Жалобный
вой придушенных стал переходить в смертельный хрип.
Несколько собак не участвовали в этом побоище. Вероятно, то были
вожаки, самые крепкие и сильные псы, питавшие друг к другу давнюю
неприязнь; сейчас они кружили парами на периферии всеобщей свалки,
выгадывая момент для атаки. Конан видел, как большой черный мастаф
метнулся вперед, вцепившись в загривок пестрому; тот опрокинулся на спину,
терзая живот противника тупыми когтями. Пока черный расправлялся с
пестрым, к нему подползал здоровенный пес с истерзанными ногами и
откушенным ухом. Подобравшись ближе, он, будто примеряясь, несколько раз
разинул огромную пасть, затем с неимоверным усилием приподнялся; миг - и
его челюсти сомкнулись на позвоночнике черного. Тот жалобно, придушенно
взвыл, не разжимая клыков, и вдруг словно переломился у самого таза,
привстав на передних лапах. Одноухий тут же вцепился ему в живот.
Некоторые клубки стали распадаться: одни мастафы оставались с
остекленевшими глазами на песке, политом их кровью, другие, шатаясь, слепо
брели вперед в поисках новых противников. Странно, подумал киммериец, что
они не терзают трупы; видно ярость, вселенная в них Шеймисом, превозмогала
голод. Он скосил глаза на демона. Его слуга выпрямился во весь рост на
самом краю скалы и слабо помахивал крыльями, словно разгоняя жаркий
воздух. Крысиная мордочка духа сумерек казалась весьма сосредоточенной,
руки были вытянуты вниз, узловатые пальцы безостановочно шевелились, как
будто Шеймис сучил тонкую пряжу. Иногда он морщил нос, и верхняя губа
вздергивалась, обнажая мелкие острые зубы; в такие моменты рев и рык под
скалой вспыхивали с новой силой.
Решив не отвлекать демона, Конан вновь уставился на поле битвы.
Теперь он не испытывал к мастафам прежней ненависти, поскольку никто из
этих огромных зверей не мог уже покуситься на его собственную плоть и
кровь; он развлекался зрелищем, размахивая руками, поощряя пронзительным
свистом наиболее удачливых бойцов. Эти псы походили на рыжеволосых
обитателей Ванахейма, обуянных боевым безумием, и так же, как
берсерки-ваны, отправлялись сейчас один за другим в свою Валгаллу, к своим
четвероногим сородичам, уже скалившим клыки в предчувствии грандиозного
побоища. Они, эти псы, и мертвые, и умирающие, заслуживали уважения, ибо
встретили свой конец в битве, как полагается настоящим воинам и как
надеялся когда-нибудь расстаться с жизнью сам Конан. И потому он подбодрил
их - тех, кто еще мог двигаться и сражаться - долгим улюлюканьем, похожим
на волчий вой в зимних киммерийских горах.
Несколько сведенных судорогой глоток испустили в ответ предсмертный
хрип. Юноша взглянул на Шеймиса; фигура демона уже не выглядела
напряженной, крылья опустились, а лице застыло обычное жалобно-унылое
выражение.
- Пожалуй, можно спускаться, - произнес киммериец.
- Можно, - подтвердил сумеречный дух. - Но ты все же держись от них
подальше, хозяин. Живучие твари, клянусь горшком, в котором я отсидел
целую вечность! Вдруг бросятся...
Конан молча подошел к краю утеса и полез вниз. Он не боялся
издыхающих псов; теперь они были лишь грудами окровавленного мяса, над
которыми уже вились большие сизые мухи. Шеймис, ойкая и покряхтывая,
спускался следом за хозяином, помогая себе взмахами кургузых крыльев на
самых опасных участках. Впрочем, скала, хоть и почти отвесная, была
невысокой - в три-три с половиной человеческих роста.
Оказавшись у подножья, молодой киммериец сразу подобрал несколько
камней, потом вдруг отшвырнул их и хлопнул себя по лбу, словно осененный
какой-то новой идеей.
- Слушай-ка, приятель! - вытянув мощные руки, он отодрал Шеймиса от
скалы и поставил рядом с собой. - Мне нужно какое-нибудь оружие!
Что-нибудь попроще, чтоб ты не слишком напрягался.
- Саблю? - спросил демон, с опаской поглядывая на собак. Некоторые их
них еще шевелились, и тут, внизу, Шеймис вроде бы чувствовал себя не
слишком уверенно.
- Нет, не саблю, - Конан замотал головой, и черные длинные волосы его
взвихрились. - Я же сказал, что-нибудь попроще... ну, дубинку или пращу...
лучше и то, и другое.
- Дубинку... пращу... - пробормотал сумеречный дух; его руки
нерешительно шевельнулись, творя магические пассы. - Попробую, хозяин...
Палку-то я смогу сотворить... а вот пращу...
- Да что ж в ней сложного? Не жареный баран на золотом блюде, -
киммериец ухмыльнулся. - Кожаный ремешок, и все! Только смотри, чтоб был
попрочнее!
Бах!
Он невольно отскочил, когда на землю грохнулась дубина. Вышла она на
славу: длиной в три локтя, с утолщенным концом и, кажется, из дуба. Конан
поднял ее, затем с силой стукнул о скалу. Палка выдержала, не сломалась.
- Теперь давай пращу! - повелительным тоном потребовал он.
После нескольких попыток Шеймис изготовил нужное метательное орудие -
гибкий ремень, расширявшийся посередине, на вид довольно прочный. Юный
киммериец тут же устроил проверку, с двадцати шагов перебив хребет
издыхающему псу, и одобрительно кивнул. Теперь, с дубинкой в руке и пращой
за пазухой, он чувствовал себя куда уверенней.
- Сумка, - произнес он. - Еще мне нужна сумка, чтобы сложить камни.
- Помилуй, хозяин! - взмолился покрытый испариной Шеймис. - Собаки-то
уже почти передохли! С кем ты собираешься воевать?
- Не с ними, конечно. - Конан запустил очередной снаряд в соседнюю
скалу, и галька, врезавшись в белесый известняк, выбила лунку. - Мне бы
добраться до лба этого Неджеса... - Он снова раскрутил пращу, метнув
камень.
Шеймис сел там, где стоял; тощие руки его дрожали.
- Слушай, господин мой, - начал он враз охрипшим голосом, - что ты
задумал? Один раз мы убрались от колдуна... вернее, я убрался и смог тебя
выручить... Но если ты опять хочешь к нему вернуться... если ты... Да он
же меня развоплотит! - внезапно взвизгнул дух. - Развоплотит или засадит в
горшок! И что ты будешь тогда делать? Думаешь, у него собак не хватит,
чтобы разорвать тебя в клочья? Да у него же в поместье целая свора!
Конан, приставив ладонь ко лбу, глядел на море - туда, где за чередой
пенных волн лежал славный город Шандарат, со своими дворцами и базарами,
домами и мастерскими, стенами и башнями, харчевнями, лавками, верфями и
свалками. Еще не так давно, сидя в одиночестве на вершине скалы, он
обзывал себя последним болваном и клялся, что близко не подойдет к
шандаратским воротам, а уж к дворцу проклятого колдуна - тем более. Но
ситуация переменилась;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168