Конан видел лишь отблески лунного света на их поверхности
да смутные тени, что подрагивали в такт мерцанию факелов.
- Что ты собираешься делать, хозяин? - спросил Шеймис, когда
киммериец, остановившись в десятке шагов от лестницы, поднял взгляд к
окну.
- Отправлю колдуну подарок. - Праща засвистела, набирая обороты. -
Хотелось бы взглянуть на его рожу!
- Ох, мой господин! Лучше бы ты не...
Звон разбитого стекла оборвал причитания сумеречного духа. Конан,
заложив в пращу новый снаряд, опять принялся крутить ее над головой,
пристально всматриваясь в окно. Там зияла большая дыра, черная и зловещая,
как зрачок ночи; казалось, чей-то огромный глаз следит за пришельцем с
хмурым и неприязненным равнодушием. Киммериец стиснул челюсти, по-прежнему
вращая свое орудие. Монотонный свист пращи успокаивал, вселял уверенность;
она словно бы служила продолжением его рук, кулаком, которым он мог
нанести внезапный и жестокий удар.
Текли мгновения; все было тихо. Шеймис замер на хозяйском плече,
вцепившись когтистой лапкой в темные волосы юноши. Вверху ладья полумесяца
плыла по усыпанному звездами черному пологу ночи; мерцали факелы,
скользили тени, подкрадываясь к босым ногам Конана.
Один, два, три...
Он начал отсчет, не спуская глаз с окна. Он стоял неподвижно, чуть
откинувшись назад, широко расставив ноги и упираясь левой рукой в бок;
правая безостановочно кружила и кружила ремень с заложенным посередине
камнем.
Четыре, пять...
Что, если колдун не рискнет высунуться наружу? Но хотя бы к окну он
должен подойти! Может, он притаился сейчас около него и решает, как
расправиться с наглым гостем?
Шесть, семь...
Нет, почтенный Неджес не станет прятаться! Слишком уверен в себе,
слишком презирает врагов! Что они для него? Ничтожества, мелочь, пыль...
На счете восемь Конан почувствовал, как пальцы его внезапно свело
судорогой. Он не мог разжать их! И сразу же окно распахнулось, резко
скрипнув в ночной тишине.
Лицо колдуна было мертвенно-бледным; глаза - черные озера, полные
презрения и злобы. Казалось, он собирается раздавить надоедливого комара.
- Ты! - Неджес неторопливо вытянул длань, и теперь его палец смотрел
прямо в лоб киммерийцу, словно нацеленная арбалетная стрела. - Ты
осмелился явиться сюда опять! Со своей тварью!
Рука Конана полностью окаменела, хотя кисть продолжала безостановочно
вращаться, словно подчиняясь некой магической силе. Он знал, что прицел
верен, и надо лишь выпустить кончик ремня; однако ему не удавалось этого
сделать. Он вращал и вращал свой снаряд, раскручивал его, ощущая, как
неимоверной тяжестью наливаются плечи, как ледяной холод сползает вниз по
груди, сдавливает сердце. "Шеймис..." - шепнул он непослушными губами, но
не получил ответа.
- Ты будешь стоять тут со своим дурацким ремнем, - произнес маг, -
как украшение моего сада. Как статуя из камня!
Конан прилагал неимоверные усилия, но освободиться не удавалось -
проклятый колдун держал крепко. Пальцы! Если бы он мог разжать пальцы! Но
они было словно стиснуты клещами.
- Шеймис... - снова прошептал киммериец, едва различив жалобный
ответный писк. Он не расслышал слов; возможно, их и не было, лишь
неразборчивый возглас, предсмертный стон, вскрик растворяющегося в
бесконечности крохотного существа. Он понял, что дух сумерек бессилен, а
это значило, что они погибнут оба.
Не успели! Жаль... Видно, прав был его слуга, его серокожий демон:
половина вздоха - малое время для людей, но не для магов...
Рот колдуна растянулся в зловещей усмешке.
- Зовешь свою тварь? Ну, зови! Вы оба, ты и он...
Внезапно Неджес смолк и сам застыл подобно каменному изваянию. Что-то
изменилось на лужайке перед широкой лестницей; что-то дрогнуло,
зарокотало, напряглось во мраке, и свежий ночной воздух вдруг неожиданно
загустел, превратился в упругую грозовую субстанцию, которую неведомые
силы гнули и мяли, словно раскаленную сталь на наковальне. Почти сразу же
он опять стал прежним, прохладным и пронизанным запахами недалекого моря,
но Конан чувствовал, что напряжение не исчезло, а лишь сместилось куда-то
назад и в сторону, не то к воротам, не то к усадебной ограде. Краем глаза
киммериец успел заметить, как слева, под дубом, возникла неясная тень;
затем сверкнула беззвучная синеватая молния, и сразу же тиски, сжимавшие
его руку, ослабли.
