Поздно ночью они забарабанили в дверь корчмы при постоялом дворе, приткнувшемся у дороги уже по ту сторону границы, во владениях великого государя. Хозяином тут был разбитной мужичишка по имени Давыд. Раз или два Павлин останавливался здесь, когда ездил по делам Бухвостова под видом торгового человека, поэтому встречи с Давыдом он не опасался. Однако, путешествуя в компании с Ильей, следовало быть предельно осторожным.
В оконце корчмы затеплился огонек. Давыд долго выспрашивал из-за двери, кто и зачем пожаловал, потом, наконец, впустил. Из комнаты хозяев выплыла его дородная заспанная жена и нехотя начала собирать на стол приблудившимся в ночи постояльцам.
— Вроде знакомый? — вглядываясь в лицо стрельца, неуверенно улыбнулся Давыд.
— Встречались, — подтвердил Тархов.
— А я вижу. — Давыд выставил на стол кувшин с пиром. — Ты, помню, человек торговый, так? А где ж товар?
— Лошадей у нас свели, — мрачно сообщил Илья. — На польской стороне. Пришлось товарец на хранение оставить, а сами купили одра и подались сюда. Конями разживемся в Смоленске?
— Свели? — хлопнул себя ладонями по толстым ляжкам Давыд. — Экое дело! А я, признаться, струхнул, как в дверь застучали. Тут такие новости!
Он подсел к столу, налил себе пива и давай рассказывать, как ночью разбойники напали на постоялый двор Исая, кого-то там убили и ограбили, а усадьбу и корчму пожгли. Илья слушал с большим вниманием, а Павлин только притворялся, что его занимает рассказ Давыда. Его больше интересовало, почему хозяин воспринял появление Ильи как нечто должное, словно ждал его. Да, путешествуя с таким попутчиком, нужно постоянно держать ухо востро, а глаза широко открытыми. Приглядываться, все подмечать и откладывать в копилочку памяти. Уж не ходит ли Давыд по той же кривой дорожке, что и Исай?
В боковой пристройке нашлась свободная комната, и Давыд проводил их туда. Утром Илья поднялся первым, быстренько умылся, позавтракал и стал о чем-то шептаться с хозяином, изредка бросая косые взгляды на Павлина, уплетавшего яичницу. Стрелец тоже не забывал поглядывать по сторонам и скоро приметил, что в разных углах корчмы сидят с кружками крепкие мужики. Это показалось ему странным: в поле работы полно, огороды пересохли, земля воды просит, а мужички и в ус не дуют. С самого утра уже в корчме. И где они только деньги берут?
И тут как осенило: да это же Давыдкина охрана! А может, даже и разбойнички, которые уцелели после разгрома их гнезда на болоте, — перекочевали сюда и затаились под крылышком хозяина постоялого двора.
Подошел Илья, сел рядом и прошептал:
— Можем до Вязьмы добраться с богомольцами. Их тут целая ватага.
«Ватага? — подумал Тархов, — Это о богомольцах-то? Скорее так скажешь о разбойниках. Нет, нужно как-нибудь от этих „богомольцев“ отвертеться, не то еще придушат ночью. Да и зачем я Илюшке, если он надумает с ними отправиться?»
— Пехом? — вытирая корочкой хлеба сковородку, усмехнулся Павлин. — Долго будет. Ты как знаешь, а я на одра — и в Смоленск! Может, там кто из знакомых купцов торгует, попрошу коней на время. Сгоняю за товаром, и домой.
— Тебе не нужны золотые?
— Почему не нужны? Но ведь ты, как я понял, хочешь идти с ватагой?
— Нет, это долго. Ты правильно сказал. Если Давыд даст коней, поедешь со мной?
— Чего же не поехать? От Вязьмы до Москвы всяк ближе, чем отсюда. К тому же тогда с тебя и причитаться будет. Но можешь мне вместо денег дать коня, я не откажусь.
— Посмотрим. — Илья поднялся. — Пойду, скажу хозяину. Сейчас и поедем. Время не ждет…
Снова они ехали стремя в стремя, молча отмахивая версту за верстой по дороге, бесконечной лентой петлявшей то среди дремучих лесов, то среди широких полей, то сбегавших к мостам через речки, то взбиравшейся на крутые косогоры. Мелькали и уплывали назад деревеньки, а в городах путников не раз останавливали заставы, и служивые люди придирчиво выспрашивали, кто такие, куда и по какой надобности едут.
До Вязьмы добрались без приключений, но в город Илья не поехал. Предложил свернуть на проселок, и вскоре впереди показалась большая усадьба на берегу речки — тихой, светлой, с густым зеленым кустарником по берегам. За рекой раскинулось поле с полосками жнивья, а почти вплотную к нему подступал лес. Вся усадьба, словно крепость, была обнесена высоким тыном с глухими тесовыми воротами. Из-за тына виднелись шатровая кровля терема, деревянная луковка домашней часовенки с крестом и крытые дранкой крыши хозяйственных построек. Павлин заметил, что у подножия тына змеей тянулся глубокий ров. По его краю ровными валками лежала выкошенная трава: хозяева следили за порядком.
Илья смело подъехал к воротам и постучал:
— Эй! Кто там есть?
— Чего надо? — сердито спросили с той стороны тына.
— До Кириллы Петровича с вестями. Отворяй!
Однако отворили не сразу. Путникам пришлось довольно долго ждать, пока дворня распахнет тяжелые створки ворот. Не успели они въехать на двор, как лошадей схватили под уздцы дюжие холопы. Стрелец быстро осмотрелся: не угодил ли он часом в смертельную западню?
По левую руку стоял красивый терем, рядом с ним подняла к небу тонкий крест часовенка. От высокого крыльца терема ко входу в часовню вела вымощенная камнем дорожка. Справа теснились конюшни, амбары и сараи. Посредине широкого двора, заросшего неистребимой травой-спорышом, стоял кряжистый мужчина в долгополом кафтане и красной шапке.
— Кто пожаловал? — прищурился он, разглядывая нежданных гостей.
Павлин и Илья слезли с лошадей, и холопы тут же повели их в дальний угол двора, к коновязи. Это стрельцу не понравилось, но в чужой монастырь со своим уставом не ходят, и он промолчал. Благо при нем сабля, пистолеты и неразлучная дорожная сума.
— Кто такие? — рявкнул кряжистый мужик. — Ну? Илья подошел к нему поближе и тихо сказал несколько слов.
Лицо неприветливого мужчины смягчилось, на губах даже появилось подобие улыбки, но глаза по-прежнему смотрели хмуро.
— А это кто? — спросил он и показал на Павлина. — Что за медведь?
— Прохор, попутчик мой, — объяснил Илья. — Купеческий приказчик из Москвы.
— Ладно, — буркнул мужчина. — Обождите здесь. — Почти бегом он бросился к терему. Гулко хлопнула закрывшаяся за ним дверь.
— Давай рассчитаемся, и поеду я, — поглядывая на окруживших их холопов, попросил Тархов. — Хозяева уж больно нелюбезные.
— Успеешь, — не поворачивая головы, ответил Илья. — Не бойся, получишь свои золотые.
— Дал бы то Бог… — вздохнул стрелец.
Тем временем мужчина в долгополом кафтане поднялся на второй ярус терема и вошел в горницу. Переступив порог, склонился в поклоне перед сидевшим в большом кресле дородным человеком в белой вышитой рубахе и широких штанах из тонкого полотна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198