— Я жду, синьор, — бесстрастно напомнил да Камерино. — Соблаговолите сказать: где и когда? Не хотелось бы откладывать. Нам вряд ли удастся найти секундантов в этой варварской стране, поэтому предлагаю довериться дворянской чести друг друга. Кажется, ваша шпага такой же длины, как моя? Не начать ли нам прямо сейчас, здесь?
— Это невозможно. — Джакомо усилием воли подавил страх и вновь обрел уверенность.
Антонио правильно сказал, что здесь варварская страна. Если кто и знает о его прибытии в Константинополь, то вряд ли кто потом сможет узнать, куда он делся: катакомбы и морские волны хорошо умеют хранить тайны.
— Это невозможно, — любезно улыбаясь, повторил венецианец. — Рядом мечеть, а поблизости нет ни одного уединенного места, где мы сможем без помех разрешить наши разногласия.
— Какое дело до нас туркам? — Антонио недоуменно пожал плечами.
— О, вы их плохо знаете. Предлагаю отправиться ко мне. При доме есть большой сад с широкими и ровными аллеями, скрытый от посторонних взглядов высоким забором. Там нам никто не помешает. Надеюсь, вас не затруднит совершить небольшую прогулку?
— Доверяюсь вашей чести, — поклонился да Камерино. — Где ваш дом, синьор?
— Через десять минут мы уже будем в саду. Почти райском.
Они пошли рядом, как два приятеля. Вот уже и знакомые ворота. Джакомо стукнул кольцом калитки, и она распахнулась. Вежливо пропустив вперед Антонио, венецианец вытянул из-за пояса пистолет и тихонько взвел курок. Сейчас он всадит пулю в затылок самоуверенного мстителя, а потом прикажет привратнику зашить тело в парусиновый мешок с камнями. Вечером страшный сверток бросят в Босфор.
Ничего не подозревавший да Камерино вошел в калитку. Следом шагнул Белометти и вскинул пистолет, но выстрелить не успел. Пистолет у него вырвали и так толкнули в спину, что он чуть не сбил с ног Антонио. Уцепившись друг за друга, они еле удержались на ногах. Обернувшись, Джакомо уже открыл рот, чтобы гневно обрушиться на турка-привратника, и замер в изумлении.
Калитка захлопнулась. Прижавшись к ней спиной, стояли двое мужчин — их лица до глаз закрывали темные платки. У обоих в каждой руке было по пистолету. Один из мужчин держал на мушке да Камерино, а другой прицелился в грудь Белометти.
— Видимо, я зря полагался на вашу честь, — процедил сквозь зубы Антонио.
— Боюсь, синьор, мы оба попали в дурную историю, — обреченно вздохнул Джакомо…
* * *
Выскочив в окно, Гравино почувствовал сильный удар ниже плеча и тут же услышал выстрел. Пошатнувшись, шпион быстро ощупал руку: ничего страшного, пуля прошла вскользь, а кровь — ерунда: хороший стакан крепкого вина и кусок жареного мяса быстро восстановят силы. Но сейчас нужно думать не о мясе и вине, а о том, как сохранить голову! В два прыжка он очутился у забора и перемахнул через него, не обращая внимания на боль и набухший кровью рукав. Скорее, пока они не опомнились!
Гравино кинулся по улице, надеясь достичь перекрестка и затеряться в толпе: там преследователи не осмелятся палить по нему из пистолетов. Кварталы старой части города изобиловали закоулками, словно специально предназначенными для того, чтобы в них удобнее было скрыться. В один из таких проулков он и метнулся, моля всех богов, чтобы тот не оказался тесно застроенным тупиком. Тогда — конец, догонят и прирежут! Однако всегда столь благосклонная к нему удача и сегодня не покинула шпиона: помогла ему удрать, открывая перед ним одну за другой узкие, грязные улочки, уводившие все дальше и дальше от преследователей.
Наконец, Гравино остановился. Кажется, удалось скрыться, но успокаиваться еще рано. Он оторвал от рубахи лоскут, наскоро перевязал рану и отправился дальше, невесело размышляя над досадным происшествием, чуть было не закончившимся для него весьма плачевно. Как, дьявол их раздери, они сумели поймать толстого Джафара? Вечно этого дурака носит где не следует! Впрочем, как они его изловили, не так уж важно, интереснее другое: что этот кусок сала успел рассказать?
К сожалению, он слишком много знал и выдал Гравино, иначе русский не повел бы их так спешно в дом на окраине: хотел, чтобы Джафар поскорее указал на шпиона! Тот указал, не подумав, как близко возмездие за неумение держать язык за зубами. Дурак!
Так, с жирным Джафаром все ясно, а вот как быть ему, бедному Гравино? Попадаться на глаза бывшим галерникам нельзя — это равносильно самоубийству. Денег нет, зато есть оружие и голова на плечах. Кстати, она начала нехорошо кружиться и к горлу подступила тошнота. Проклятая пуля заставила его пролить немало крови, рукав уже весь мокрый, даже повязка не помогает. А поначалу, в горячке, показалось, что рана незначительная. Куда же теперь податься: к хитрому венецианцу или во двор старого кастрата? Наверно, куда поближе — солнце припекало, плечо болело, и силы иссякали с каждым шагом.
Гравино свернул за угол и неожиданно увидел Али, медленно идущего ему навстречу.
— Эй! — Шпион прислонился к стене и призывно взмахнул здоровой рукой. Ноги у него мелко дрожали от слабости и предательски подгибались в коленях.
Албанец огляделся, отыскивая взглядом того, кто его окликнул. Заметив Гравино, торопливо приблизился, увидел кровь на одежде шпиона и недоуменно поднял брови.
— Меня раскрыли, — объяснил Гравино. — Джафар попался им в руки.
— Джафар? — Али недоверчиво улыбнулся.
— Да. Но он больше ничего не скажет. — Шпион чиркнул себя по горлу оттопыренным большим пальцем. — Помоги, я уже едва держусь на ногах.
Однако албанец не торопился: сообщенная шпионом новость заставила его задуматься. Жирный Джафар мертв, Гравино не может больше шпионить за урусом и его приятелями, Джакомо обладает двумя фирманами султана — настоящим и подложным, а Фасих, судя по всему, еще ничего не знает и спокойно сидит в своем дворце. Что сделать теперь ему, Али, чтобы и выгоду получить, и разом от всех них избавиться? И при этом сохранить не только золото, но и голову? Предать евнуха, но теперь уже вместе с Джакомо и его шпионом?
— Да, конечно — Али подхватил Гравино под руку. — Пойдем!
— К Белометти? — Шпиона качало, как пьяного.
— Нет, туда нельзя, — быстро ответил албанец. — В другое место.
— К Фасиху? — Гравино навалился на Али, с трудом переставляя отяжелевшие ноги.
— К его лучшему другу, — усмехнулся албанец. — Это совсем рядом, держись.
Вскоре он подвел шпиона к воротам большого дворца и пошептался с привратником. Оставив Гравино на попечение слуг, албанец в сопровождении вооруженного охранника поднялся по ступенькам во дворец. Его ввели в комнату, где на низком и широком диване сидел дородный человек в богатой одежде, поглаживая унизанной перстнями холеной рукой длинную бороду.
— О, паша!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198