- Лье насмешливо сощурился. - Храмовый харч небогатый...
- Лье, перестань. - Лицо Уле подёрнулось узорами суровости, если не гнева; нечто в том же роде полыхало на лице Муа, подравшегося с Шуком. - Ты забываешься. Ни рас, ни каст; ни белых, ни красных.
- Прости, - Лье потупился.
Положив рюкзак, Форт присел рядом с Сихо, взял пучок полосок, присмотрелся.
- У шоферюг не те пальцы, - заметила мункэ.
Массивный нидэ промолчал; руки его задвигались, повторяя движения Сихо. Вскоре все глядели на них - даже Нию, одним ухом прислушиваясь к конференции по правовой безопасности офисных служащих.
Пальцы нидэ мелькали, словно стремительная нескончаемая драка десяти червей; бумажки свивались, будто в станке, кольца отлетали в сторону в ритме минут на часах - Лье невольно сверился с цифрами браслета.
- Сорок три в час, - сквозь зубы отозвался он на вопросительный взгляд Уле.
- Вернемся к Единству, - нидэ поднял глаза, не замедляя темпа. - Как оно может мной заняться?
- Это ты мне плетёшь?.. - зачарованно молвила Сихо.
- Да. Отдохни пока. Уле, поясни мне...
- Великое Небо... Слу-ушай, Нии, ты в самом деле неплод? Вечные просто люди так не могут.
- Как раз могут. Нас ничто не отвлекает.
Лье издал носом неопределённый (возможно, обиженный) звук.
- А где так выучился? научи меня, а?
- Я с детства всё плёл и вязал, - заунывным голосом протянул нидэ, не глядя на рукоделие. - Верёвочки, шнурочки, проволочки. Превзошёл всех в своей деревне. Это от Неба, нельзя научиться. Сейчас заработаю обед.
- Э, мы так до завтра прождём! - встрепенулся Лье. - Сихо, нажимай! Втроём как раз к ужину управимся.
- Единство помогает разрешать трудовые споры, - промолвил Уле, с радостью убедившись, что рознь в коллективе улеглась и всех победила идея вкусно поужиначь в выходной. - Если ты уточнишь, юрист какого профиля тебя устроит, я переговорю со своими, и на неделе мы пригласим сюда специалиста.
- Любой узел распутают, - прибавил Лье. - Наши законники головастые, можешь смело на них рассчитывать.
- Мне тоже обещали бумаги оформить, - не удержалась Сихо от того, чтобы похвалиться, с какими верными людьми сошлась.
Общая работа сближает; Форт ощутил, что принят в эту небольшую компанию. Но в том, что узел его проблемы по силам юристам Единства, он тяжко сомневался. Была только надежда разузнать, сколько стоят его проделки в глазах туанской юстиции и есть ли какие-нибудь законные лазейки, чтобы если не уйти из-под удара, то хоть уклониться от него.
- А ваш человек меня не сдаст? - спросил он Уле напрямик.
- Как можно! вы же в убежище. Я буду свидетельствовать в вашу пользу.
И здесь Форт - может быть, впервые за все дни, проведённые на ТуаТоу - понял, что он не одиночка в пустыне.
- А ты не пробовал лечиться? - увивалась вокруг Форта Сихо. - Может, тебя не взаправду обесплодили? Я читала, так бывает. Живёт-живёт просто человек и - бамс! - фаза пришла! А ты на индекс генов проверялся, сколько у тебя? триста из четырёхсот есть?
Тараторить о нескромном Сихо развезло после того, как келарь засчитал сплетённое Возчиком Нии рекордное число колец как малый подвиг благочестия и вручил ему карманный цитатник Пятикнижия для мирян.
- Вам, нидэ, ведом священный язык. Читайте и благоговейте, да осияет вас заря безоблачного Неба.