Он выпустил конец ремня, и камень полетел в цель.
7. ЗАКЛЯТЬЕ РАЗЛУКИ
Они стояли на развилке южного тракта, неподалеку от города: юный
темноволосый гигант с глазами синими, как небо на закате, и высокий
человек в сером плаще. Широкая утоптанная дорога тянулась вдоль морского
берега, уходила к великим туранским городам, к Султанапуру, Акиту,
Аграпуру и горам Ильбарс; от нее ответвлялся Окружной путь, ведущий на
запад, к Бритунии и Киммерии.
- Значит, ты решил, - произнес человек в сером.
- Решил, - откликнулся юноша.
- Жаль! Я мог бы послать тебя к Учителю...
- Как-нибудь позже, Фарал. В другой раз.
- Другого раза может не представиться, Конан.
Молодой киммериец переступил с ноги на ногу.
- И все-таки я возвращаюсь домой. Вот сведу счеты с гиперборейцами...
- А потом - с ванами, асами, аквилонцами, пиктами... Ведь так? В мире
полно людей, с которыми ты хотел бы свести счеты, верно?
Конан, нахмурившись, молчал, поглаживая рукоять меча; кроме своего
оружия да сапог, он ничем не поживился в доме колдуна - Фарал не позволил.
Сказал, что то богатство - проклятое.
- Ну, ладно, - со вздохом произнес человек в сером, - я не стану тебя
уговаривать. К наставнику приходят по доброй воле, иначе он ничему не
может научить. Так, во всяком случае, он мне говорил.
- Хмм... - Конан в раздумье запустил пятерню в свою густую гриву. - А
что, всякий, кому довелось у него побывать, умеет бросаться молниями? Как
ты?
- Нет, - усмехнувшись, Фарал покачал головой. - Люди, видишь ли,
разные, и каждый учится чему-то своему, такому, что вложил в него при
рождении великий Митра. Мой наставник лишь помогает раскрыться этому
таланту.
- Что же вложено в меня?
Странник в сером плаще развел руками.
- Я не знаю. Будущее скрыто от меня; я лишь боец, которому светлый
бог даровал частицу своей Силы. У тебя собственный путь, киммериец... но я
бы хотел, чтобы когда-нибудь он привел тебя к Учителю.
Они помолчали; потом Конан, опустив кисть в висевшую на поясе сумку,
с непривычной робостью произнес:
- Как-то раз ты спросил, нет ли у меня трудностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168
да смутные тени, что подрагивали в такт мерцанию факелов.
- Что ты собираешься делать, хозяин? - спросил Шеймис, когда
киммериец, остановившись в десятке шагов от лестницы, поднял взгляд к
окну.
- Отправлю колдуну подарок. - Праща засвистела, набирая обороты. -
Хотелось бы взглянуть на его рожу!
- Ох, мой господин! Лучше бы ты не...
Звон разбитого стекла оборвал причитания сумеречного духа. Конан,
заложив в пращу новый снаряд, опять принялся крутить ее над головой,
пристально всматриваясь в окно. Там зияла большая дыра, черная и зловещая,
как зрачок ночи; казалось, чей-то огромный глаз следит за пришельцем с
хмурым и неприязненным равнодушием. Киммериец стиснул челюсти, по-прежнему
вращая свое орудие. Монотонный свист пращи успокаивал, вселял уверенность;
она словно бы служила продолжением его рук, кулаком, которым он мог
нанести внезапный и жестокий удар.
Текли мгновения; все было тихо. Шеймис замер на хозяйском плече,
вцепившись когтистой лапкой в темные волосы юноши. Вверху ладья полумесяца
плыла по усыпанному звездами черному пологу ночи; мерцали факелы,
скользили тени, подкрадываясь к босым ногам Конана.
Один, два, три...
Он начал отсчет, не спуская глаз с окна. Он стоял неподвижно, чуть
откинувшись назад, широко расставив ноги и упираясь левой рукой в бок;
правая безостановочно кружила и кружила ремень с заложенным посередине
камнем.
Четыре, пять...
Что, если колдун не рискнет высунуться наружу? Но хотя бы к окну он
должен подойти! Может, он притаился сейчас около него и решает, как
расправиться с наглым гостем?
Шесть, семь...
Нет, почтенный Неджес не станет прятаться! Слишком уверен в себе,
слишком презирает врагов! Что они для него? Ничтожества, мелочь, пыль...
На счете восемь Конан почувствовал, как пальцы его внезапно свело
судорогой. Он не мог разжать их! И сразу же окно распахнулось, резко
скрипнув в ночной тишине.
Лицо колдуна было мертвенно-бледным; глаза - черные озера, полные
презрения и злобы. Казалось, он собирается раздавить надоедливого комара.
