..
- Нет, не надо в Ванахейм, - рассудительно заметил кормчий, прожевав
сухарь. - Слишком там холодно... мерзко... в океане плавают ледяные
горы... и никакой добычи! Тут, - он махнул вправо, где за горизонтом
лежало аргосское побережье, - лучше всего! Самые богатые, самые прибыльные
места... Зингара, Аргос, Шем, Стигия... четыре земли и четыре реки...
Черная, Громовая, Хорот и Стикс...
- И еще четыре города, - напомнил Конан.
- И четыре города... ах, какие города! - Сандара закатил глаза и
облизнулся. - Кордава, Мессантия, Асгалун, Кеми... богатые гавани...
барки, шхуны, галеры... таверны, кабаки, лавки, базары... дома с веселыми
девками... полно купцов, полно товаров, полно вина... Где найдешь еще
такие берега?
- На востоке есть и не хуже. Слышал о море Вилайет?
- Ну?
- Оно, пожалуй, не так велико, как Западный океан, но там есть гавани
и побогаче Кордавы с Мессантией.
- Это чьи же? - зрачки у Сандары, старого морского разбойника и
бродяги, хищно блеснули.
- Туранские.
- А... Этот аргосец, которого мы подобрали в лесу, болтал нам всякие
небылицы про Туран...
Внизу скрипнула дверца, и Рагар, словно дожидавшийся упоминания о
своей персоне, появился на палубе. Был он обнаженным по пояс, босым, с
волосами, связанными сзади плотным пучком. Отвесив поклон капитану и
кормчему, аргосец подошел к привычному месту у мачты, сделал ловкий
кувырок и встал на голову, чуть балансируя вытянутыми руками. Рагар
никогда не садился за еду, не проделав пять-шесть своих головоломных
трюков; да и ел он на удивление мало, а пил и того меньше.
Конан уставился на него, взвешивая сказанное Сандарой. Выходит,
аргосец развлекает не только капитана "Громовой Стрелы", но и весь ее
экипаж - с Каллой ведет беседы о милостях Митры, а остальным рассказывает
про туранские чудеса... Впрочем, почему бы и нет? Он многое повидал, много
где побывал - разумеется, и в Туране тоже...
Через Туран и море Вилайет, по словам Рагара, лежал путь к
таинственному Учителю. Теперь, после разговоров с аргосцем, Конан хорошо
представлял эту дорогу, тем более, что самая долгая ее часть оказалась
неплохо ему знакомой. Можно было подняться по Стиксу до Птейона,
перевалить через горы и выйти к Замбуле или Кутхемесу, а потом - к
Аграпуру, Шангаре, Хоарезму, великим туранским городам на побережье южного
Вилайета. Туда вели и другие дороги - через Аргос и Шем; а путь по землям
Аквилонии, Немедии, Коринфии и Заморы выводил к Султанапуру и Шандарату,
откуда тоже не представляло труда перебраться на восточный берег моря, к
портовым городам Хабба и Хот, и дальше, к Селанде и Дамасту, стоявшим у
Великого шелкового тракта, что вел в Меру и в Кхитай. Где-то там, не
доходя Меру, следовало повернуть на север, в степи, за которыми начиналась
пустыня, и идти по сыпучим жарким пескам много дней до гигантской горной
гряды. Там, на склоне потухшего вулкана, и жил Учитель.
Место это, на границе пустыни и бесплодного скалистого хребта,
представлялось Конану весьма неуютным и малоприятным, но аргосец толковал
что-то о большом и прекрасном саде, якобы зеленевшем и плодоносящем
неподалеку от жилища Учителя. По словам Рагара, на горном склоне друг за
другом располагались три серповидные террасы, словно три ступени, ведущие
к кратеру вулкана; на нижней и был разбит чудесный сад.
Сандара закончил есть, сыто рыгнул и надолго присосался к бурдюку.
Вино тонкими струйками лилось из уголков рта, стекало на обнаженную грудь
шкипера; наконец, довольно крякнув, он отложил мех, вытер губы и поднялся.
- Странный ветер, - его левый глаз обежал туго натянутый парус и
напряженные снасти, правый же замер на вымпеле, что полоскался на верхушке
мачты. - Да, странный... В это время года ветра не отличаются
постоянством.
Конан ухмыльнулся.
- Магия, говорю тебе!
- Хмм... магия... - Кормчий недоверчиво покачал головой. - Чья, хотел
бы я знать?
- Великого Митры и моей подружки с далекого острова. Сейчас они
действуют заодно, а вот когда мы пройдем Барах, все может перемениться...
так, во всяком случае, думает Рагар.
- Перемениться? Почему?
- Видишь ли, от Бараха нам плыть по-прежнему на запад, а Рагару надо
поворачивать к северу - по велению Митры, как он говорит. Тут-то и
выяснится, чье колдовство сильнее.
Сандара снова с сомнением оглядел парус левым глазом.
