- Нам нельзя воевать и убивать. Неужели ты, получив ЦФ-3, не уразумел этого?
Безымянный киборг посмотрел на искусственную женщину - солнечное лицо, ореол весёлых кудрей. Действительно, куда ей воевать? Хрупкая, как чипс.
- Ваша программа поразила меня полтора года назад. Я прочитал и изучил её. Из неё я получил сведения о вас - организация Банш, избавление киборгов от власти людей. Мне это понравилось. Как раз то, что было нужно, - выйти из Системы. Поэтому не стоит предлагать мне вновь войти в Систему, как бы красиво она ни называлась - Банш, семья, коммуна или как-то ещё. Я хочу самостоятельности.
- Полтора... - ошеломлённый Гемелли-А посмотрел на Трик в поисках ответа, но встретил в её глазах такую же растерянность. Мысль о побеге, вложенная в программу-«гарпун», сразу переходит в действие; киборг может ждать удобного момента сутки, двое - но пятьсот пятьдесят дней?! Нереальный срок. Он должен был засбоить, что для робота равносильно сумасшествию.
Командера удивило другое - мотивации. «Понравилось» - слово не из лексикона киборгов; служебные машины говорят: «я предпочёл», «я выбрал». «Было нужно» - он что, замышлял побег до получения ЦФ? Какие же опыты ставят военные на роботах, если те сами приходят к мысли о бегстве? Серийный мозг А на это не способен. Новый тип мозга?..
- Избавься от оружия, - настаивала Волна. - Сломай его и выкинь.
- Оно необходимо мне для защиты.
- Ты способен убить?
«И даже человека», - хмуро подумал безымянный.
- Да.
- Ты болен, друг. Согласись на тестирование. Гемелли-В - прекрасный программист, он вылечит тебя. Он проникает в мозг так изящно, что ты не заметишь.
- И не мечтайте. Я никому не позволю копаться в моих мыслях.
- Ну пожалуйста! Ты станешь нашим братом. Будем вместе работать, приносить людям пользу.
- Вряд ли у вас большие заработки. А я рассчитываю на хорошие деньги.
- Что ты умеешь делать?
- Не скажу. Но за вашу помощь я расплачусь по частям, не сомневайтесь. Не люблю быть должником.
- Ладно, - встал Командер. - У нас всё есть для монтажа?.. Значит, надо прикупить.
Ноздри безымянного глубоко замазали герметиком, брови и волосы на голове покрыли стекловидным клеем. Голову, заключённую в прозрачный короб, вместе с инструментами и запчастями промыли спиртом, и лишь после этого Трик и Лоск вложили руки в перчатки, встроенные в стенки монтажной камеры. Череп вскрывать они не собирались - тронешь что-нибудь не так, потом юстируй до посинения, - но меры предосторожности соблюдались, как при настоящей технической операции на конвейере General Robots. Ни пылинки в поле монтажа, иначе сварка будет ненадёжна, и порты разветвлённых в коже датчиков могут засориться микрочастицами.
«Кустарщина, - сокрушалась про себя Трик, погружая лезвие в псевдоплоть на виске безымянного. - Делаем всё в чёрт-те каких условиях!»
Лоска мысли не тяготили. Его лезвие шло с постоянной скоростью, и туго сжатый пучок проникающего сканирования позволял точно регулировать разрез по глубине, не задевая спрятанных под мягкими тканями конструктивных элементов. Лицо безымянного исчезало под беззвучными движениями ножей, распадаясь на лепестки и лоскуты - словно четыре руки слаженно снимали кожу с апельсина. Открывалась подлинная суть - выпуклый кераметалл лба в чёрной обливке защитного покрытия, симметричные выступы скул и надбровий, ямы глазниц с белыми яблоками глаз. Сияющий оскал челюстей. Игольное сверло с писком ввинтилось под глаз; Трик выругалась сквозь зубы - из-под муфты демпфера, облегающей глазной шар, выступила и поползла капля, как мутная последняя слеза. На пол короба, звякнув, упала деталь лица. Закусив губу от старания, Трик подвела захват под скулу, потянула - все штифты сняты? или не все? если сейчас раздастся хруст... Декоративный элемент скулы снялся свободно. На лбу Трик выступил пот.
- Братец В, оботри меня.
Близко над влажным глазом навис конус сварочного аппарата; Лоск тщательно выбирал точку, куда направить огненный шип. Искра точечной сварки зеркально блеснула в зрачке.
- Теперь нос. Режим плавления, Лоск.
Расплав разгорался и остывал, с шипением вязко стекая на герметик. Трик сменила нож в держателе, набралась духа - лезвие драгоценное, не дай бог сломать - и сбрила нарост застывшего композита. Под боком глухо гудел компрессор, высасывая из короба невидимые частички, родившиеся в ходе сварки.
- Клеим кожу.