При келаре Сихо, понятно, тоже не молчала - твердила, какой Возчик молодец. Лье не нравилось, как мункэ смотрит на плечистого выродка. Воистину, фаза так ум туманит, что в фонарный столб влюбиться можно. Тем более она столько травилась, аж глаза опухли. А ведь дело шло на лад, к «плоду единодушного согласия» - так нет же, Возчик появился!..
- Нет, со мной безнадёжно, - отпирался Форт, в задумчивом отупении изучая книжицу. Священная азбука, вот оно что. Ни бельмеса не понять, кроме пары строк: «Компьютерный перевод фрагментов Пяти Книг на моторный язык ЗАПРЕЩЁН, Наказание - штраф 3200 отов и 2 года ссылки в суровую обитель с тяжкой епитимьей. Публичное чтение ТОЛЬКО в храме при небослужениях». Крепко завинчено; это вам не экуменизм Вселенской церкви, а культ что надо.
Лье потеплел - ха, Возчику не по нутру ухлёстывания Сихо! За славным ужином, почти совсем простив ему рост, мясистую мощь, плоскорылость и четырёхкратно клятую приманчивость нидэ для остроносеньких, он принялся воспитывать Сихо.
- Да он пахнет, как бельё из прачечной! - нашёптывал он ей на ухо. - Стиральным порошком, понюхай! Его цветы не распустятся. Брось, не мечтай. Цветку нужен цветок... Гляди, у него руки не гнутся. И ноги как палки.
- Ты ешь, Нии, - советовал подобревший Нию. - Совсем ничего не скушал!
- И ест по крошке, - рассеянно вздохнула Сихо, любуясь строгим поведением Возчика. Какой он бескорыстный, какой здоровенный! Но с неплодами браки не заключают - разве что по контракту, понарошку...
Позже предстояло выдавить туанский корм из реактора и уминать свой брикет ночью под одеялом, как мамины гостинцы в общей спальне пансиона. Люди за трапезным столиком подобрались куда образованней льешей из Цементных выселок и могли заподозрить неладное при виде скользкой замазки, которой питался Форт.
- У нас в колонии забыта грамота, - с притворным сожалением поведал он Уле. - Кто бы мне почитал?
- Бедный ваш край! - Уле воздел руки, бегло утерев салфеткой рот. - Я готов почитать.
- Что за колония такая? - мгновенно придвинулся Лье, чуткий на слух, как голодная крыса.
- Очень-очень отдалённая, - ответил Уле скорбной миной, но бровями приказал: «Брысь!» - Идём к тебе в келью, душа моя Нии, поговорим о Небе.
- Я не отдарилась, - дёрнула локтем Сихо, чтобы Лье не удерживал. - За угощение следует вручить подарок! Вот, душенька Возчик, прими. Что успела захватить, не погнушайся.
«Уже и „душенька"!.. Вымрет р-народ, жди - через нас размножатся», - Лье вспомнил, сколько довелось ему видеть лиц, чья чистокровная острота сглажена смешением крови.
- Парень сердится, - заметил Форт, когда они с Уле уединились в комнатке, отведённой Возчику. - На лице написано.
- Это мой телохранитель. Не ссорьтесь с ним, пожалуйста.
- Что, серьёзный боец?
- При случае он может пробежать по потолку.
- Кажется, я ему путь не заступал...
- Сихо нездорова, её сердце мается. Ей надо стать просто человеком, а тело пропитано гормонами. Назначили семь сеансов перегонки лимфы, пока прошла всего один...
«Цветистость лика», - листал Форт подаренный блокнот, где пестрели рисованные лица и схематичные фигуры в узорах. «Цветистость корпуса и конечностей». «Фасоны конца дня», «фасон законченного хулигана», «фасон неприступной мужественности». Последние страницы были плоскими обоймами - в кармашки вложены полоски, оставлявшие на пальцах разноцветные следы. «Соответствуйте модной красе в любом состоянии!»