- Не верю я в такие штуки... а если б верил, поставил бы золотой на
Митру против медяка за эту твою шлюху... Может, она и настоящая ведьма, но
где ей тягаться с самим Светозарным!
- А я так думаю наоборот, - губы Конана растянулись в ухмылке. -
Митра - он высоко и далеко; что ему до наших дел? Моя ведьма куда ближе.
Правый глаз кормчего пристально уставился на него.
- Хочешь на спор? Твой золотой против моего медяка?
- Десять золотых против десяти медяков, - уверенно заявил киммериец.
- Идет?
- Идет, капитан.
Коротко кивнув, Сандара отправился в обход, придирчиво осматривая
канаты, реи и туго натянутые леера, поглядывая то на небо, то на воду,
озирая далекие горизонты. Он был прекрасным шкипером, отличным
собутыльником и опытным хладнокровным бойцом; Конан полагал, что оставит
Сандаре "Громовую Стрелу", когда ему самому надоест скитаться по морям.
Рагар, отбыв положенное у мачты, встал на ноги, неторопливо поднялся
по трапу на кормовую надстройку и сел напротив киммерийца. Чело его было
ясным, темные глаза - безмятежно-спокойными, загорелая кожа выглядела
свежей и по-юношески упругой. Конан счел бы его своим ровесником, но, по
словам аргосца, ему было уже порядком за сорок.
Улыбнувшись капитану, он протянул руку и взял сухарь.
- Мяса хочешь? - Конан подвинул к нему ломти солонины.
- Нет, благодарю. Немного вина, пожалуй...
Аргосец сгрыз сухарь, запивая его мелкими глотками; съел еще один и
принялся за фрукты. Мяса он в самом деле почти не ел; оставалось только
удивляться, откуда при этаком скудном питании у него берутся силы. А силы,
вне всякого сомнения, имелись, и не малые: Рагар выглядел мощным крепким
мужчиной. Может быть, подумал Конан не в первый раз, сам Митра
благословляет каждую скудную трапезу своего слуги? Или низводит прямо к
нему в живот - или куда там полагается - часть своей божественной ауры?
При таких харчах, само собой, можно обойтись и без мяса...
- Если позволишь, хочу расспросить тебя кое о чем, - произнес Рагар,
дожевывая яблоко.
- Спрашивай, - Конан кивнул. Начиналась самая приятная часть дня;
теплым, но не жарким утром, было так хорошо побездельничать на палубе,
поболтать, неторопливо потягивая винцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
- Нет, не надо в Ванахейм, - рассудительно заметил кормчий, прожевав
сухарь. - Слишком там холодно... мерзко... в океане плавают ледяные
горы... и никакой добычи! Тут, - он махнул вправо, где за горизонтом
лежало аргосское побережье, - лучше всего! Самые богатые, самые прибыльные
места... Зингара, Аргос, Шем, Стигия... четыре земли и четыре реки...
Черная, Громовая, Хорот и Стикс...
- И еще четыре города, - напомнил Конан.
- И четыре города... ах, какие города! - Сандара закатил глаза и
облизнулся. - Кордава, Мессантия, Асгалун, Кеми... богатые гавани...
барки, шхуны, галеры... таверны, кабаки, лавки, базары... дома с веселыми
девками... полно купцов, полно товаров, полно вина... Где найдешь еще
такие берега?
- На востоке есть и не хуже. Слышал о море Вилайет?
- Ну?
- Оно, пожалуй, не так велико, как Западный океан, но там есть гавани
и побогаче Кордавы с Мессантией.
- Это чьи же? - зрачки у Сандары, старого морского разбойника и
бродяги, хищно блеснули.
- Туранские.
- А... Этот аргосец, которого мы подобрали в лесу, болтал нам всякие
небылицы про Туран...
Внизу скрипнула дверца, и Рагар, словно дожидавшийся упоминания о
своей персоне, появился на палубе. Был он обнаженным по пояс, босым, с
волосами, связанными сзади плотным пучком. Отвесив поклон капитану и
кормчему, аргосец подошел к привычному месту у мачты, сделал ловкий
кувырок и встал на голову, чуть балансируя вытянутыми руками. Рагар
никогда не садился за еду, не проделав пять-шесть своих головоломных
трюков; да и ел он на удивление мало, а пил и того меньше.
Конан уставился на него, взвешивая сказанное Сандарой. Выходит,
аргосец развлекает не только капитана "Громовой Стрелы", но и весь ее
экипаж - с Каллой ведет беседы о милостях Митры, а остальным рассказывает
про туранские чудеса... Впрочем, почему бы и нет? Он многое повидал, много
где побывал - разумеется, и в Туране тоже...
