Он на самом деле верил, что фэл его не тронет. Прививка вере не помеха. Теперь же, когда число вновь заболевших резко пошло на убыль, а тяжелобольные стали поправляться, острота хождения по лезвию ножа слегка притупилась, и Сато позволил себе расслабиться. Он был убеждён, что действовал правильно - эффект налицо! Можно поставить в проектор любимую серию ОЛДО и насладиться зрелищем.
В объёмной глубине трёхмерного окна его кумир и тёзка с грацией опытной распутницы вошёл в зловещий притон. Полы кафтана приоткрылись, демонстрируя ворам и шлюхам тугой алый кушак на талии, шитые атласные панталоны и рукоять пистолета.
- Изящный паренёк, - хрипло пропела изъязвлённая дурной болезнью потаскуха. - Кого ты ищешь, милый мальчик?
- Не твоё дело, поганая стерва... - прошептал Сато.
- Не твоё дело, поганая стерва, - спесиво повторил его двойник.
И тут в комнате появился Дорифор.
- Радиограмма с «Сервитера».
Сделав гримасу, Сато мановением руки остановил проектор.
- Ну что там?! Неужели так срочно, что надо меня отрывать?!
- Ты сказал, что хочешь иметь всю информацию об этом рейсе. Разве не так?
- Да, сказал. Но ты сам мог бы сообразить, что мне нужно, а что нет. Уйди и ответь им что-нибудь. Напиши, что я молюсь за них.
- Не поймут, - Дорифор оставался строгим и мрачным. - У них масса неполадок. Они просят надбавки за риск.
- Им и так много уплачено.
- Но пообещать-то можно. Всё равно они надбавки не получат, так что... мы ничего не теряем.
- Нет. Я не намерен торговаться с ними и выслушивать их пререкания. Никаких премий. Может быть, позже, - снизошёл-таки Сато, - я буду ходатайствовать о выражении им благодарности в приказе транспортно-космического управления. И то вряд ли, - тут же пошёл он на попятную. - Благодарность выражают за образцовую и безупречную многолетнюю службу - а что они? Суток не прошло, а уже сплошные жалобы и наглые требования.
- Штурман - мирк, - напомнил Дорифор. - Надо как-то замаслить консульство Бохрока...
- Так и быть, - скрепя сердце согласился Сато, - благодарность и почётную грамоту. Мирки любят гражданские почести... Больше не дам. Из-за одного этого мне обеспечена переписка на две недели - кому, за что, на каком основании и всё такое прочее. Иди, Дори, иди! Утешь их как-нибудь, а я хочу отдохнуть.
Потусторонний Сато задвигался, развевая рукава кафтана, и запел: «Туманы реют над трущобами, я серый ястреб в стае попугаев. Как мне любовь найти, где успокоиться в объятиях?» Мазурики и проститутки подхватили сложным многоголосьем древнеимперской оперы: « Он! Его тень острей иглы, смерть от его руки - увы! увы! Воздвигнись! Потрясай! Лей кровь, о змей песков печальных и проклятых - на дне бокала, полного греха, лежит кольцо златое!» Сато вздохнул с изнеможением - какая прелесть! Образы теснятся и переплетаются, словно тела в самозабвении восторга.
- Дори, ты ещё здесь?!.. Я же послал тебя! - Пёстрый танец Сато и подонков замер с поднятыми ногами и разинутыми ртами.
- Капитан - контуанец, - Дорифор ещё не высказал всех своих соображений.
- Мы его уже обсуждали. Он - подделка во всех смыслах. И не человек, и с туа рядом не лежал. Контуанцы не наденут по нему траур. Да все они на «Сервитере» - космический сор, почти манхло, только с дипломами. Дори, мы отпишемся от всего! Ты чего-то испугался, дорогой мой?.. Фэл нам всё покроет. По числу покойников он уже перескочил в ту рубрику, где жертвы считают оптом, а не поштучно. Массовые потери, ты вникаешь? в толпе лиц не различают. И всё. Ступай!