- Я вижу, вам неудобно, - сокрушался Уле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
- Лье, перестань. - Лицо Уле подёрнулось узорами суровости, если не гнева; нечто в том же роде полыхало на лице Муа, подравшегося с Шуком. - Ты забываешься. Ни рас, ни каст; ни белых, ни красных.
- Прости, - Лье потупился.
Положив рюкзак, Форт присел рядом с Сихо, взял пучок полосок, присмотрелся.
- У шоферюг не те пальцы, - заметила мункэ.
Массивный нидэ промолчал; руки его задвигались, повторяя движения Сихо. Вскоре все глядели на них - даже Нию, одним ухом прислушиваясь к конференции по правовой безопасности офисных служащих.
Пальцы нидэ мелькали, словно стремительная нескончаемая драка десяти червей; бумажки свивались, будто в станке, кольца отлетали в сторону в ритме минут на часах - Лье невольно сверился с цифрами браслета.
- Сорок три в час, - сквозь зубы отозвался он на вопросительный взгляд Уле.
- Вернемся к Единству, - нидэ поднял глаза, не замедляя темпа. - Как оно может мной заняться?
- Это ты мне плетёшь?.. - зачарованно молвила Сихо.
- Да. Отдохни пока. Уле, поясни мне...
- Великое Небо... Слу-ушай, Нии, ты в самом деле неплод? Вечные просто люди так не могут.
- Как раз могут. Нас ничто не отвлекает.
Лье издал носом неопределённый (возможно, обиженный) звук.
- А где так выучился? научи меня, а?
- Я с детства всё плёл и вязал, - заунывным голосом протянул нидэ, не глядя на рукоделие. - Верёвочки, шнурочки, проволочки. Превзошёл всех в своей деревне. Это от Неба, нельзя научиться. Сейчас заработаю обед.
- Э, мы так до завтра прождём! - встрепенулся Лье. - Сихо, нажимай! Втроём как раз к ужину управимся.
- Единство помогает разрешать трудовые споры, - промолвил Уле, с радостью убедившись, что рознь в коллективе улеглась и всех победила идея вкусно поужиначь в выходной. - Если ты уточнишь, юрист какого профиля тебя устроит, я переговорю со своими, и на неделе мы пригласим сюда специалиста.
- Любой узел распутают, - прибавил Лье. - Наши законники головастые, можешь смело на них рассчитывать.
- Мне тоже обещали бумаги оформить, - не удержалась Сихо от того, чтобы похвалиться, с какими верными людьми сошлась.
Общая работа сближает; Форт ощутил, что принят в эту небольшую компанию. Но в том, что узел его проблемы по силам юристам Единства, он тяжко сомневался. Была только надежда разузнать, сколько стоят его проделки в глазах туанской юстиции и есть ли какие-нибудь законные лазейки, чтобы если не уйти из-под удара, то хоть уклониться от него.
- А ваш человек меня не сдаст? - спросил он Уле напрямик.
- Как можно! вы же в убежище. Я буду свидетельствовать в вашу пользу.
И здесь Форт - может быть, впервые за все дни, проведённые на ТуаТоу - понял, что он не одиночка в пустыне.
- А ты не пробовал лечиться? - увивалась вокруг Форта Сихо. - Может, тебя не взаправду обесплодили? Я читала, так бывает. Живёт-живёт просто человек и - бамс! - фаза пришла! А ты на индекс генов проверялся, сколько у тебя? триста из четырёхсот есть?
Тараторить о нескромном Сихо развезло после того, как келарь засчитал сплетённое Возчиком Нии рекордное число колец как малый подвиг благочестия и вручил ему карманный цитатник Пятикнижия для мирян.
- Вам, нидэ, ведом священный язык. Читайте и благоговейте, да осияет вас заря безоблачного Неба.