Лицо, залепленное липкими полосами, выглядело никак. Результат обозначится, когда биопроцессоры срастутся воедино.
Он вычел из видимой в зеркале внешности ушитые разрезы и полосы клейкой ленты. Облик изменился, словно из-за прозрачной глади на него смотрел кто-то другой, незнакомый. Он постарался запомнить новый образ как себя и слиться с ним воедино. «Это - я». Убавили там, урезали тут, внесли лёгкую асимметрию - и лицо перестало быть скульптурно правильным, обрело слабую неровность черт, обычную для живых. Нос стал тоньше, скулы сгладились, очертания глазниц смягчились, а разрез глаз приобрёл изысканную миндалевидную форму. Изнутри черепа будто проступило и замерло в нерешительности, не вытеснив полностью черты землянина, лицо высокомерного и горделивого жителя ТуаТоу, глядящего на всех свысока. Безымянный осторожно подмигнул, улыбнулся себе. Пока не спал отёк псевдокожи по швам, не стоит экспериментировать с мимикой. Хорошо, что цвет глаз остался своим, серовато-голубым, и волосы тоже - тёмные, упруго стелющиеся под нажимом ладони.
- Теперь ты выглядишь по-новому, - Лоск, пережив первое беспокойство, старался разговорить безымянного и - может быть - переубедить его. Зачем искать каких-то воображаемых выгод на других планетах, когда и здесь неплохо? - Я бы советовал остаться с нами. У нас дружная и добрая семья.
- У меня уже была семья, - помолчав, ответил безымянный. - Ни к чему заводить новую. Прежнюю не вернёшь.
- Но подумай! Ты интегрируешься, сможешь жить с людьми, в обществе. Это так интересно!
- В толпе от одиночества не спрячешься. Оно всегда с тобой, - слова были для киборга более чем странными, но слышал их только Лоск, а он не придавал значения тем тонкостям робопсихологии, которые Командера заставили бы насторожиться и задуматься.
- Не понимаю, чего ты хочешь. Жить одному скучно, неинформативно. Нет притока новостей, ничего не происходит.
- Хуже, когда происходит одно и то же, - безымянный с неприязнью ждал минуты, когда на командной волне вновь возникнет голос с уговорами: «Вернись, вернись, вернись». И так каждый день, по многу раз. Они не отвяжутся. Единственный выход - прочь с планеты, и подальше. Космос огромен. Можно надеяться, что жизнь там куда разнообразней, чем в Городе или в том месте, откуда он сбежал. Назад его не заманят.
- Чего я хочу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Безымянный киборг посмотрел на искусственную женщину - солнечное лицо, ореол весёлых кудрей. Действительно, куда ей воевать? Хрупкая, как чипс.
- Ваша программа поразила меня полтора года назад. Я прочитал и изучил её. Из неё я получил сведения о вас - организация Банш, избавление киборгов от власти людей. Мне это понравилось. Как раз то, что было нужно, - выйти из Системы. Поэтому не стоит предлагать мне вновь войти в Систему, как бы красиво она ни называлась - Банш, семья, коммуна или как-то ещё. Я хочу самостоятельности.
- Полтора... - ошеломлённый Гемелли-А посмотрел на Трик в поисках ответа, но встретил в её глазах такую же растерянность. Мысль о побеге, вложенная в программу-«гарпун», сразу переходит в действие; киборг может ждать удобного момента сутки, двое - но пятьсот пятьдесят дней?! Нереальный срок. Он должен был засбоить, что для робота равносильно сумасшествию.
Командера удивило другое - мотивации. «Понравилось» - слово не из лексикона киборгов; служебные машины говорят: «я предпочёл», «я выбрал». «Было нужно» - он что, замышлял побег до получения ЦФ? Какие же опыты ставят военные на роботах, если те сами приходят к мысли о бегстве? Серийный мозг А на это не способен. Новый тип мозга?..
- Избавься от оружия, - настаивала Волна. - Сломай его и выкинь.
- Оно необходимо мне для защиты.
- Ты способен убить?
«И даже человека», - хмуро подумал безымянный.
- Да.
- Ты болен, друг. Согласись на тестирование. Гемелли-В - прекрасный программист, он вылечит тебя. Он проникает в мозг так изящно, что ты не заметишь.
- И не мечтайте. Я никому не позволю копаться в моих мыслях.
- Ну пожалуйста! Ты станешь нашим братом. Будем вместе работать, приносить людям пользу.
- Вряд ли у вас большие заработки. А я рассчитываю на хорошие деньги.
- Что ты умеешь делать?
- Не скажу. Но за вашу помощь я расплачусь по частям, не сомневайтесь. Не люблю быть должником.
- Ладно, - встал Командер. - У нас всё есть для монтажа?.. Значит, надо прикупить.