- Ты! - Неджес неторопливо вытянул длань, и теперь его палец смотрел
прямо в лоб киммерийцу, словно нацеленная арбалетная стрела. - Ты
осмелился явиться сюда опять! Со своей тварью!
Рука Конана полностью окаменела, хотя кисть продолжала безостановочно
вращаться, словно подчиняясь некой магической силе. Он знал, что прицел
верен, и надо лишь выпустить кончик ремня; однако ему не удавалось этого
сделать. Он вращал и вращал свой снаряд, раскручивал его, ощущая, как
неимоверной тяжестью наливаются плечи, как ледяной холод сползает вниз по
груди, сдавливает сердце. "Шеймис..." - шепнул он непослушными губами, но
не получил ответа.
- Ты будешь стоять тут со своим дурацким ремнем, - произнес маг, -
как украшение моего сада. Как статуя из камня!
Конан прилагал неимоверные усилия, но освободиться не удавалось -
проклятый колдун держал крепко. Пальцы! Если бы он мог разжать пальцы! Но
они было словно стиснуты клещами.
- Шеймис... - снова прошептал киммериец, едва различив жалобный
ответный писк. Он не расслышал слов; возможно, их и не было, лишь
неразборчивый возглас, предсмертный стон, вскрик растворяющегося в
бесконечности крохотного существа. Он понял, что дух сумерек бессилен, а
это значило, что они погибнут оба.
Не успели! Жаль... Видно, прав был его слуга, его серокожий демон:
половина вздоха - малое время для людей, но не для магов...
Рот колдуна растянулся в зловещей усмешке.
- Зовешь свою тварь? Ну, зови! Вы оба, ты и он...
Внезапно Неджес смолк и сам застыл подобно каменному изваянию. Что-то
изменилось на лужайке перед широкой лестницей; что-то дрогнуло,
зарокотало, напряглось во мраке, и свежий ночной воздух вдруг неожиданно
загустел, превратился в упругую грозовую субстанцию, которую неведомые
силы гнули и мяли, словно раскаленную сталь на наковальне. Почти сразу же
он опять стал прежним, прохладным и пронизанным запахами недалекого моря,
но Конан чувствовал, что напряжение не исчезло, а лишь сместилось куда-то
назад и в сторону, не то к воротам, не то к усадебной ограде. Краем глаза
киммериец успел заметить, как слева, под дубом, возникла неясная тень;
затем сверкнула беззвучная синеватая молния, и сразу же тиски, сжимавшие
его руку, ослабли.
Он выпустил конец ремня, и камень полетел в цель.
7. ЗАКЛЯТЬЕ РАЗЛУКИ
Они стояли на развилке южного тракта, неподалеку от города: юный
темноволосый гигант с глазами синими, как небо на закате, и высокий
человек в сером плаще. Широкая утоптанная дорога тянулась вдоль морского
берега, уходила к великим туранским городам, к Султанапуру, Акиту,
Аграпуру и горам Ильбарс; от нее ответвлялся Окружной путь, ведущий на
запад, к Бритунии и Киммерии.
- Значит, ты решил, - произнес человек в сером.
- Решил, - откликнулся юноша.
- Жаль! Я мог бы послать тебя к Учителю...
- Как-нибудь позже, Фарал. В другой раз.
- Другого раза может не представиться, Конан.
Молодой киммериец переступил с ноги на ногу.
- И все-таки я возвращаюсь домой. Вот сведу счеты с гиперборейцами...
- А потом - с ванами, асами, аквилонцами, пиктами... Ведь так? В мире
полно людей, с которыми ты хотел бы свести счеты, верно?
Конан, нахмурившись, молчал, поглаживая рукоять меча; кроме своего
оружия да сапог, он ничем не поживился в доме колдуна - Фарал не позволил.
Сказал, что то богатство - проклятое.
- Ну, ладно, - со вздохом произнес человек в сером, - я не стану тебя
уговаривать. К наставнику приходят по доброй воле, иначе он ничему не
может научить. Так, во всяком случае, он мне говорил.
- Хмм... - Конан в раздумье запустил пятерню в свою густую гриву. - А
что, всякий, кому довелось у него побывать, умеет бросаться молниями? Как
ты?
- Нет, - усмехнувшись, Фарал покачал головой. - Люди, видишь ли,
разные, и каждый учится чему-то своему, такому, что вложил в него при
рождении великий Митра. Мой наставник лишь помогает раскрыться этому
таланту.
- Что же вложено в меня?
Странник в сером плаще развел руками.
- Я не знаю. Будущее скрыто от меня; я лишь боец, которому светлый
бог даровал частицу своей Силы. У тебя собственный путь, киммериец... но я
бы хотел, чтобы когда-нибудь он привел тебя к Учителю.
Они помолчали; потом Конан, опустив кисть в висевшую на поясе сумку,
с непривычной робостью произнес:
- Как-то раз ты спросил, нет ли у меня трудностей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168