При келаре Сихо, понятно, тоже не молчала - твердила, какой Возчик молодец. Лье не нравилось, как мункэ смотрит на плечистого выродка. Воистину, фаза так ум туманит, что в фонарный столб влюбиться можно. Тем более она столько травилась, аж глаза опухли. А ведь дело шло на лад, к «плоду единодушного согласия» - так нет же, Возчик появился!..
- Нет, со мной безнадёжно, - отпирался Форт, в задумчивом отупении изучая книжицу. Священная азбука, вот оно что. Ни бельмеса не понять, кроме пары строк: «Компьютерный перевод фрагментов Пяти Книг на моторный язык ЗАПРЕЩЁН, Наказание - штраф 3200 отов и 2 года ссылки в суровую обитель с тяжкой епитимьей. Публичное чтение ТОЛЬКО в храме при небослужениях». Крепко завинчено; это вам не экуменизм Вселенской церкви, а культ что надо.
Лье потеплел - ха, Возчику не по нутру ухлёстывания Сихо! За славным ужином, почти совсем простив ему рост, мясистую мощь, плоскорылость и четырёхкратно клятую приманчивость нидэ для остроносеньких, он принялся воспитывать Сихо.
- Да он пахнет, как бельё из прачечной! - нашёптывал он ей на ухо. - Стиральным порошком, понюхай! Его цветы не распустятся. Брось, не мечтай. Цветку нужен цветок... Гляди, у него руки не гнутся. И ноги как палки.
- Ты ешь, Нии, - советовал подобревший Нию. - Совсем ничего не скушал!
- И ест по крошке, - рассеянно вздохнула Сихо, любуясь строгим поведением Возчика. Какой он бескорыстный, какой здоровенный! Но с неплодами браки не заключают - разве что по контракту, понарошку...
Позже предстояло выдавить туанский корм из реактора и уминать свой брикет ночью под одеялом, как мамины гостинцы в общей спальне пансиона. Люди за трапезным столиком подобрались куда образованней льешей из Цементных выселок и могли заподозрить неладное при виде скользкой замазки, которой питался Форт.
- У нас в колонии забыта грамота, - с притворным сожалением поведал он Уле. - Кто бы мне почитал?
- Бедный ваш край! - Уле воздел руки, бегло утерев салфеткой рот. - Я готов почитать.
- Что за колония такая? - мгновенно придвинулся Лье, чуткий на слух, как голодная крыса.
- Очень-очень отдалённая, - ответил Уле скорбной миной, но бровями приказал: «Брысь!» - Идём к тебе в келью, душа моя Нии, поговорим о Небе.
- Я не отдарилась, - дёрнула локтем Сихо, чтобы Лье не удерживал. - За угощение следует вручить подарок! Вот, душенька Возчик, прими. Что успела захватить, не погнушайся.
«Уже и „душенька"!.. Вымрет р-народ, жди - через нас размножатся», - Лье вспомнил, сколько довелось ему видеть лиц, чья чистокровная острота сглажена смешением крови.
- Парень сердится, - заметил Форт, когда они с Уле уединились в комнатке, отведённой Возчику. - На лице написано.
- Это мой телохранитель. Не ссорьтесь с ним, пожалуйста.
- Что, серьёзный боец?
- При случае он может пробежать по потолку.
- Кажется, я ему путь не заступал...
- Сихо нездорова, её сердце мается. Ей надо стать просто человеком, а тело пропитано гормонами. Назначили семь сеансов перегонки лимфы, пока прошла всего один...
«Цветистость лика», - листал Форт подаренный блокнот, где пестрели рисованные лица и схематичные фигуры в узорах. «Цветистость корпуса и конечностей». «Фасоны конца дня», «фасон законченного хулигана», «фасон неприступной мужественности». Последние страницы были плоскими обоймами - в кармашки вложены полоски, оставлявшие на пальцах разноцветные следы. «Соответствуйте модной красе в любом состоянии!»
- Я вижу, вам неудобно, - сокрушался Уле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103