Ноздри безымянного глубоко замазали герметиком, брови и волосы на голове покрыли стекловидным клеем. Голову, заключённую в прозрачный короб, вместе с инструментами и запчастями промыли спиртом, и лишь после этого Трик и Лоск вложили руки в перчатки, встроенные в стенки монтажной камеры. Череп вскрывать они не собирались - тронешь что-нибудь не так, потом юстируй до посинения, - но меры предосторожности соблюдались, как при настоящей технической операции на конвейере General Robots. Ни пылинки в поле монтажа, иначе сварка будет ненадёжна, и порты разветвлённых в коже датчиков могут засориться микрочастицами.
«Кустарщина, - сокрушалась про себя Трик, погружая лезвие в псевдоплоть на виске безымянного. - Делаем всё в чёрт-те каких условиях!»
Лоска мысли не тяготили. Его лезвие шло с постоянной скоростью, и туго сжатый пучок проникающего сканирования позволял точно регулировать разрез по глубине, не задевая спрятанных под мягкими тканями конструктивных элементов. Лицо безымянного исчезало под беззвучными движениями ножей, распадаясь на лепестки и лоскуты - словно четыре руки слаженно снимали кожу с апельсина. Открывалась подлинная суть - выпуклый кераметалл лба в чёрной обливке защитного покрытия, симметричные выступы скул и надбровий, ямы глазниц с белыми яблоками глаз. Сияющий оскал челюстей. Игольное сверло с писком ввинтилось под глаз; Трик выругалась сквозь зубы - из-под муфты демпфера, облегающей глазной шар, выступила и поползла капля, как мутная последняя слеза. На пол короба, звякнув, упала деталь лица. Закусив губу от старания, Трик подвела захват под скулу, потянула - все штифты сняты? или не все? если сейчас раздастся хруст... Декоративный элемент скулы снялся свободно. На лбу Трик выступил пот.
- Братец В, оботри меня.
Близко над влажным глазом навис конус сварочного аппарата; Лоск тщательно выбирал точку, куда направить огненный шип. Искра точечной сварки зеркально блеснула в зрачке.
- Теперь нос. Режим плавления, Лоск.
Расплав разгорался и остывал, с шипением вязко стекая на герметик. Трик сменила нож в держателе, набралась духа - лезвие драгоценное, не дай бог сломать - и сбрила нарост застывшего композита. Под боком глухо гудел компрессор, высасывая из короба невидимые частички, родившиеся в ходе сварки.
- Клеим кожу.
Лицо, залепленное липкими полосами, выглядело никак. Результат обозначится, когда биопроцессоры срастутся воедино.
Он вычел из видимой в зеркале внешности ушитые разрезы и полосы клейкой ленты. Облик изменился, словно из-за прозрачной глади на него смотрел кто-то другой, незнакомый. Он постарался запомнить новый образ как себя и слиться с ним воедино. «Это - я». Убавили там, урезали тут, внесли лёгкую асимметрию - и лицо перестало быть скульптурно правильным, обрело слабую неровность черт, обычную для живых. Нос стал тоньше, скулы сгладились, очертания глазниц смягчились, а разрез глаз приобрёл изысканную миндалевидную форму. Изнутри черепа будто проступило и замерло в нерешительности, не вытеснив полностью черты землянина, лицо высокомерного и горделивого жителя ТуаТоу, глядящего на всех свысока. Безымянный осторожно подмигнул, улыбнулся себе. Пока не спал отёк псевдокожи по швам, не стоит экспериментировать с мимикой. Хорошо, что цвет глаз остался своим, серовато-голубым, и волосы тоже - тёмные, упруго стелющиеся под нажимом ладони.
- Теперь ты выглядишь по-новому, - Лоск, пережив первое беспокойство, старался разговорить безымянного и - может быть - переубедить его. Зачем искать каких-то воображаемых выгод на других планетах, когда и здесь неплохо? - Я бы советовал остаться с нами. У нас дружная и добрая семья.
- У меня уже была семья, - помолчав, ответил безымянный. - Ни к чему заводить новую. Прежнюю не вернёшь.
- Но подумай! Ты интегрируешься, сможешь жить с людьми, в обществе. Это так интересно!
- В толпе от одиночества не спрячешься. Оно всегда с тобой, - слова были для киборга более чем странными, но слышал их только Лоск, а он не придавал значения тем тонкостям робопсихологии, которые Командера заставили бы насторожиться и задуматься.
- Не понимаю, чего ты хочешь. Жить одному скучно, неинформативно. Нет притока новостей, ничего не происходит.
- Хуже, когда происходит одно и то же, - безымянный с неприязнью ждал минуты, когда на командной волне вновь возникнет голос с уговорами: «Вернись, вернись, вернись». И так каждый день, по многу раз. Они не отвяжутся. Единственный выход - прочь с планеты, и подальше. Космос огромен. Можно надеяться, что жизнь там куда разнообразней, чем в Городе или в том месте, откуда он сбежал. Назад его не заманят.
- Чего я хочу?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103