Через Туран и море Вилайет, по словам Рагара, лежал путь к
таинственному Учителю. Теперь, после разговоров с аргосцем, Конан хорошо
представлял эту дорогу, тем более, что самая долгая ее часть оказалась
неплохо ему знакомой. Можно было подняться по Стиксу до Птейона,
перевалить через горы и выйти к Замбуле или Кутхемесу, а потом - к
Аграпуру, Шангаре, Хоарезму, великим туранским городам на побережье южного
Вилайета. Туда вели и другие дороги - через Аргос и Шем; а путь по землям
Аквилонии, Немедии, Коринфии и Заморы выводил к Султанапуру и Шандарату,
откуда тоже не представляло труда перебраться на восточный берег моря, к
портовым городам Хабба и Хот, и дальше, к Селанде и Дамасту, стоявшим у
Великого шелкового тракта, что вел в Меру и в Кхитай. Где-то там, не
доходя Меру, следовало повернуть на север, в степи, за которыми начиналась
пустыня, и идти по сыпучим жарким пескам много дней до гигантской горной
гряды. Там, на склоне потухшего вулкана, и жил Учитель.
Место это, на границе пустыни и бесплодного скалистого хребта,
представлялось Конану весьма неуютным и малоприятным, но аргосец толковал
что-то о большом и прекрасном саде, якобы зеленевшем и плодоносящем
неподалеку от жилища Учителя. По словам Рагара, на горном склоне друг за
другом располагались три серповидные террасы, словно три ступени, ведущие
к кратеру вулкана; на нижней и был разбит чудесный сад.
Сандара закончил есть, сыто рыгнул и надолго присосался к бурдюку.
Вино тонкими струйками лилось из уголков рта, стекало на обнаженную грудь
шкипера; наконец, довольно крякнув, он отложил мех, вытер губы и поднялся.
- Странный ветер, - его левый глаз обежал туго натянутый парус и
напряженные снасти, правый же замер на вымпеле, что полоскался на верхушке
мачты. - Да, странный... В это время года ветра не отличаются
постоянством.
Конан ухмыльнулся.
- Магия, говорю тебе!
- Хмм... магия... - Кормчий недоверчиво покачал головой. - Чья, хотел
бы я знать?
- Великого Митры и моей подружки с далекого острова. Сейчас они
действуют заодно, а вот когда мы пройдем Барах, все может перемениться...
так, во всяком случае, думает Рагар.
- Перемениться? Почему?
- Видишь ли, от Бараха нам плыть по-прежнему на запад, а Рагару надо
поворачивать к северу - по велению Митры, как он говорит. Тут-то и
выяснится, чье колдовство сильнее.
Сандара снова с сомнением оглядел парус левым глазом.
- Не верю я в такие штуки... а если б верил, поставил бы золотой на
Митру против медяка за эту твою шлюху... Может, она и настоящая ведьма, но
где ей тягаться с самим Светозарным!
- А я так думаю наоборот, - губы Конана растянулись в ухмылке. -
Митра - он высоко и далеко; что ему до наших дел? Моя ведьма куда ближе.
Правый глаз кормчего пристально уставился на него.
- Хочешь на спор? Твой золотой против моего медяка?
- Десять золотых против десяти медяков, - уверенно заявил киммериец.
- Идет?
- Идет, капитан.
Коротко кивнув, Сандара отправился в обход, придирчиво осматривая
канаты, реи и туго натянутые леера, поглядывая то на небо, то на воду,
озирая далекие горизонты. Он был прекрасным шкипером, отличным
собутыльником и опытным хладнокровным бойцом; Конан полагал, что оставит
Сандаре "Громовую Стрелу", когда ему самому надоест скитаться по морям.
Рагар, отбыв положенное у мачты, встал на ноги, неторопливо поднялся
по трапу на кормовую надстройку и сел напротив киммерийца. Чело его было
ясным, темные глаза - безмятежно-спокойными, загорелая кожа выглядела
свежей и по-юношески упругой. Конан счел бы его своим ровесником, но, по
словам аргосца, ему было уже порядком за сорок.
Улыбнувшись капитану, он протянул руку и взял сухарь.
- Мяса хочешь? - Конан подвинул к нему ломти солонины.
- Нет, благодарю. Немного вина, пожалуй...
Аргосец сгрыз сухарь, запивая его мелкими глотками; съел еще один и
принялся за фрукты. Мяса он в самом деле почти не ел; оставалось только
удивляться, откуда при этаком скудном питании у него берутся силы. А силы,
вне всякого сомнения, имелись, и не малые: Рагар выглядел мощным крепким
мужчиной. Может быть, подумал Конан не в первый раз, сам Митра
благословляет каждую скудную трапезу своего слуги? Или низводит прямо к
нему в живот - или куда там полагается - часть своей божественной ауры?
При таких харчах, само собой, можно обойтись и без мяса...
- Если позволишь, хочу расспросить тебя кое о чем, - произнес Рагар,
дожевывая яблоко.
- Спрашивай, - Конан кивнул. Начиналась самая приятная часть дня;
теплым, но не жарким утром, было так хорошо побездельничать на палубе,
поболтать, неторопливо потягивая винцо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168