— Он просил отдать это вам, госпожа, — пролепетала служанка, не решаясь взглянуть в лицо хозяйки. Еще недавно такое свежее и красивое, словно неумолимое время не имело над ним власти, оно за последние недели сделалось старым и обрюзгшим. Его мучнистую нездоровую бледность еще более подчеркивали черный платок и темное платье, ставшие ежедневным нарядом Варвары. Некоторые суеверные слуги тайком шептались по углам, что урус-шайтанов послал в имение сам русский Бог, от которого когда-то отступилась их госпожа, чтобы они вместе с последним сыном старого мурзы украли молодость и красоту госпожи. И Аллах не воспротивился этому, поскольку он тоже не жалует отступников.
— Что это? — повторила Варвара и взяла бумагу.
Это была записка. Несколько строк арабской вязи и знакомые буквы кириллицы. Однако Варвара не знала грамоты — ни русской, ни тем более арабской. Поэтому торопливо набросанные неровные строчки не вызвали у нее ничего, кроме праздного любопытства.
— Наверно, это молитва или благопожелание дому, — предположила служанка.
— Да, конечно, — равнодушно согласилась хозяйка, смяв в кулаке клочок бумаги.
Неожиданно открылась дверь, и в комнату вошел сам Иляс, одетый, как и его жена, во все темное. Но на голове у него была неизменная красная шапка, отороченная мехом степной лисы. Он сердито покосился на служанку, и та немедленно исчезла.
— Зачем ты подаешь нищим? — Мурза недовольно поморщился. — Сколько раз я говорил тебе, что не стоит помогать тем, кому ничего не дал сам Аллах!
— Но пророк велел помогать, — робко попыталась оправдаться жена и незаметно отбросила скомканную записку. Но проклятый бумажный шарик упал прямо к ногам мужа.
— Пророк тоже мог ошибаться, — скрипуче рассмеялся Алтын-карга и, к ужасу Варвары, поднял бумажку. — Что это?
Не дожидаясь ответа, он развернул записку и пробежал глазами по строкам: в отличие от жены Иляс был грамотным. Лицо мурзы сначала побледнело, потом покрылось красными пятнами. Он резко схватил Варвару за руку и рывком повернул лицом к себе.
— Где ты это взяла?! Отвечай!
Она отшатнулась, попыталась вырвать руку, но муж сжал ее, как клещами. Глаза его потемнели и стали какими-то бесноватыми. Таким она не видела его давно, пожалуй, с тех пор, как погиб их старший сын. Что могло так встревожить мурзу? После случившегося у них несчастья он был так ласков и заботлив, так…
— Отвечай! — фальцетом заорал Иляс и сердито топнул ногой, — Откуда это?! Где взяла?
— Это… Я… Здесь молитва и благопожелания.
— Дура! — зло прошипел мурза. — Говори, кто тебе дал эту записку, не то попробуешь плетей!
Он отшвырнул жену к дивану. Она упала и сжалась от страха: Алтын-карга редко бывал в такой ярости. Наверно, лучше сказать ему правду.
— Нищий, — всхлипнула Варвара. — Служанка подала ему лепешку, а он дал ей для меня эту молитву.
— Уф! — облегченно выдохнул мурза и выбежал из комнаты. Прямо от порога он зычно закричал:
— Коня! Скорее! Саблю! Муса, Ахмет, вы со мной! Живее, дети шайтана! Открывайте ворота!
Перепрыгивая сразу через несколько ступенек, он сбежал вниз и выскочил во двор. Слуги уже вывели из конюшни лошадь и положили ей на спину седло, но Иляс нетерпеливо скинул его на землю, не дав застегнуть подпругу. Одним махом он вскочил на неоседланного жеребца и, на скаку выхватив из рук оруженосца саблю, галопом вылетел за ворота. Следом, даже не успев вдеть ноги в стремена, понеслись Муса и Ахмет — верные нукеры, сопровождавшие мурзу в каждой поездке…
* * *
Услышав за спиной дробный стук копыт, Макар встревожено оглянулся: подняв тучу пыли, по дороге неслись трое верховых. Впереди, нещадно нахлестывая плетью жеребца, мчался татарин в черном халате и высокой красной шапке.
«Мурза», — понял Яровитов.
Встречу с Алтын-каргой он представлял себе несколько по-иному, а не так — посреди пыльной дороги, когда мурза мчится на него с саблей в руке. И укрыться негде: вокруг каменистые пустоши, а убежать не успеешь. Но стоит ли бежать? Все равно рано или поздно им придется встретиться лицом к лицу. Судьба распорядилась, чтобы это произошло немедленно, прямо сейчас.
— Стой! Стой! — истошно орал татарин.
Макар остановился на обочине, сжав обеими руками посох. Не очень-то надежное оружие против клинков, но все же. Хотелось надеяться, что у мурзы мирные намерения.
Алтын-карга осадил жеребца прямо перед неподвижно стоявшим оборванцем. Тут же подскакали еще два татарина на рыжих лошадях и заехали справа и слева от него. Яровитов молча ждал.
— Кто ты? — спросил мурза, сдерживая плясавшего под ним жеребца.
— Странник. — Макар поглядел прямо в глаза Иляса.
— Это ты дал записку служанке?
— Я.
— Пойдешь со мной! — приказал Алтын-карга.
— Ты приглашаешь меня как гостя? — уточнил нищий.
— Там будет видно, — сердито дернул щекой мурза.
— Не перечь хозяину! — Над головой Яровитова взметнулась плеть Мусы, но Макар ловко отбил руку татарина посохом, заставив того побледнеть от боли и унижения.
— Не троньте его! — прикрикнул на нукеров Иляс. И криво усмехнулся. — Пророк велел помогать неимущим… Пусть странник в обмен на сытную пищу и кров над головой усладит наш слух рассказами о том, что ему довелось увидеть.
— Да вознаградит тебя Аллах! — сдержанно поклонился ему гонец. — Я отправлюсь в твой дом.
— Посади его впереди себя, Ахмет! — распорядился мурза. — Мне не терпится послушать бывалого человека.
Через несколько минут они подскакали к имению. Тяжелые створки ворот немедленно распахнулись, лошади влетели на широкий двор. Алтын-карга соскочил с коня и кивнул Макару:
— Пошли в дом, там поговорим.
Двое дюжих татар подхватили Яровитова под руки и потащили следом за хозяином. Гонец не сопротивлялся. Мурза поднялся по лестнице на второй этаж и распахнул дверь в комнату для гостей:
— Сюда!
Слуги втолкнули Макара, сноровисто обыскали и, отобрав спрятанный под драным халатом кинжал, подали его хозяину.
Иляс выдернул из ножен клинок и попробовал его остроту на ногте большого пальца. Глаза его потемнели, он повернулся к нищему и хотел что-то сказать, но тут слуга, потрошивший котомку побирушки, изумленно воскликнул:
— О Аллах!
Мурза резко обернулся: дрожащими руками слуга протягивал ему помятую красную шапку, отороченную мехом степной лисы.
— Все вон! — быстро схватив шапку, заорал Иляс.
Подталкивая друг друга, слуги кинулись к дверям. Они прекрасно знали, как страшен бывает хозяин в гневе. Так пусть его гнев падет на голову безродного нищего.
Одним прыжком мурза оказался рядом с Макаром и приставил к его горлу острие кинжала:
— Кто тебя послал? Где Рифат?
— Если ты убьешь меня, я ничего не смогу сказать. — Яровитов спокойно отвел его руку,
— Говори!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198