Сато-солист затянул альтом, словно чудо-цветок раскрыл лепестки среди букета подголосков: «Нищие люди, голые люди, жизнь вам постыла, ждёт вас могила! Струись, небесная река, за облака!»
- Запрос с КонТуа будет вне зависимости, туа он или артон. Его вид на жительство пока ещё действует.
- Значит, подготовь подробные и правдоподобные версии. Непредсказуемый мирк из тоталитарного мира, ихэнка-хулиганка с криминальной планеты и артон-ксенофоб. Они остервенели и передрались. Мирк затоптал ихэнку и оторвал голову артону, после чего раскаялся и выпил жидкий водород, дабы избежать общественного порицания. Корабль, потеряв управление... знаешь, что случается с такими кораблями?
Эш снилась родина, которая стала чужбиной. Солнце стояло низко, а она бежала, наступая на собственную тень. Земля была сухой, потрескавшейся; из-под ступней выбрасывалась пыль. Солнце преследовало её, жгло голую спину; земля разгоралась всё ярче, а тень укорачивалась и наливалась чернотой. Вскинув голову, Эш увидела, что и вперёд нет хода - на фоне сгоревших кустов колебалась, пульсировала объёмная тьма в форме яйца, в мерцающем ореоле ультрафиолета. Чёрная, она горела изнутри почти незримым, но яростным пламенем.
Тень Эш, вырезанная оранжевым огнём солнца на окаменевшей земле, была недвижима. Затем изогнулась, выставила руки для драки.
Кто ты? - шепнула Эш, потому что голос мог что-то нарушить в звенящем равновесии немоты.
Тьма издала звук лопнувшей струны, надолго повисший в раскалённом воздухе. Поверхность яйца дрожала, покрываясь муаровыми разводьями волн.
Эш бросилась вперёд, ударив ногой. Ступня утонула во тьме, и Эш с криком боли отдёрнулась - жидкая чернота обожгла её.
Яйцо тьмы осело почти до трещин земли. Яйцо - символ жизни, почему оно выглядит как смерть?.. Спёкшийся грунт под нижним полюсом яйца заалел, словно металл в горне. На расстоянии, кожей почувствовала Эш тяжесть обманчиво летучей тьмы; земля не выдержит такого веса и разломится.
Разорвалась ещё струна, ещё одна. В пересекающихся волнах звука возникали и глохли смутные, неясные голоса - странно знакомые, зовущие, молящие и гневные.
Нет, нет, Эш, нет! Не смей! - это кричит воспитательница-шнга. Эш подралась в школе.
Хочешь, мы будем дружить? - это Лха, новенькая.
Дай мне руку, - это в походе, когда переправлялись через ручей.
Я вырасту и буду сильной, - этой сво собственный голос; она клялась, стоя перед зеркалом.
Стук кубиков. Надо сложить фигуру... или слово, тогда скажут: «Умница!» Но вместо кубиков Эш увидела обломки камня. Приложить кусок к куску, они срастутся.
Унесите мёртвого! - жрец воздевает руки, закончив обряд. Уносят нянюшку Эш. Да, да, унесите скорей - она страшная. Она молчит, глаза и рот плотно закрыты. Что, если сейчас веки распахнутся, и мёртвый взгляд упадёт на тебя?
Унесите мёртвого! унесите, унесите!
Из жара удушающего дня Эш бросило в знобящий холод, в полумрак. Костюм похрустывает на сгибах, скрипит промороженной тканью. Яйцо - чёрное, волшебно светящееся изнутри - висит над опечатанным ящиком. Рядом - другой ящик, низкий и продолговатый. Кто там внутри? Кто?!
Это я, я, я, - лепечет Эш, стучась в дверь своего дома.
Ты пришла, дочка? - сзади глухой недобрый голос мёртвой нянюшки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103