обиду Поэтому помни, ты должен тщательнейшим образом
скрывать свое презрение к человеку, каким бы справедливым оно
ни было, если не хочешь нажить. в нем непримиримого врага.
Мужчины скрывают свои слабости и недостатки более ревниво, чем
преступления, и достаточно только намекнуть человеку, что
считаешь его глупым, невежественным или просто невоспитанным и
неловким, и он ненавидеть тебя будет больше и дольше, чем если
ты скажешь ему, что он мошенник. Никогда не поддавайся
соблазну, очень свойственному большинству молодых людей,
выставлять напоказ. слабости и недостатки других, чтобы
поразвлечь общество или выказать свое превосходство. В ту
минуту это действительно вызовет смех, но зато ты наживешь себе
врага навеки, и даже тот, кто будет смеяться с тобой тогда,
пораздумав, станет потом тебя бояться и ненавидеть; помимо
всего прочего, это безнравственно, и человек с добрым сердцем
больше старается скрыть, нежели выставить напоказ чужие
слабости и недостатки. Если ты наделен остроумием, употреби его
на то, чтобы понравиться, а не на то, чтобы кого-то обидеть: ты
можешь светить как солнце в странах с умеренным климатом, не
оставляя ожогов. Там оно -- желанны" гость, а на экваторе люди
его боятся.
Таковы некоторые мысли, которые мой долгий опыт жизни в
высшем свете позволяет мне сейчас высказать: если ты отнесешься
к ним со вниманием, они могут пригодиться тебе в твоем
путешествии по свету. Мне хочется, чтобы оно принесло тебе
счастье; во всяком случае я уверен, что, если это будет иначе,
виноват будешь только ты сам.
Поклонись от меня м-ру Харту, мне очень грустно было
узнать, что он нездоров. Надеюсь, теперь он уже поправился.
Прощай.
XXXVIII
Лондон, 13 сентября ст. ст. 1748 г,
Милый мой мальчик,
Я не раз уже советовал тебе прочесть "Мемуары" кардинала
де Реца ' и обратить особенное внимание на рассуждения о
политике, рассыпанные в этой великолепной книге. Сейчас мне
хочется остановиться на некоторых таких текстах для маленькой
проповеди.
Во время беспорядков в Париже месье де Бофор, который,
несмотря на свою слабохарактерность, был человеком весьма
популярным, явился орудием в руках кардинала, посредничая между
ним и народом. Гордый своей популярностью, он всегда старался
устраивать многолюдные сборища парижан и думал, что, возглавляя
их, создает себе имя. Кардинал же, будучи настроен достаточно
оппозиционно, был вместе с тем и достаточно умен и старался
избегать этих сборищ, за исключением тех случаев, когда это
было нужно и когда все делалось с заранее намеченной целью.
Однако ему не всегда удавалось удержать месье де Бофора: .и тот
однажды собрал народ без всякой на то необходимости и цели, --
толпа взбунтовалась; главари ничего не могли с ней поделать, и
все это нанесло значительный вред их делу. По этому поводу
кардинал очень рассудительно пишет: "Que monsieur de Beaufort
ne savait pas, que qui assemble le peuple l'emeut"51.
Не приходится сомневаться, что, когда большие толпы народа
сходятся вместе, они возбуждают друг друга, и это, как правило,
приводит к тем или иным действиям, хорошим или плохим, но чаще
всего -- плохим. Таким образом, люди, которые, находясь
порознь, были совершенно спокойны, сойдясь вместе, приходят в
возбуждение, и возбуждение это объединяет их всех; они способны
тогда совершить любое злое дело, на которое их., натолкнут
вожаки; если же тем нечего им предложить, толпа найдет это дело
сама.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106